Линда Джонстон - Проблеск вечности

И все-таки, наверное, он задержался здесь слишком уж долго. Его сознание время от времени уносилось к странным галлюцинациям с двигавшимися звездами, к чувствам, которые принадлежали не ему… Быть может, нора возвратиться в цивилизованный мир.

Нет! Майк с силой ударил кружкой по столу. Возвращаться он не хотел, хотя там его ждали дела и «Лакомства Арлена» — самая крупная на Западе страны система продажи закусок быстрого приготовления. Не нужны и деньги, которые при помощи «Лакомств» дали ему возможность заполучить дом на Голливудских холмах, да еще и жену, Дикси.

У него по-прежнему был этот дом, в который он мог бы вернуться в любое время. Но то, что он сделал с Дикси…

Нет-нет, он еще не готов к возвращению. Он оставил надежных заместителей, и если они даже не справятся с делами и доведут всю компанию до неприятностей, то кого это будет волновать?

С усилием заставив себя переключиться на другую тему, Майк призадумался, чем же ему заняться сегодня. Это была его каждодневная процедура по утрам. И обычно он решал соорудить очередной стол, или стул, или скворечник… или вообще ничего не делать.

Правда, в последнее время он обнаружил в себе интерес к палеонтологии. Это случилось после того, как он отыскал несколько окаменелых тварей и растений. И во время одного из путешествий в город Майк купил пару книг о палеонтологических открытиях в пустынях так что теперь у него имелись карты высохших озер и прочих районов, где при раскопках были обнаружены места доисторических стоянок индейцев, окаменелые листья папоротника, раковины, скелеты животных и людей. Вот и в это утро у него возникло большое желание навестить одну не отмеченную на картах стоянку, которую он приметил еще неделю назад на дальней стороне горного ущелья, неподалеку от своего домика, и даже побывал там. В тот раз было уже далеко за полдень, когда ему удалось, наконец, отыскать первых трилобитов и бракиоподов, после чего Майк немедленно отправился назад, чтобы до наступления темноты успеть добраться до своей хижины. Он решил когда-нибудь вернуться на эту стоянку. Сегодня как раз был подходящий для этого день.

Натянув на ноги толстые носки и ботинки и упаковав в рюкзачок пару сэндвичей, Майк отправился в этот каньон. Облака, скучившиеся над ущельем, образовали высокий пушистый потолок. Прогулка Майка по этой извилистой, затененной горами тропке была приятной, а главное — прохладной. Он размышлял, много ли других людей проделали такое же путешествие. Узкое ущелье было достаточно широким, чтобы позволить проезд автомобилям, если бы здесь, конечно, прорубили какую-нибудь дорогу… но сейчас Майк искренне радовался, что этого не произошло. Так не хотелось, чтобы в далекое, уединенное место вторглась цивилизация.

Но в прошлом веке наверняка какой-нибудь переселенческий обоз, а то и два, все-таки дерзнули проехать здесь.

И Майк почему-то уверовал в это. Тем более что его домик находился неподалеку от старой Испанской тропы — одного из нескольких путей, которыми пользовались переселенцы Запада. И все-таки почему же именно сейчас он так верил в то, что горный проход когда-то был маршрутом какого-нибудь обоза?

В конце концов это было неважно. На какой-то миг Майк позволил своим мыслям вернуться к «Лакомствам Арлена»… «Нет-нет, никаких дел, никаких забот!» Он заставил себя внимательно посмотреть на скалистые образования на горных склонах, на растения вдоль этой тропки, на причудливые формы плывущих над ними облаков. Он вдохнул пыльный воздух и подумал, что можно прислушаться и к звукам пустыни: к гулу случайного самолета, например, или к посвисту нарастающего порывистого ветра, проносящегося по каньону, к стрекоту насекомых… Время от времени Майк останавливался, чтобы с удовольствием глотнуть воды из пристегнутой к ремню пластиковой бутылки.

Майк находился в пути уже почти три часа и приблизился, наконец, к дальнему концу этой тропки. Лучи солнца пробивались сквозь облака, и вокруг стало светлее. Сойдя с тропы, Майк очутился в ущелье между гор. И перед ним предстала безбрежная пустыня.

Майк припомнил, что в прошлый раз он отыскал здесь много окаменелостей. Надо только пройти еще левее ярдов сто, а потом подняться в гору футов на девять. И он двинулся в этом направлении.

Но вдруг он заметил женскую фигуру, лежавшую в глубоком овраге. Майк громко крикнул:

— Эй!

Фигура оставалась неподвижной и молчала. Майк снова крикнул, а сам тем временем карабкался вверх по холму, не сводя глаз с этой фигуры.

Покричав еще несколько раз, он решил спуститься в овраг.

Когда Майк, тяжело дыша, наконец добрался до нее, то понял, почему не заметил эту женщину раньше — из-за ее бежевой юбки и золотисто-каштановых волос, сливавшихся с красками земли. Глаза ее были закрыты, но длинные, густые ресницы подрагивали. Женщина лежала на боку.

Он дотронулся до лица женщины. Кожа еще теплая… только вот от зноя пустыни или же от собственного внутреннего тепла? Ее полные потрескавшиеся губы были слегка приоткрыты. Лицо было незагорелым, валявшаяся на земле возле нее старомодная шляпка многое объясняла.

Да, старомодная… это определение вполне подходило и к ее одежде: к ботинкам на шнуровке, к длинному платью с закрытым воротом. В этаком бабушкином платье молодая женщина напоминала пришелицу из прошлого века. Может, из какой-нибудь религиозной секты? Но на дальнейшие гадания у Майка просто не было времени. Он пощупал пульс. К счастью, он оказался нормальным.

— Мисс? — громко проговорил он, стягивая с себя рюкзак и опускаясь на землю, рядом с женщиной. Он похлопал ее по нежной щеке. — Вы меня слышите?

Женщина застонала.

— Мисс, — повторил Майк, осторожно потряхивая ее расслабленное тело. — Ну очнитесь же. Пожалуйста.

Наконец ее веки с густыми ресницами затрепетали. Майк пристально смотрел в большие и выразительные темно-карие глаза. Но спустя мгновение они снова закрылись, и голова женщины поникла.

— Эй! — воскликнул он с отчаянием. — Держитесь же, пожалуйста.

Женщина была прекрасной, возможно, самой потрясающей из всех, которых довелось повидать Майку. И это при том, что цвет ее лица был мертвенно-бледным и макияжа не было и в помине.

Нет-нет, он не мог позволить ей умереть. Глядя на хрупкую женщину, ухватившуюся сейчас за его грудь, Майк внезапно почувствовал: если он не спасет ее, то и его собственная жалкая жизнь окончательно потеряет смысл.

И неважно, что подобное ощущение, может, казалось глупым, преисполненным мужского самобичевания и совершенно не свойственным ему. Майк почувствовал необыкновенное желание помочь этой женщине. Словно она просила его о помощи, и он обязан был спасти ее. Да-да, он должен сделать что-то! Но что же? Сердечно-легочный массаж? Но от этого был бы прок, если бы ее сердце уже остановилось и она лежала бездыханная. А Майк знал, что пульс у нее есть. Только вот попадает ли воздух в легкие?