Лютик Эмрис - Властелин снов

Наконец, когда чай кончился, а шаги удалились, Никки прервала молчание.

— А ты помнишь, как хоть он выглядел, твой музыкант?

— Помню. Но не так хорошо, как хотелось бы. Он довольно высокого роста. У него длинные вьющиеся белокурые волосы и голубые глаза. Такого… м-м… необыкновенно насыщенного цвета.

— А возраст?

— А леший его знает! — махнула рукой Линда. — Не мальчик, конечно, и не старик… не могу я определить его возраст. А врать не буду.

— Мужчина, ну в по-о-олном расцвете сил! — захихикала Никки. — А он симпатичный?

— Не знаю, как на счет «симпатичный», но я бы сказала, что внешность у него красивая.

- И она тебе нравится?

— Кто «она»?

- Кто-кто… внешность!

Линда ненадолго задумалась, воскрешая в памяти ощущения из сна, а потом ответила:

- Да. Я бы сказала, даже очень.

— А я собиралась засватать тебя за Томаса! — хитро прищурилась Никки. — Конечно, на фиг он тебе нужен, если тут тебе такие «мэны» снятся! Кстати, а не про него ли ты говорила вчера в магазине?

— Ты поразительно догадлива, — невесело усмехнулась Линда. — Хвалю. Наверное, все-таки это не мир сошел с ума, а я сошла с ума, вот!

— Да выбрось ты все это из головы! — воскликнула Николь. — Мало ли что приснится, я тебе еще раз повторяю! Если обращать внимание на все сны, то так и рехнуться можно!

— А лилия? — ехидно поинтересовалась Линда.

— А черт ее знает! Можно годами строить версии, но так и не найти ответа. Посему давай отложим эту тему и постарайся забыть все это! Чтобы сохранить здравый смысл!

— Да, вот так ты всегда меня и утешаешь! Ладно. Действительно. Надо не обращать внимания на все это. Ты права.

— Если тебе не нравится мой совет, то давай сходим к какой-нибудь «прорицательнице», она тебе сон так растолкует, что у тебя глаза на лоб вылезут! В основном от цифры на счету, который она предъявит после сеанса!

Никки развела руки в стороны, приводя пример предполагаемого счета. В ответ Линда рассмеялась и на душе у нее полегчало. И решила постараться отложить свои тревоги. Ну, по-крайней мере, до следующего подобного сна.

Прошла неделя, а может и больше. После разговора на веранде все как-то само по себе наладилось и встало на свои места. Никакие чудные сны Линду больше не беспокоили и она, немного поудивлявшись для приличия, вскоре благополучно о них забыла.

Тем более, что дел было невпроворот — семестр был в самом разгаре, да и повседневные заботы навалились своим чередом, так что девушке даже не пришлось утруждаться, чтобы все забыть. И если она и вспоминала что-то из своих снов, то только на какое-нибудь мгновение, как вспоминаешь сказку, услышанную в детстве.

Как ни странно, но Томаса Линда больше не видела ни в университете, ни в библиотеке, ни на какой-нибудь из вечеринок. Нельзя сказать, что это огорчало девушку, но не хотелось потерять из виду хорошего знакомого.

Дни шли за днями, приближалась зима. Похолодало, деревья почти сбросили свой багряный наряд и люди уже ждали первого снега. Все реже выдавались солнечные дни, сменившись традиционно лондонской погодой, то есть слякотью, туманом, дождем и темнотой.

Пить чай на веранде уже не имело смысла, потому что осенний пейзаж был однообразен и надоедлив до безобразия. Поэтому подруги перебрались в дом, поближе к теплому камину. Не то чтобы веранда не отапливалась, но однообразный вид за окном наводил тоску. Куда приятнее было смотреть на ярко-оранжевое пламя камина, источавшее тепло и уют.

Вечера удлинились, а дни стали короче. Постепенно и почти что незаметно в город вошла зима.

Линда проснулась минут за пятнадцать до того, как должен был зазвонить будильник. За окном царил приятный полумрак, и девушке подумалось, что можно было бы представить, что сейчас вечер, а не утро, и спать дальше. Этот номер, конечно, не прокатил, вставать все равно пришлось бы, но как было уютно лежать в этой полутьме, смотреть в окно и прислушиваться к тихому говору просыпающегося города.

В одной из комнат телевизор громко возвестил о том, что уже утро и те, кто еще спит, могут пропустить целую пропасть полезной информации, которую может предоставить современному человеку данный утренний телеканал.

Зевнув с опаской вывихнуть челюсть, Линда встала с кровати и выключила звонок будильника, дабы он не напрягался зря. Да и уши не раздражал.

По пути к шкафу, в котором висел халат, Линда заглянула в окно и ахнула: вся земля была белой от снега, и с неба сыпались пушистые хлопья. Вот почему за окном так темно!

Пробурчав глубокомысленно: «Зима пришла, однако», Линда направилась в ванную.

Первой была лекция по философии, а это означало, что можно было снова устраиваться поближе к теплой батарее и втихаря дремать. Что Линда и сделала.

Никки, сидевшая с ней рядом, извлекла из сумочки пухлый исторический роман, с философией имевший сходство сугубо по толщине переплета, и настроилась на глубинное изучение предмета.

Преподша, что читала курс философии, была особой занудной и в своем вопросе явно не продвинутой. Она могла часами рассказывать об идеях Карла Маркса, который уже давно никого не интересовал, и любую, даже самую далекую от его идей тему, с ужасающей легкостью могла перевести на него же. Линда, например, лучше бы про Канта послушала или о процессе развития идеализма в Древней Греции.

Прозвенел звонок. Линда оперла подбородок о руку, прикрыла глаза и сквозь полуопущенные ресницы принялась лениво наблюдать полет снежинок за окном. Она уже едва не заснула, как вдруг по аудитории прокатился восторженный шепот:

— Училка заболела!

— Философия отменяется!

— Ребята, нам про Маркса никто втирать не будет!

Никки захлопала в ладоши и пихнула подругу в бок:

- Прикинь, философии не будет! Можно сходить в кафешку попить кофе!

— Было бы не плохо, — кивнула Линда.

Их триумф был неожиданно прерван. Дверь отворилась и в аудиторию вошел зав кафедрой, а за ним какой-то мужчина в черном костюме.

Мистер Рейнард, так звали ректора университета, потребовал тишины и все услужливо заткнулись, только откуда-то сзади доносилось тихое хихиканье.

— Прошу внимания, господа, прошу внимания! — повторил мистер Рейнард и хлопнул в ладоши пару раз. Хихиканье стихло и он продолжил:

— Как я понимаю, вы все рады, что лектор по философии заболела…

— О да! — крикнул кто-то сзади. «Господа» дружно заржали.

— Тихо-тихо! — прикрикнул мистер Рейнард. — Я еще не закончил!

Шум постепенно улегся, давая мистеру Рейнарду шанс продолжить:

- Ну, так вот, я пришел, чтобы сообщить вам пренеприятное известие, господа студенты, теперь у вас новый лектор по философии и пара, как вы, надеюсь, поняли, не отменяется.