Ярослава Лазарева - Поцелуй ночи

— Мне нужно срочно уехать, — сообщила я, обуваясь. — Так что шопинг отменяется.

— Я даже не успела тебя подстричь! — огорчилась Лиза, не сводя с меня округлившихся глаз. — Что случилось? Кто звонил?

— Проблемы кое-какие… семейные, — уклончиво ответила я. — Созвонимся. Пока, ребята!

Спустившись во двор, я понеслась к метро. Хотела взять такси, но решила, что на метро быстрее. Выйдя на «Новокузнецкой», я помчалась к дому Ренаты. Консьерж, ничего не спрашивая, распахнул передо мной двери и вызвал лифт. Когда я поднялась на этаж, уже просто с ума сходила от волнения. Воображение рисовало самые мрачные картины, и когда я вошла в квартиру и увидела Атанаса, то даже не удивилась. Мы поздоровались. Он выглядел хмурым и смотрел на меня, как мне показалось, с откровенной злобой.

— Доигрались? — прошипел он. — И что теперь делать?

— Вы можете объяснить внятно? — сухо заметила я.

— Пошли! — велел он.

Атанас привел меня в мастерскую. Я увидела Грега. Он со страдальческим видом стоял возле мольберта. Я приблизилась, встала рядом. Увидев картину, которую изучал Грег, вздрогнула. Это было то самое полотно, которое я видела незаконченным: вечернее небо, очертания парка, теряющиеся в туманной дали, куст цветущего жасмина со скамейкой под ним. Сейчас картина была завершена. На ней на скамейке сидел… Ганс. Он выглядел так реально, словно был живым. Правда, Рената немного изменила его внешность — таким он стал бы, если бы превратился в вампира. Его лицо уже не выглядело простоватым и некрасивым. Оно было бледным, черты лица стали утонченными. Волосы, густые и блестящие, ниспадали на плечи, глаза горели и, казалось, следили за нами с картины.

— Черт побери! — не выдержала я. — Вот это да! А Рената где?

— Там, — сказал Грег и кивнул на картину. Я вздрогнула. Этого следовало ожидать.

— А все ты! — злобно сказал Атанас. — Это ты надоумила ее вновь начать рисовать. Она больше не хочет выходить в реальность!

— Еще бы! — тихо произнес Грег. — Теперь она со своим любимым, в чудесном парке.

— Можно хоть что-то сделать? — спросила я, не сводя глаз с сидящего на скамейке Ганса.

— Что?! — расхохотался Атанас. — Это похлеще радужной крови! Зря вы противились. Лучше бы Рената послушалась меня, зато не рисовала бы… вот такие картины. Я вам плохого не желаю!

— Знаете, — неуверенно начала я и повернулась к разъяренному Атанасу.

От его ненавидящего взгляда меня пробрала дрожь, но я взяла себя в руки и как можно более спокойно продолжила:

— Может, ваша радужная кровь и не причиняет вам особого вреда, но это наркотик. Я знаю, что он делает с нами, людьми. Это всегда… смертельный исход… Избавиться от зависимости невозможно.

— Ты сама ответила на свой вопрос, — усмехнулся Атанас. — Для людей это смертельный исход. Вампиры бессмертны! У нас другие правила игры. И то, что убивает вас, нам лишь развлечение. Радужная кровь действительно расцвечивает мир. Пусть это длится недолго, но психику разгружает отлично! Что ты так на меня смотришь? — вновь разозлился он. — Да, деточка, и у нас есть психика! Хоть и нет души.

— Хватит вам ссориться! — встрял Грег.

— А мы и не ссоримся, — ответил Атанас. — Я объясняю девочке простые истины.

— Думаю, что и вам, бессмертным и неуязвимым, такая кровь приносит вред! — упрямо заявила я. — Просто этого еще никто не изучал.

Атанас начал смеяться. Его лицо даже приобрело более человечное выражение.

— Тебе же, по большому счету, на меня наплевать, — сказал он. — Это ты о дружке своем заботишься. Не волнуйся понапрасну. Грег — вырожденец, людскую кровь не употребляет, а уж радужную тем более!

— Вот и слава богу!

Атанас поморщился, словно у него зуб заболел. Еще бы! Славить господа при нем было не совсем уместно.

— Рената! — вскрикнул Грег.

Мы повернулись к картине, и, действительно, увидели Ренату. Она вышла из парка, неся в руках венок из ромашек, и приблизилась к скамье. Ганс повернулся к ней и заулыбался. Она нежно его поцеловала, надела ему на голову венок. Он поднял глаза, в них светилась такая любовь, что у меня сердце защемило.

— Рената! — закричал Грег. — Вернись к нам!

Но она его будто не слышала. Ганс встал со скамьи, они с Ренатой взялись за руки и ушли по дороге в глубь парка. Грег, как только они скрылись из вида, закрыл лицо руками. Атанас посмотрел на меня. Выражение его лица меня напугало.

— Пойдемте! — сказал он.

Грег опустил руки. Его глаза были полны страдания.

— Она не вернется, — пробормотал он. — Она счастлива в нарисованном ею мире. — Что ей здесь делать? Снова мучиться?

— Не думай об этом! — хмуро произнес Атанас. — Пусть остается там столько, сколько захочет. Все равно мы ничего не можем сделать.

— Я могу научиться входить в ее картины, — ответил Грег. — Правда, я уже пытался, но у меня ни разу не получилось. Может, Лада что-нибудь придумает. Как-то она уже помогла в подобной ситуации.

Да, так и было. Однажды Рената поехала пожить на острове в Норвегию и пропала там в одной из своих картин. Грег тогда все ее полотна привез сюда. Мне пришла в голову счастливая мысль, и я нарисовала горящую свечу у входа в пещеру на ее картине. И скоро из глубины пещеры появилась Рената и вылетела из полотна прямо на руки Грега. Тогда она в состоянии депрессии просто заблудилась в лабиринте нарисованной ею пещеры. А сейчас все было по-другому, и я понимала, Атанас прав — пока Рената сама не захочет выйти в реальный мир, мы ее ничем не выманим.

— Что тут можно сделать… — ответила я. — Пусть пройдет время.

— Нужно просто ждать, — согласился Атанас. — У меня к вам важный разговор, — хмуро добавил он.

Я увидела, что Грег будто окаменел. Его глаза затравленно смотрели на меня. Создавалось ощущение, что он знает, о чем хочет поговорить Атанас.

— Пройдемте, — торжественно произнес тот и покинул мастерскую.

— Мне страшно, — прошептала я. Грег не ответил. Он сжал мои пальцы, и лед его руки проник в меня. Я старалась сохранять видимость спокойствия.

Мы вошли в гостиную. Атанас стоял возле дивана. Он держал старинную на вид книгу.

— Устраивайтесь, — пригласил он и показал на диван.

Мы послушно уселись. Грег прижался ко мне плечом. Я ощущала, как он напряжен.

— Пришло время узнать правду, — медленно проговорил Атанас. — Я больше не могу наблюдать, как гибнет моя семья. Рената ушла в свой нарисованный мир, и дьявол знает, когда вернется. Грег упорно стремится к обратному превращению. Хотя… — Атанас замолчал и пристально посмотрел на нас. — Вы не можете не догадываться, что за этим последует.

— Говори, мы внимательно слушаем, — сказал Грег и сжал мою ладонь. — Мы готовы к любой правде. И даже если догадываемся, хотим выслушать то, что ты решил нам открыть.