Лиза Смит - Возвращение: Тень души

Тем временем, Сейдж пытался поднять Мередит целиком — чтобы оторвать ее от земли — но не добился большего успеха, чем остальные. Лицо Мередит, четко видное в свете, все еще исходившего от ямы, становилось белым. Деймон выхватил звездный шар из ее пальцев прямо перед тем, как запутанная растительность, прорастающая по ее руке, могла достигнуть его. Затем он начал двигаться быстрее, чем мог бы уследить человеческий глаз, не останавливаясь на одном месте достаточно долго, чтобы растения смогли схватить его. Но трава все еще смыкалась вокруг Мередит. Теперь ее лицо становилось синим. Ее глаза расширились, рот был открыт, но она не могла сделать ни вдоха.

— Прекрати это! — Елена кричала на Шиничи. — Мы дадим тебе звездный шар! Только отпусти ее!

— Отпустить ее? — Шиничи взорвался смехом: — МОЖЕТ БЫТЬ ТЕБЕ ЛУЧШЕ СНАЧАЛА ОБРАТИТЬ ВНИМАНИЕ НА СВОИ ИНТЕРЕСЫ ПЕРЕД ТЕМ КАК ПРОСИТЬ ОБ ОДОЛЖЕНИИ.

Елена дико оглянулась — и увидела, что трава почти полностью захватила стоящего на коленях Стефана, который был слишком слаб, чтобы двигаться так же быстро, как другие. И он даже не издал ни звука, чтобы привлечь внимание к себе.

— Нет! — отчаянный крик Елены почти заглушил смех Шиничи. — Стефан! Нет!

Даже зная, что это бесполезно, она бросилась к нему, и попытался сорвать траву с его впалой груди. Стефан просто одарил ее самой слабой улыбкой и грустно покачал головой. Это было, когда Деймон остановился. Он поднял звездный шар к мрачному лицу Шиничи.

— Возьми его! — крикнул он. — Возьми шар, черт возьми, но отпусти этих двоих!

На сей раз, буря смеха Шиничи становилась все сильнее и сильнее. Спираль из травы, растущей рядом с Деймоном, секундой позже сформировалась в безобразный, лохматый, зеленый кулак, который почти достигал звездного шара.

— Но… не сейчас, мои дорогие, — задыхаясь, сказала миссис Флауэрс.

Она и Мэтт запыхавшись, вышли из чулана пансиона — Мэтт сильно хромая — и они оба держали в руках то, что было похоже на стикеры.

А потом Елена увидела, как Деймон снова на безумной скорости отбежал от кулака, а Мэтт приклеивал стикеры на траву, покрывавшую Стефана, миссис Флауэрс делала то же самое с зеленью на Мередит. Елена смотрела в недоверии, как трава, казалось, таяла, превращаясь в сухие былинки, падающие на землю. В следующее мгновение она держала Стефана.

— Давайте войдем внутрь, мои дорогие, — сказала миссис Флауэрс. — В кладовке безопасно — и там можно оказать помощь раненым, конечно.

Мередит и Стефан судорожно захватывали воздух. Но Шиничи оставил за собой последнее слово:

— Не волнуйтесь, — сказал он, странно спокойно, как будто понял, что проиграл — пока. — Я очень скоро верну этот шар. Все равно вы не знаете, как использовать такую силу! И, кроме того, все, что я пришел сказать вам, что вы скрываете от своих так называемых друзей. Всего пару секретов, да?

— К черту твои секреты, — крикнула Бонни.

— Язык! Язык! Как на счет этого: один из вас хранил тайну всю свою жизнь и даже сейчас продолжает это делает. Один из вас убийца… и я не говорю о вампире, или об убиении безнадежно умирающего, или чем-то подобном. И, наконец, вопрос о подлинной личности Сейджа — удачи в ваших исследованиях! Один из вас уже имеет стертую память, и я не имею в виду Деймона и Стефана. И как насчет тайного, украденного поцелуя? И затем вопрос, что случилось той ночью в мотеле, этого, похоже, никто кроме Елены не может рассказать. Вы должны когда-нибудь, спросить о ее теориях о Камелоте. И еще…

В этот момент оглушительный звук, словно гром перебил смешки Шиничи. Что-то прорвала лицо Шиничи, заставляя его причудливо провисать. Затем лицо исчезло.

— Что это было…

— У кого есть оружие…

— Какое оружие могло сделать это с ним?

— Одно, с освященными пулями, — спокойно сказал Деймон, показывая им револьвер, направленный вниз.

— Значит, ты это сделал?

— Молодец Деймон!

— Забудьте о Шиничи! Он лжет, когда ему выгодно, вот, что я могу вам сказать.

— Я думаю, — сказала миссис Флауэрс, — мы можем вернуться в пансион сейчас.

— Да, и давайте примем ванну, наконец.

— И последнее, — оглушительный голос Шиничи, казалось, раздавался ото всюду: и с неба, и с земли. — Право же вам понравится следующее, что я готовлю для вас. На вашем месте, я начал бы вести переговоры относительно того звездного шара прямо СЕЙЧАС.

Но его смех был прерван женским возгласом позади него, как будто Мисао потеряла терпение.

— ЭТО ВАМ ПОНРАВИТСЯ! — продолжал орать Шиничи.

Елена испытывала чувства, которые она не могла описать. Это не разочарование. Это была… опустошенность. Из-за того, что, казалось, большую часть своей жизни она искала Стефана. Но теперь она вернула его, и он находился в безопасности и чистоте, (он принял долгую ванну, она настояла, чтобы помыть его губкой и пемзой, а затем он принял душ и довольно тесный душ с ней).

Его волосы стали мягкими и темными, и сохли немного дольше, чем обычно. Раньше у него не было сил для такой ерунды, как подстригать и мыть волосы. Елена поняла это. И теперь… поблизости не было стражей или китцунов, чтобы шпионить за ними. Им нечего было скрывать друг от друга. Они от души игрались, брызгая друг на друга, Елена всегда следила, чтобы ее ноги не скользили, и она была готова поддержать высокого Стефана.

Но они не могли быть игривыми сейчас. Распылитель душа был очень полезен, он скрывал слезы, которые текли по щекам Елены. Она могла, ах, боже мой, почувствовать каждое его ребро. Он был просто кожа, да кости, ее прекрасный Стефан, но его зеленые глаза были живыми и блестящими и светились от радости на его бледном лице. После того, как они оделись на ночь, они некоторое время просто сидели на кровати.

Наедине, чувствуя дыхание, Стефан привык, что в последнее время вокруг всегда много людей, что он постоянно недоедал, теперь они оба чувствовали тепло друг друга… и даже этого было много. Затем Стефан нащупал руку Елены, поймал ее, держа обеими руками, чувствуя некоторое недоумение. Елена сглотнула несколько раз, пытаясь начать разговор, чувствуя, что она практически излучает счастье.

«Ох, мне больше ничего и не надо», — подумала она, хотя знала, что скоро ей захочется поговорить, обнять, поцеловать и покормить Стефана. Но если бы у нее кто-либо спросил: достаточно ли ей именно этого: сидеть вместе, общаясь на ощупь и просто любить; она бы приняла это. Прежде чем она поняла это, она сказала слова, которые пришли, как пузырьки из патоки, только эти пузырьки были из ее души.

— Я думала, что потеряла тебя на этот раз. Что я побеждала так много, что в этот раз это произошло, с целью проучить тебя и меня…

Стефан по-прежнему с интересом склонился над ее рукой и старательно целовал каждый ее палец.