Лиза Хендрикс - Бессмертный воин

Он зевнул вслед за ней, изнуренный всеми этими ночами и днями наблюдения за ней, но не в состоянии даже на некоторое время отказаться от этого.

Он потянулся за пряным вином, которое Беата оставила для него этой ночью, и выпил все, позволив теплу пройти через свое тело. Беатрис снова посапывала во сне, и Иво отставил в сторону чашку и склонился над колыбелькой, чтобы посмотреть, не проснулась ли она. Она спала, но он все равно остался, подбородком опираясь на сложенные руки, и смотрел как она спит.

Следующее, что он осознал, снаружи закукарекали петухи, а его голова была тяжелой, как от сильного удара. Пытаясь прийти в себя, он встал и открыл ставни. Снаружи туман был слегка розоватым. Неужели рассвет так близко? Паника охватила его одновременно с болью изменения. Один, нет! Он попытался броситься к двери, когда понял, что у него нет времени скрыться. Все что он мог — это открыть ставни и снять свою одежду, забросив ее и свой меч под кровать, где они были бы незаметны. Вторая волна боли прошла сквозь него, и он издал утробный стон.

— Иво?

Он развернулся, а Алейда села на кровати.

— Нет, — молил он Богов, пока боль прошла по его рукам, где появились перья. Алейда смотрела, выражение замешательства на ее лице сменилось ужасом, когда его ноги превратились в когти и он упал на пол, сжимаясь, обращаясь в орла. Он открыл рот от раздирающей боли, только это были уже не губы, а клюв, и душераздирающий крик орла смешался с вздохом Алейды, переживающей шок.

Вот, что видел Ари, понял Иво остатком сознания, когда его поманили небеса за окном. Это было видением, которое прислали Боги. Он, а не Беатрис.

Алейда, прижав руки к открытому рту, попыталась закричать, но была слишком напугана, чтобы издать хоть какой — то звук.

Еще раз закричав, орел прыгнул на подоконник, чтобы попробовать свои крылья, сильно хлопая ими над спящим младенцем, потом он вылетел в туман, подальше от ужасной тишины.

Кричала, она кричала, но беззвучно, не в состоянии пошевелиться, и это был он.

Потом появилась Беата, крепко сжала ее в знакомых, безопасных объятиях, и Алейда смогла наконец закричать, и ее крик был приглушенным грудью старушки.

— Тссс, моя госпожа. Успокойтесь. С леди Беатрис все в порядке, она в порядке.

— Но это был он, — всхлипывала Алейда, пытаясь сказать ей.

— Это был он.

Беата обняла ее крепче, почти раздавив ее:

— Да, так и есть, но он улетел. Его больше нет. Все хорошо.

— Нет. Все плохо. — Алейда вырвалась из рук Беаты и бросилась к колыбельке, где ее дочь спала, как будто ничего не произошло. Снаружи, в тумане не было и следа птицы, и на секунду Алейда засомневалась.

«Кошмар», подумала она. «Обман зрения».

Закрыв ставни, закрепила их, и стояла, дыша так тяжело, что ее легкие словно горели.

— О, Господи. Это был он. Он превратился в птицу. В орла. — Стон в ней почти стал криком.

Беата схватила ее за плечи, ее пальцы вцепились в плоть Алейды, пока она ее трясла.

— Молчите, глупая, прежде, чем кто — то услышит вас, — прошипела она.

— Где вы окажетесь, если другие узнают, что ваш муж — демон? Где окажется леди Беатрис? Они сожгут вас обеих.

Ее слова прервали крик Алейды, наполнив ее еще более сильным страхом.

— Мужчина, который обращается в птицу, — продолжала Беата, явно выказывая отвращение. — Неудивительно, что он уходил от вас с наступлением рассвета.

— Значит, ты тоже это видела, — выдохнула Алейда, испытывая почти что облегчение, потому что это значило, что она не сумасшедшая.

— Да, я видела это, но на наше счастье, никто другой не видел, так как они бы уже появились здесь, вытаскивая нас троих, чтобы подвергнуть вас и меня пыткам и умертвить леди Беатрис.

— Нет, о, Боже, пожалуйста, нет, — Алейда упала на колени рядом с колыбелькой Беатрис и перекрестилась.

— Молитвы вам не помогут, — заметила Беата. Она налила в стакан вина и протянула его Алейде.

— Выпейте это. До дна. — Она ждала, пока Алейда не исполнила ее приказ.

— Теперь, слушайте меня. Лорд Иво большая угроза для нас, чем Церковь. Мы знаем, кто он, Дьявол, который принял вид человека, чтобы получить от вас ребенка. Он заберет леди Беатрис, и убьет меня и вас.

— Нет, он не причинит нам вреда.

— Причинит. Ему придется, так как пока мы живы, мы являемся угрозой для него, и для его друзей, потому что они приходят и уходят так странно по той же самой причине. Они демоны — все трое.

— Я спрашивала его о причине такого странного поведения. «Верь мне», ответил он, — прошептала Алейда. Она беспокойно ходила, обняв себя, пытаясь не кричать.

— И я так и сделала. О, Боже, я так и сделала, а он оказался этим… существом. — Она схватила Беату.

— Что нам делать?

— Бежать, моя госпожа. У нас нет выбора. Мы должны убраться, прежде, чем он вернется.

— Но… — Это казалось неправильным. Иво всегда был нежным, и он обожал Беатрис, но даже сатана любит свое потомство. Ее голова стала такой тяжелой.

— Я не знаю. О, Боже. Что мне делать?

— Бежать, говорю Вам, быстро и далеко, чтобы никто не узнал, чем является леди Беатрис, и что Вы легли с дьяволом.

— Но я не знала, — запротестовала Алейда.

— Меня нельзя в этом винить. И Беатрис тоже.

— Никто не станет слушать про вашу невиновность, моя госпожа, они будут слишком заняты, поджаривая вас и вашего дьявольского ребенка. Мы должны бежать. — Не дожидаясь решения Алейды, Беата стала собирать теплую одежду.

Она помогла Алейде подняться:

— Одевайтесь, моя госпожа, соберите столько золота и серебра, сколько сможете. Оно нам понадобится по пути в Шотландию. Да, он нас там не найдет.

Все еще ничего не чувствуя от шока, Алейда позволила уверенности Беаты распоряжаться собой. Она надела теплые чулки и сапоги и две плотные, шерстяные юбки под самое теплое платье и плащ. Она высыпала деньги в корзинку, наполнила свой кошелек и Беаты, а остаток спрятала в вещах, вместе с драгоценностями. Пока Беата складывала остатки вчерашнего ужина в платок, Алейда засунула еще драгоценности в пеленки Беатрис и запеленала ее теплее, чтобы та не простудилась. Малышка стала плакать и разволновалась.

— Я должна покормить ее, чтобы она замолчала.

— Потом. Я не буду сожжена из — за этого демона, — Беата склонилась над колыбелькой, сделала что — то, чего не увидела Алейда, и Беатрис перестала плакать.

— Это сдержит ее. Я знаю безопасное место, где Вы сможете покормить ее, как только мы отойдем подальше. Поспешите, моя госпожа. Сэр Ари может вернуться. Он один из них. Он никогда не отпустит нас.

— А что же Освальд и остальные? Как мы объясним…?

— Я позабочусь об этом. Оставайтесь здесь, — Беата выскользнула из комнаты. Несколько минут спустя она вернулась с флягой вина и сыром, который она протянула Алейде вместе с одеждой.