Ольга Горовая - Жажда ночи

— Что это? — Сирина моргнула, вновь, видя перед собой лишь тьму коридоров подземных тоннелей. — Что я видела?

Михаэль потер подбородок пальцами, словно раздумывая над ее вопросом, и заинтересованно посмотрел на нее, вглядываясь в изумрудные глаза любимой.

— Похоже, малыш, что Кали оставила тебе подарок, — он обхватил ладонью ее щеку, и чуть надавил, так, чтобы Рина смотрела ему прямо в глаза. — Если это можно считать подарком. Теперь ты можешь видеть жизнь людей не только по крови, но и по останкам, по костям, вероятно, по чему угодно, что имеет связь с "загробным миром", — вампир хищно улыбнулся на этом определении. — И…, - он немного помедлил, и все, даже напускное веселье, полностью исчезло из сознания Вечного, — мне кажется, что она не просто так оставила между вами такую связь…

Сирине подобное предположение не понравилось.

Она поняла, на что намекает ее любимый. И ей, вовсе, не хотелось, еще раз становиться воплощением богини смерти и разрушения…

— Нет, это может быть просто совпадением, — Рина покачала головой, проявляя несвойственное ей упрямство. — Наверное, там осталась кровь. И такого больше не будет. Вот, смотри, — и желая доказать несостоятельность предположения Мастера, она тут же протянула руку и дотронулась до черепа, выступающего из "кладки" этой стены…

Горячий, жаркий, удушливый воздух комнаты перекрывал горло, обжигал легкие, которые, и так, непереносимо болели. Она старалась не дышать, не кашлять, но и это усугубляло ее муку. Все тело ломило, словно бы она лежала на камнях, а не в своей постели на мягкой перине. Но осознание быстрого избавления смиряло с этим мучением. Она ждала смерти, как благословения. В углу комнаты плакала ее мать, которая так настойчиво пыталась выхватить единственную дочь из объятий "черной смерти", волной прокатившейся по их стране. Но все попытки, все "целители" и "маги", которых графиня тайно приводила к ее постели — не смогли ничего поменять. Ей уготовано было стать еще одной жертвой чумы, опустошающей Францию…

— Знаешь, мне было бы приятно, если бы ты чаще соглашалась с моими доводами, не пытаясь все проанализировать с позиции вероятностей ученого, — Михаэль чуть насмешливо скривил губы и снисходительно покачал головой. — Ты — вампир, я — твой Мастер, и мое слово должно было бы быть неоспариваемо…

— Пффф, — Сирина передернула плечами, но уголки ее губ дрогнули в улыбке. Она понимала, что Михаэль ее просто подначивал. И все равно, даже будучи частью этого мужчины, ее раздражало его самоуверенное превосходство. Хоть он и старался немного себя сдерживать ради нее. — Михаэль, я не могу не пытаться анализировать, я и есть — ученый.

Она упрямо скрестила руки на груди, и отступила чуть вглубь коридора, прогоняя мысли, которые не хотела сейчас ему показывать. Все ее несогласие, на самом деле, было продиктовано совсем иной причиной — Сирина не желала столкнуться с последствиями своей "маленькой хитрости", если Кали решит еще раз почтить ее вниманием.

— Серьезно? — Михаэль уже был рядом, продолжая поглаживать ее спину, словно и не заметил этой попытки Рины отойти. — Повторяю, малыш, ты — вампир. Что скажет ученый в тебе на это замечание? — темная бровь мужчины изломилась, будто его, в самом деле, интересовал ее ответ.

— Это невероятно, — была вынуждена признать она, сдаваясь ласке его пальцев. — Я не знаю, как можно это объяснить наукой. Но, все же, не согласна, что проявление вот этой способности — заслуга той ночи, когда Кали была во мне, — она потерла лоб пальцами, пытаясь найти убедительный аргумент. Однако так и не смогла этого сделать. — И все равно, мне не верится…

Сирина была почти раздражена тем, что не могла опровергнуть уверенность Михаэля. Ее пугала вероятность того, что он прав. Она не желала еще раз переживать хоть что-то, подобное тому, что испытала за те несколько минут, которые провела в воздухе, паря над равниной.

И в еще одной, безнадежной попытке опровергнуть его убежденность, Рина резко присела, и подняла с пола небольшой обломок кости, который выглядел так, словно побывал в эпицентре взрыва.

Она увидела Михаэля.

Вампир стоял напротив, обнажив в хищной усмешке клыки, и его сила крушила, распластывала людей, стоящих рядом. Давила. Заставляла лопаться сосуды в теле, ощущать, как взрываются органы и дробятся кости внутри…

Сирина задохнулась от этих ощущений и резко развернулась к любимому.

— Ты был здесь? — это видение, было настолько неожиданным, что отвлекло ее от предыдущих тревог. — Недавно, да?

— Да, — Вечный проговорил это слово тягуче, медленно, и сильнее сжал пальцы на ее коже, обхватывая затылок Рины. Притянул ее ближе к себе, и наклонился, почти касаясь своими губами рта Сирины. В его глазах мелькали багровые всполохи пламени. — В тот день, когда ты пыталась сбежать с тем человеком, — вампир не проговорил, прорычал это слово. — Жалкая кучка колдунов, возомнивших себя всемогущими, — он пренебрежительно хмыкнул. — Они решили, что в силах подчинить меня или Грегори, — Михаэль наклонился еще на миллиметр ниже, щекоча ее уста дыханием. — Я объяснил им, как они ошиблись. Хоть мой разум и отвлекала одна своевольная и своенравная сирена…

Она облизнула губы, ощущая, как начинает накатывать жар, растекаясь по сосудам горячим пламенем страсти к этому мужчине.

— Помнится, тебе именно это во мне и нравилось, — ее голос стал низким и хриплым, полным того желания, которое в ней нарастало от того, что он был так близко, а его взор пылал обещание. Она уже его жаждала. От одного прикосновения и искушающего поддразнивания. — Мое своеволие и непокорность. Ты передумал? — Рина вскинула подбородок, словно пыталась этим бросить вызов своему высокомерному вампиру.

— Глупости, малыш, — Михаэль рассмеялся низким смехом, который ласкал ее не хуже его пальцев, все еще скользящих по нежной коже затылка. — Мне не нравится эти черты в тебе. Я обожаю их, я околдован ими. Околдован тобой, милая, всей тобой, а не какой-то деталью своей маленькой ведьмы, — и, не дав ей вставить ни слова, он властно накрыл губы Рины своим ртом.

Целуя. Лаская напористо и влажно. Так, что она от одного прикосновения не смогла сдержаться и застонала, забывая обо всем, что окружало их…

Он не прикасался к ней так все эти дни, позволяя полностью восстановиться, выйти из странного транса, который охватил разум Сирины после слияния с богиней.

Михаэль обнимал ее, ласкал, целовал, стараясь отвлечь. Окружал такой заботой и вниманием, что Рина ощущала себя хрупкой и ранимой. Но и это все не могло разрушить кокон отторжения, который удерживал ее в плену.

Сейчас же, сбросив с себя ту летаргию, она испытывала настолько сильную нужду в страсти любимого, что эта потребность неистовой волной билась в ее теле.