Мария Снайдер - Испытание ядом

– Тебя до сих пор тревожит бегство Маррока в Ситию? – осведомился он.

Командор нахмурился.

– Да. Грязное это дело – ловля беглецов. Маррок наверняка знал, что ты находишься в Восьмом округе. Тебе следует подготовить пару специалистов, которые могли бы тебя заменять.

Валекс взглянул на него, изобразив на лице неподдельный ужас.

– Но тогда я перестану быть незаменимым.

Легкая улыбка промелькнула на лице командора, прежде чем он заметил меня.

– Ну что ж, Валекс, ты не ошибся насчет этой особы. Она выдержала твое испытание. Иди сюда, – поворачиваясь ко мне, добавил он.

Несмотря на бешеное сердцебиение, я повиновалась.

– Будучи моим официальным дегустатором, ты должна появляться к моему завтраку. Я дам тебе свое ежедневное расписание, с тем чтобы ты присутствовала при каждой моей трапезе. И я не потерплю опозданий. Понятно?

– Да, господин.

Командор посмотрел на Валекса.

– Она выглядит слабенькой. Ты уверен, что у нее хватит сил?

– Да, господин.

Однако командора это явно не убедило. Он переводил взгляд своих золотистых глаз с Валекса на меня и обратно. И мне оставалось лишь надеяться, что он не пытается найти повод, чтобы отказаться от моих услуг.

– Ладно. И поскольку я пропустил обед, Валекс, надеюсь, ты присоединишься ко мне за ужином. А ты, Элена, приступишь к своим обязанностям дегустатора завтра утром.

– Да, господин, – ответили мы хором с Валексом, и командор сделал жест рукой, чтобы мы удалились.

Мы вернулись в кабинет Валекса, чтобы я могла забрать свой дневник и сменную униформу, и Валекс повел меня в свои жилые покои, которые располагались в центре замка.

Когда мы шли по главным коридорам, я заметила, что светлых участков на каменных стенах было больше, чем темных. Значит, отсюда было убрано огромное количество картин. Кроме того, с обеих сторон виднелись просторные безликие залы, которые были переоборудованы под казармы и служебные кабинеты.

И я подумала о том, что страсть к функциональности и отсутствию каких-либо украшений, присущая командору, лишила его замок души. Остались только мертвые камни, которые использовались в чисто утилитарных целях.

Я была слишком молода, чтобы помнить, на что была похожа жизнь до переворота, но в приюте Брэзелла нас учили, что при монархии процветала коррупция, и все были несчастны. Поэтому смена власти и называлась переворотом, а не восстанием, так как большинство королевских войск сразу присягнуло на верность командору. Военные были возмущены тем, что продвижение по службе основывалось на взяточничестве и знакомствах, а не на таланте и трудолюбии. А казни за мелкие проступки по приказу высокопоставленных лиц вызывали всеобщее недовольство.

Командор привлек на свою сторону женщин, так как из них получались талантливые шпионки. А Валекс казнил большую часть сторонников короля. Поэтому, когда король попытался собрать войско, чтобы противостоять командору, ему было не на кого опереться. Командор без боя занял замок, знать была перебита, и лишь некоторым удалось бежать в Ситию.

Мы подошли к массивным деревянным дверям, возле которых стояли два охранника. Валекс объяснил им, что меня следует пускать внутрь, и мы вошли в небольшой коридор, с обеих сторон которого располагались двери. Валекс открыл ближайшую дверь справа от нас и объяснил, что левая вела в покои командора.

Покои Валекса оказались роскошными. Войдя в главную гостиную из мрачного коридора, я была потрясена обилием царившего в ней света. Узкие, как полосы на тигриной шкуре, окна пропускали внутрь солнечные лучи.

Все пространство вокруг было занято книгами – они громоздились на столе и во всех углах, а также камнями и кристаллами.

Маленькие черные статуэтки, изображавшие животных и цветы, также расставленные по всей комнате, отливали серебром. Изящные и изобилующие мельчайшими деталями они напомнили мне фигурки пантер, стоявших на столе у Валекса в кабинете.

На стенах висело разнообразное оружие: одно сверкало как новенькое, другое, давно вышедшее из употребления, было уже покрыто патиной времени. На одном из таких ножей – с длинным узким лезвием – до сих пор виднелись следы крови. И зрелище этих темно-пурпурных пятен, блестевших на солнце, заставило меня вздрогнуть и задуматься над тем, кому могла принадлежать эта кровь.

Слева от входа располагалась лестница, а справа – три двери, которые вели в жилые комнаты.

Валекс указал мне на первую из них:

– Ты будешь жить здесь, пока Брэзелл не уедет из замка. А теперь я предлагаю тебе отдохнуть. – Он взял со стола три книги. – Я вернусь через некоторое время. Никуда не уходи. Я сам принесу тебе обед. – Валекс шагнул к выходу и тут же вернулся. – Запри за мной дверь. Здесь ты будешь в безопасности.

«Меньше всего я могу рассчитывать здесь на безопасность», – подумала я, задвигая за ним засов. Любой человек, знающий устройство замка, сможет открыть его, войти внутрь, снять со стены любое оружие на выбор и прикончить меня. Я внимательно осмотрела мечи и с некоторым облегчением убедилась в том, что все они прочно закреплены. Я даже подергала булаву, чтобы удостовериться в этом.

Наибольшее количество хлама находилось перед входом в мою комнату, и когда я вошла внутрь, то поняла, с чем это связано. Пол, кровать, бюро и стол были покрыты толстым слоем пыли. Комнатой пользовались как кладовкой, и, вместо того чтобы привести ее в порядок, Мардж просто вынесла из нее коробки и сочла, что этим можно ограничиться.

Ее пренебрежительное отношение к своим обязанностям лишь в очередной раз свидетельствовало о той неприязни, которую она ко мне испытывала. Поэтому я решила, что лучше в ближайшее время с ней не встречаться.

Постельное белье было грязным. Повсюду пахло плесенью. И я чихнула. В комнате имелось небольшое оконце, и, поборовшись некоторое время со ставнями, я умудрилась их открыть.

Вся мебель была сделана из дорогого эбенового дерева. Ящики стола и ножки кресел были украшены изысканной резьбой, изображавшей виноградные лозы. Вытерев пыль с передней спинки кровати, я обнаружила изображение сада с цветами и бабочками.

А после того как я сняла с постели грязное белье и растянулась на матраце, мое представление о Мардж как о безобидной сварливой карге окончательно улетучилось, ибо в этот момент я увидела послание, написанное пальцем на пыльном столе: « Убийца. По тебе виселица плачет ».

Я вскочила на ноги. Надписи не было больше видно, но это не улучшило моего настроения. Сознание рисовало картины одну страшнее другой, заставляя меня трепетать от страха.

Что это – предостережение или угроза? А может, таким образом Мардж хотела компенсировать свой проигрыш, выдав меня головорезам Брэзелла?