Александра Мороз - Игры Судьбы

Как сходят с ума…

Она молчит. Лишь руки немного подрагивают на его плечах. Не сейчас. Невозможно говорить, пока играет эта песня — их песня.

Мое отраженье — лицо мертвеца —

Плывет без движенья в глубинах зеркал

В ожиданье конца.

Но, если ты принесешь назад талисман,

Иней на стеклах без дыма сгорит

И разгонит туман.

Ведьма или ангел, птица или зверь.

Вернись, я оставлю открытым окно

И незапертой дверь.

Смерть или спасенье, свет ты или тьма.

Если не вернешься, я впервые узнаю,

как сходят с ума…

Но, если ты опоздаешь хотя бы на миг,

Они треснут как лед и на пол упадет

Снежно-белый старик.

И камень в когтях станет серым свинцом,

И ты рухнешь бессильно, разбив свои крылья,

Рядом с мертвым лицом.

Ведьма или ангел, птица или зверь.

Вернись, я оставлю открытым окно

И незапертой дверь.

Смерть или спасенье, свет ты или тьма.

Если не вернешься, я впервые узнаю,

как сходят с ума…

— Ведьма, — ее шепот бьет по барабанным перепонкам. Она нехотя убирает руки с его плеч и усаживается перед ним на подоконник, чтобы видеть лицо.

— Я расскажу тебе, почему ушла. Рассказ будет долгим. Потерпи, я бы не хотела делать паузы. Знаешь, мне хочется, чтобы ты меня выслушал. Верить или нет — решать тебе. А я просто расскажу. Мир не таков, каким ты привык его видеть. Прости за избитость фразы, но по-другому сформулировать у меня просто не получилось, — она чуть качнула головой, признавая свою несостоятельность, как рассказчика.

— В мире есть люди, обладающие Силой. Они пополняют ряды служителей Света либо Тьмы, есть, правда, те, кто сумел сохранить свободу. Они не подчиняются никому. Они — серые, нейтральные. Вижу, ты мне не веришь, — проговорила девушка, внимательно всматриваясь в глаза напротив. Она тонула в океане неверия, которым они стали.

Движение руки. И окно открыто. Миг, и девушка стоит в проеме окна. Еще секунда и она решительно делает шаг в пустоту. Он даже не успевает вскочить с кресла, лишь сердце болезненно обрывается в груди. "Опять потерял! И теперь навсегда! На-всег-да!" — вспышкой молнии проносится мысль.

А через секунду приходит понимание. Вот она. Стоит в метре от окна. Стоит, ни на что не опираясь.

— Как такое возможно? — недоумение переполняет его голос.

— "Воздух выдержит только тех, только тех, кто верит в себя…4" Ты же любишь эту песню, эту фразу. Я говорила, есть люди обладающие Силой. В мире примерно так и есть: "… только тот, кто верит в себя…". То, что я сделала — не предел. Теперь ты веришь?

Мужчина лишь слабо кивнул.

Девушка возвратилась на подоконник, уселась по-турецки. Еще один взмах руки и окно опять закрылось, отделив комнату от мира. Она провела рукой по волосам, решая, что же рассказать в первую очередь. Мужчина не торопил ее, ему самому необходимо время — обдумать случившееся.

— Я родилась еще при Сталине. Да не удивляйся ты так. Жила, никого не трогала. Была замужем. Я любила его. Но в один день моего мужа объявили "врагом народа" и расстреляли, а меня сослали в лагеря. Знаешь, я ведь до этого верила в светлый мир, который мы непременно построим. Равноправный социалистический мир… А потом были вагоны… Бесконечный путь в никуда, из лагерей ведь не возвращались… Бесконечный холод… А потом был лагерь… День — труд, ночь — невыносимый холод и безысходность… Я не хочу делиться этими подробностями. Не думаю, что тебе это стоит знать, да и вспоминать не хочется… Совсем… У меня должен был быть сын… или дочь… Но я потеряла своего ребенка! Потеряла! Они отняли его у меня — в ее глазах стояли слезы, но голос был сух, безразличен. Это еще и поражало мужчину. Как будто Арина была не здесь, точнее, как будто она рассказывала не о себе, а о ком-то другом, разделяя его боль.

— Мой ребенок ушел вслед за своим отцом, оставив меня одну… Знаешь, тогда я научилась ненавидеть. Возненавидела этот жестокий мир, лишивший меня любимых, — она запнулась, посмотрела в его глаза, что-то вновь решая для себя. Мужчина встал из кресла и молча пересел к ней на подоконник. Так же без слов притянул ее к себе, обнял, закрывая от боли прошедшей и предстоящей.

— … я помню, как кричала, билась в истерике, проклинала все и всех, Сталина и коммунизм…Я многое говорила-кричала, сейчас уже и не помню, что именно. Это и привело меня к "стенке". Как и полагается при расстреле… Мне завязали глаза… несколько человек, исполняющих приговор… Во время которого у меня и проснулась Сила. "Пли!" — и пули летят, причиняя боль, неся смерть… Но смерть они принесли не только мне, на телах палачей отразились нанесенные мне раны… — она замолчала, мужчина крепче обнял девушку, чувствуя ее горячие слезы сквозь ткань рубашки.

— А потом было странное место, — она продолжила рассказывать. — Там не было ничего, только всепоглощающая Серость и два голоса, единых в своей противоположности. Тогда я и узнала, что свое посмертие проведу во Тьме. Точнее в рядах ее служителей, ведь моя Сила принесла смерть, ненависть, родившаяся во мне, толкнула на сторону Тьмы. Я не буду рассказывать тебе подробности, иначе мы никогда не доберемся до событий этого лета.

Мужчина все еще крепко ее обнимал, даруя поддержку и силы для продолжения рассказа. Девушка прекрасно понимала, закончив рассказ, их уже не будет ничего связывать. Они разбредутся по этому миру. Но сейчас, пока рассказ еще не закончен, она будет наслаждаться его объятиями. Этим странным, непонятным чувством защищенности.

— А потом были годы служения. Задания, которые ничего не несли душе, кроме боли. Знаешь, структура Тьмы была очень созвучна структуре Советской России. Там тоже наказание получают даже за отличные от "идеологии" мысли, хотя кому-то, несомненно, нравиться выполнять задания того рода, что получают от "начальства". Самое страшное — это осознание, что ничего не исправить и такое "служение" — навсегда.

Она замолчала, вспоминая, что теперь свободна, но об этом пока рано. Девушка хотела рассказать ему все по порядку, чтобы он понял…

— А потом мне дали задание: "Научить тебя ненавидеть". Не смотри на меня так. Прошу. Я сейчас расскажу предысторию, и ты поймешь. Один из пророков сделал предсказание.

"В роду исцелившего Тьму в сердце, появится обладающий Силой. Силой малой, но душой чистой. И породит он Мессию".

— Мессию! — повторила девушка. — С этого все и началось! В пророчестве не сказано Мессию Света или Тьмы, так вокруг тебя и завертелась эта карусель. Тьма пыталась переманить тебя на свою сторону, научив ненавидеть. Свет же выжидал, — горько усмехнулась она. — Я должна была научить тебя ненавидеть, так мне сказали, научить любым способом. "От любви до ненависти один шаг" — подумала я тогда. Как выяснилось, — хмыкнула девушка, — не только в эту сторону один шаг. От ненависти до любви тоже лишь один шаг, но сделать его куда труднее. План был прост, я должна была влюбить тебя в себя, а потом бросить. Сделать жизнь невыносимой. Но… Знаешь, это такое короткое и такое веское слово! Но я влюбилась в тебя, сама этого по началу не понимая. А когда поняла, просто исчезла. Рано или поздно в тебя бы проникла моя ненависть. Знаешь, никогда не думала, пока была человеком, что можно заразиться любовью или ненавистью. Хотя это так. Я исчезла из твоей жизнь — а это равно провалу задания. Я не пыталась скрываться, а прямо отправилась к начальству, стараясь не думать о наказании. Я давно поставила крест на своей жизни, поэтому не боялась. Тьма наказывает в своей собственной манере, повседневной безысходности, так просто и так невыносимо.