Клаудия Грэй - Вечная ночь

Вот только этого мне не хватало — воспоминаний о ночном кошмаре. Глубоко дыша, я продолжала спускаться и наконец добралась до большого зала на первом этаже. Величественное помещение, построенное, чтобы вдохновлять — или по крайней мере впечатлять: полы, выложенные мраморными плитами, высокий сводчатый потолок и окна из витражного стекла, тянувшиеся от пола до потолочных балок, причем у каждого окна свой узор — за исключением одного, в самом центре, из обычного стекла. Должно быть, приготовления к сегодняшнему дню завершились вчера вечером, потому что кафедра, с которой директриса будет приветствовать прибывающих сегодня учащихся, уже стояла на месте. Похоже, никто еще не проснулся, а это значит, что меня никто не остановит. Я с силой потянула тяжелую резную дверь и оказалась на свободе.

Утренний туман укутывал мир голубовато-серым одеялом. Я шла по территории академии «Вечная ночь». Когда ее строили — в начале восемнадцатого века, — здесь не было ничего, кроме природы в ее первозданном виде. И хотя с тех пор вокруг появились маленькие городишки, ни один из них не обосновался близко к «Вечной ночи»; и несмотря на красивые холмы и густые леса, никто никогда не построил неподалеку ни одного дома. И разве можно винить людей за то, что они не хотят жить рядом с этим местом? Я оглянулась на высокие каменные башни школы, вокруг которых обвивались искривленные горгульи, и содрогнулась. Сделала еще несколько шагов, и горгульи растаяли в тумане.

Позади нависала «Вечная ночь». Каменные стены ее высоких башен были единственным барьером, сквозь который не могли пробиться шипы. Я могла бы побежать к школе, но не сделала этого. «Вечная ночь» — казалась мне опаснее шипов и колючек, кроме того, я не хотела оставлять тут цветок.

Мой ночной кошмар становился более реальным, чем сама реальность. Чувствуя беспокойство, я отвернулась от школы и побежала, пронеслась по ее территории и углубилась в лес.

«Все это скоро закончится», — твердила я себе, пробегая через подлесок. Упавшие сосновые сучья трещали под ногами. Хотя от парадной двери в школу меня отделяло всего несколько сотен футов, казалось, что она намного дальше; густой туман заставлял думать, что я уже зашла глубоко в лес. Мама с папой проснутся и увидят, что меня нет. Тогда они наконец-то поймут, что я этого не хочу, что они не могут меня заставить. Они начнут меня искать и, конечно, разозлятся, потому что я их до смерти напугала, но они все поймут. Ведь, в конце концов, они всегда понимали, так? И мы уедем отсюда. Уберемся подальше от этой школы и никогда, никогда не вернемся.

Сердце колотилось все сильнее. С каждым шагом, уводившим меня прочь от академии, мне почему-то становилось страшнее, а не наоборот. Раньше, когда я придумывала этот план, он казался мне отличным, будто не мог провалиться. Но теперь, когда все происходило на самом деле и я была одна в чужом лесу, бежала по незнакомым местам, моя уверенность куда-то подевалась. Может быть, я убегаю напрасно? Может, они все равно притащат меня обратно?

Загремел гром. Сердце сильно заколотилось. Я в последний раз отвернулась от академии и посмотрела на цветок, дрожавший на ветке. Ветер оторвал от него лепесток. Сунув руку в колючки, я почувствовали, как больно они царапают кожу, но упорно продолжала тянуться к цветку. Но едва прикоснулась к нему, он внезапно потемнел и начал на глазах вянуть и сохнуть, а все лепестки сделались черными.

Я побежала быстрее, стараясь оказаться как можно дальше от академии. Ночной кошмар не оставлял меня в покое. Все дело в этом месте — оно меня пугает, приводит в ужас, заставляет ощущать бесцельность побега. Если я отсюда выберусь, все будет в порядке. Задыхаясь, я оглянулась, пытаясь понять, далеко ли убежала...

И увидела его. Человек в лесу, наполовину скрытый туманом, в длинном темном пальто, стоял ярдах в пятидесяти от меня. Едва я его заметила, он кинулся в мою сторону.

До этой секунды я не знала, что такое страх. Меня окатило ужасом, как ледяной водой, зато теперь выяснилось, что я умею бегать очень быстро. Я не кричала — какой смысл, если я была в лесу, где меня никто не услышит? Мой самый тупой поступок — и похоже, что и самый последний в жизни. Я даже мобильник с собой не взяла, потому что здесь нет сети. Помощи ждать неоткуда. Оставалось бежать так, словно черти наступали мне на пятки.

Я слышала его топот, слышала, как трещали сучья и хрустели листья у него под ногами. Он приближался. О боже, как быстро он бежит! Разве это вообще возможно? «Тебя учили обороняться, — подумала я. — Ты должна знать, что делать в подобной ситуации!» Да только я ничего не могла вспомнить. И думать не могла. Ветки цеплялись за рукава моей куртки, за пряди волос — узел давно развалился. Я споткнулась о камень, сильно прикусила язык, но продолжала мчаться вперед. Он все приближался и был уже совсем рядом. Нужно бежать еще быстрее. Но я не могла.

— Ай! — вскрикнула я, когда он схватил меня, и мы рухнули на землю.

Я сильно ударилась спиной, он придавил меня всем весом, ноги наши переплелись. Он зажал мне рот, но одну руку я сумела высвободить. В старой школе на уроках самообороны нас учили целиться в глаза. Серьезно, просто ткнуть пальцами в глаза. Я всегда считала, что смогу это сделать, если придется спасать себя или кого-то другого, но как я ни перепугалась сейчас, все равно никак не могла себя заставить. Я согнула пальцы, пытаясь настроиться.

В этот миг парень прошептал:

— Ты видела того, кто за тобой гнался?

Я уставилась на него и несколько секунд просто смотрела. Он убрал руку от моего рта, чтобы я могла ответить. Он всей тяжестью прижимал меня к земле, и мир вокруг стремительно вращался.

— В смысле — кроме тебя? — выдавила я наконец.

— Кроме меня? — Похоже, он вообще не понимал, о чем я. Потом осторожно оглянулся. — Ты от кого-то убегала, разве нет?

— Я просто бежала. За мной никто не гнался, кроме тебя.

— Ты хочешь сказать, что подумала... — Парень резко отпрянул от меня, и я оказалась на свободе. — Ох, извини. Я просто хотел... Вот черт, наверное, я напугал тебя до смерти.

— Ты хотел помочь? — Пришлось произнести это вслух, иначе я просто не могла поверить своим ушам.

Он быстро закивал. Его лицо все еще оставалось близко к моему. Казалось, что больше ничего не существовало — только мы и медленно кружившийся туман.

— Наверняка я тебя ужасно перепугал — и прошу прощения. Я вправду думал...

Слова не помогали; голова кружилась все сильнее. Мне срочно требовались глоток воздуха и покой. И что-нибудь, о чем я могла бы подумать, пока этот парень так близко ко мне. Я ткнула в него пальцем и сказала то, чего никогда никому в жизни не говорила, и уж точно не незнакомцу, тем более испугавшему меня незнакомцу: