Шеррилин Кеньон - Ашерон

Она хотела скормить ему одну из своих служанок, но решила, что это будет слишком жестоко.

И после этой мысли сразу же пришла другая.

— Если не кори… Нет, некто, чье имя рифмовалось с этим словом.

Она улыбнулась от своей изобретательности. Она поклялась Ашерону, что Сотерию не тронут пальцем ни она, ни ее приспешники.

Но она не обещала держать Ашерона подальше от нее.

Эш говорил ей, что Тори утешала его. Прекрасно, пусть эта сучка утешит его сейчас и заодно покормит собой.

Гордясь собой, Артемида перенеслась в Новый Орлеан, где эта маленькая потаскушка вела лекцию. Расстроившись, что придется подождать, она простояла в коридоре, пока пара не закончилась.

У Тори так ныло сердце, что она даже отпустила своих студентов. Она не видела и не слышала об Эше уже несколько дней, и тот факт, что он оставил в ее полном распоряжении свой драгоценный рюкзак, заставлял ее думать, что могло произойти нечто дурное.

Сложив свои книги в сумку, она взяла ее со стола и уже направилась к двери. Но прежде, чем успела дойти до нее, в класс вошла высокая потрясающая рыжая. Одетая в дорогой сделанный на заказ костюм и туфли от Прада, она просто ошеломляла.

Тори захотелось выдрать каждый волосок из ее чертовой головы.

— Зачем ты здесь, Артемида? — Холодно спросила она.

Она скривила губы, как будто ей был противен сам факт нахождения вблизи Тори, даже больше, чем самой Тори.

Нет, это невозможно.

— Ты нужна Ашерону, смертная. Он ранен и не может сам прийти. — Тори рассердилась.

— И зачем ты пришла за мной?

— Он хочет именно тебя. Поверь мне, что я бы не появилась здесь, ни по какой другой причине.

Все еще с подозрением, Тори схватилась за ремешок своей сумки.

— А ты случайно не лжешь мне? — Артемида показала древнегреческий знак верности и правды.

— Клянусь тебе, что он в невероятных мучениях и ты очень нужна ему. Ты что настолько эгоистично, что даже не поможешь ему?

Она и эгоистка? Да Сотерия рассмеялась бы ей прямо в лицо, если бы не волновалась так об Ашероне.

— Тогда отведи меня к нему.

Артемида перенесла ее из класса в то место, которое было очень похоже на древнегреческий храм. Комната была окружена колоннами, а вверху была потрясающая сцена охоты, выгравированная из золота. Это было так изысканно.

— Где я?

— На Олимпе.

Артемида провела ее в ванную комнату, в которой стояла древнестилизованная купальня. Она не останавливалась, пока не дошла до двери в другом конце комнаты. Когда богиня подняла руку, дверь посветлела и стала прозрачной.

Тори охнула, увидев Ашерона голого на полу. Его темные волосы спутались, а дыхание было прерывистым и тяжелым. Его кожа снова переливалась голубым, а из головы торчали два рога. Его рельефные мышцы сильно выделялись на фоне голубой кожи. Его руки заканчивались длинными черными ногтями, и когда он заметил, что они смотрят на него, то обнажил свои острые клыки в их сторону.

Поднявшись, Ашерон держался одной рукой за живот, как будто он у него болел. Он сделал один шаг и снова повалился на пол в очевидной боли. Эш зарычал от отчаяния и невыносимой агонии.

— Он такой отвратительный в своей божественной форме, не так ли? — Тори зыркнула на богиню с возмущенным взглядом.

— Он просто не может быть отвратительным. Никогда. Что с ним такое?

— Ему нужно поесть. Вот что с ним происходит каждый раз, когда он делает слишком большие перерывы между кормлениями.

— Так почему ты не покормишь его? — Медленная злая улыбка появилась на губах Артемиды.

— Милая, а как ты думаешь для чего ты мне понадобилась? — Она потянулась и открыла дверь.

И в следующее мгновение, она пихнула Тори внутрь комнаты и закрыла дверь, заперев ее вместе с Ашероном.

— Приятного аппетита.

Тори развернулась к двери и попыталась открыть ее. Но все было бесполезно. С этой стороны не было ни задвижки, ни ключа. Она могла видеть лишь торжествующее лицо Артемиды. О, если бы ей представились хотя бы три минуты наедине с ней… Это была бы смертельная схватка, стоящая того, чтобы ее увидели. Не имея другого выбора, Тори медленно подошла к Ашерону.

Осторожно.

Мог ли он вообще понять, что это была она? По тому, как он вел себя, она была уверена, что он ничего не осознает.

— Малыш?

Он посмотрел на нее с кроваво-красными глазами, в которой не было ни капли понимания. Они были яростными и холодными. Это были глаза хищника.

Со скоростью, не подвластной ее невооруженному глазу, Эш вскочил с пола. Он схватил Тори за горло, бросил ее вниз на землю и глубоко впился своими клыками в ее шею.

У Эша зашумело в голове и заболели плечи, когда он наконец утолил хоть немного тот голод, который разрывал его все эти дни. Кровь была такой прекрасной. Такой теплой и вкусной. Он лизал и сосал ее, напившись столько, пока не стал совсем нормальным.

Но когда Ашерон снова пришел в себя, то в нем возросла злоба на то, что эта богиня позволила ему быть так долго без питания. Даже когда Эш не мог говорить, он прекрасно помнил, что она стояла за дверью и наблюдала за ним.

— Ты поешь лишь тогда, когда все исправишь…

Она знала прекрасно, что эти слова творят с ним, а Эш так устал от ее такого отношения.

— Артемида, ты… — Его прервался на полуслове, когда оторвался от ее горла и понял, что держит в руках совсем не Артемиду.

Это была Тори, которая была очень бледна от потери крови. Ужас заполонил его. Вся ее шея была жестоко разодрана зубами Эша. Ее карие глаза были полузакрыты, и она отчаянно пыталась дышать.

Нет!

Его душа кричала в ужасе. Как же он мог так ранить ее? Как он мог зайти так далеко, что даже не понял, что кусает Тори?

Потому что Артемида держала его без еды слишком долго. А затем она бросила к нему смертного, прекрасно зная, что человек не переживет его кормления.

— О, боги. — Выдохнул он, задыхаясь. — Оставайся со мной, малышка. Я тебе помогу.

Она закашлялась, когда потянулась, чтобы коснуться его губ, покрытых ее кровью после кормления. Ашерон увидел страх в ее глазах и боль, которую он сам ей и причинил. Чувство вины было невыносимым.

— Сотерия? — Прошептал он ее имя, словно молитву. — Акрибос?

Она в последний раз вздохнула прежде, чем ее глаза остекленели, а рука безвольно упала на пол ладонью вверх.

Непередаваемая скорбь оглушила его, когда он понял, что только что убил ее. Запрокинув голову назад, Эш заревел от тяжести вины и боли, которая напала на него.

Он никогда не причинил бы ей вреда! Никогда!

А потом Ашерон увидел Артемиду в дверях, которая прислонилась к косяку в безопасности с другой стороны. От увиденного удовлетворения в ее глазах, ему захотелось выдавить их.

Он аккуратно положил Тори прежде, чем двинулся к двери с намерением добраться до суки, которая все отняла у него. Снова.