Кассандра Клэр - Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas

Это всё из-за меня.

Она перевела дух и подняла голову. Даже не задумываясь, что делает, она сунула руку в карман и вытащила оттуда дневник — еще совсем недавно залитый кровью, сейчас он снова был чистым и нетронутым. Она вспомнила, как он втягивал, впитывал в себя чернила, когда она писала в нём; как он, словно вампир, вытягивал из нее мысли и иссушал её мечты…

Она так доверчиво писала в нём — Том, где ты? Я ждала, искала тебя целый день.

Она снова вспомнила юношу в библиотеке — бледное овальное лицо с синими, словно слепыми глазами… Шапка темных волос… Руки, обжигающие холодом при прикосновении…

Я слышала, как сегодня днём ты позвал меня из коридора, Том. Я так побежала, что думала, убьюсь, — но тебя там не оказалось… Тебя вообще нигде нет… Так где же ты?

Она стиснула дневник. Где-то в прошлом сидит сейчас Том Марволо Реддл, изучая книгу, что она так любезно ему доставила. Он где-то сидит и читает про Четыре Благородных Предмета и могущество, что они дают. И сейчас его хитрый разум обдумывает возможности добывания этих Предметов. Или, возможно, он размышляет, где добыть Прорицателя. И как забрать его кровь.

Он сидит где-то и думает, что однажды наступит день, когда у него будет достаточно сил, чтобы выполнить все это.

Ты больше не разговариваешь со мной. Том… Я что — сделала что-то не то?

Ты устал от меня? Поговори со мной. Том, поговори со мной — пожалуйста…

Джинни всхлипнула и, стиснув книгу еще сильнее, попыталась разорвать ее — бесполезно, она была прочно сшита… Снова, снова — и, наконец, страницы затрещали под ее руками. Она отшвырнула их прочь и вернулась к дневнику, раздирая его с сухой, бешеной яростью.

Впрочем, наверное, она плакала, она не сразу поняла это — слезы капали на клочья бумаги… А звук ее сдавленных рыданий смешивался с шорохом и хрустом разрываемых страниц. И с еще каким-то звуком, похожим на тихий издевательский смешок.

Гарри не задержался в кабинете Снейпа, куда зашел, чтобы попросить у него зелья для разблокирования памяти. Позже он был этому рад. Хотя ещё позже его радость поутихла.

Лишь только он вошел в кабинет, как понял, что Снейп в ярости. Гарри предполагал извиниться за утреннее опоздание, но, похоже, Снейп в этом не нуждался:

— Говорите, что Вам нужно, Поттер, — прорычал он.

Гарри объяснял, сжимаясь под полным отвращения взглядом Снейпа — словно бы он был каким-то отвратительным заразным грибком.

— Не существует зелья, способного снять Заклятье Памяти, вам следовало быть внимательнее на моих уроках, — ответил он, когда Гарри закончил. — Воздействие такого рода без повреждения мозга невозможно. Хотя, думаю, на вас оно могло бы оказать иное действие.

Гарри подавил в себе раздражение.

— Я знаю. Но Гермиона подумала, что, возможно, существует зелье, способное выявить, нахожусь ли я под воздействием заклятья Obliviate или же нет. Она говорила, что это довольно просто, — добавил он, зная уважительное отношение Снейпа к Гермионе, и надеясь, что Снейп профессор сделает это ради неё.

Снейп, метнув в него долгий испытующий взгляд, вернулся к своему столу, взял тоненькую синюю бутылочку, закрыл дверь кабинета и вернулся к Гарри, хлопнув склянкой об стол с такой силой, что Гарри отшатнулся назад, а по стеклу, сверху донизу пробежала трещина.

— Возьмите это, Поттер, — произнес он сквозь стиснутые зубы. — Могу я еще что-нибудь для вас сделать? Как насчет зелья Somnolus, чтобы вы могли спать по ночам?

Гарри, напуганный последними словами Снейпа даже больше, чем звуком треснувшего стекла, захлопал глазами:

— Что?

— Вы меня слышали, — Снейп навис над Гарри, как огромная чёрная летучая мышь, уголки его губ дрожали от с трудом сдерживаемого отвращения. — Чем дальше, тем больше мне кажется, что вы являетесь точной копией своего отца. Видимо, все мои ожидания были напрасны.

Гарри вцепился в край стола.

— Мой отец… Мой отец был смелым, добрым и порядочным. Я всегда мечтал быть похожим на него.

— Ваш отец… — голос Снейпа резал, как кинжал. — Ваш отец был самодовольным, эгоистичным, бесчувственным идиотом. Он полагал, что, коль скоро все так любят его, то он достоин всеобщей любви. Взгляните — где сейчас те, кто любил его? Ваша мать мертва, Сириус Блэк провел двенадцать лет в Азкабане, Ремус Люпин влачит существование безработного неудачника, Питер Петтигрю…

— Петтигрю никогда не любил моих родителей! — воскликнул Гарри, чувствуя накативший гнев. — И мой отец не виноват в том, что вы сейчас перечислили! Он не хотел, чтобы всё произошло именно так!

— Нет, конечно же, нет, — насмешливо согласился Снейп. — А вы сами… Взгляните на себя, Поттер. Он причинил вам такое же зло, как и другим, — оставил вас сиротой, бросил к магглам. И в том, что вы стараетесь подражать ему и спешите на свои собственные похороны, тоже есть его вина.

— Мои собственные что?.. — перепросил Гарри. Снейп тысячу раз говорил ему всякие грубости и гадости, однако ещё ни разу не произносил ничего подобного.

— Вы понимаете, о чём я, — колко ответил Снейп. — Только не делайте вид, будто не знаете, что то, что вы сделали с Драко, является непроизвольной случайностью.

Гарри был готов защищаться и обороняться, но от этих слов у него занялось дыхание. Он взглянул на профессора, пытаясь сформулировать — ответ ли, возражение ли — однако тот взирал на него с немой яростью.

— Вы хотите услышать симптомы действия яда? — прошипел Снейп. — Яда, к которому, как вам кажется, найти противоядие настолько легко, что Вы даже не потрудились озаботить себя участием в моей работе? Хотите узнать, что будет с Драко, если противоядие не будет найдено?

У Гарри свело грудь, воздуха не хватало даже на то, чтоб выдохнуть ответ.

— Итак, симптомы, — сухо, словно вещая перед классом, начал перечислять Снейп. — Сначала вялость и слабость. Далее — потеря равновесия и координации. Далее — болезненное разрушение мышц и внутренних органов вследствие интоксикации. Утрата магических способностей. на определенном этапе процесс станет необратимым, и излечение будет невозможно. Сейчас у него началось незначительное снижение зрения. В ближайшее время он ослепнет…

— Ослепнет?.. — волна тошноты заставила Гарри поперхнуться. Она была настолько сильной, что он испытал боль. Ему показалось, что поверхность стола взорвалась у него перед глазами, разлетевшись на тысячу разноцветных осколков. — Я не…

— Ослепнет, — повторил профессор, словно произнося приговор. — Далее процесс будет развиваться стремительно: ему будет все труднее и труднее оставаться в сознании, пока он окончательно не погрузится в кому, в которой и будет пребывать до смерти — думаю, не более нескольких дней. Возможно, вы будете рядом, чтобы держать его за руку в миг его ухода — однако, зная вас, я сомневаюсь — впрочем, все равно смысла никакого в этом не будет, он все равно не будет знать об этом. И затем он умрет. И вот, — голос Снейпа понизился на октаву, — о чём я хочу спросить: значит ли это что-то для вас, Поттер, или же вы принимаете все происходящее как последствия, вытекающие из вашей собственной глупости?