Кассандра Клэр - Потерянная Белая книга [сборник litres]

Идрис, 2007

Шел предрассветный час, когда Магнус Бейн в убийственном расположении духа выехал из чащи на вершину холма. В последнее время он редко показывался в Идрисе – толпы сновавших повсюду Сумеречных охотников нервировали его. Тем не менее, он не мог не признать, что Ангел выбрал неплохой уголок в качестве родины для своих детей-нефилимов. Воздух был свежий, холодный и чистый, как в горах. Легкий ветерок шевелил ароматные ветви хвойных деревьев, росших на склонах долины. Обстановка в Идрисе иногда бывала напряженной, временами – даже мрачной и зловещей. В последнее время Магнуса не оставляли дурные предчувствия, но в этой небольшой долине тревоги и печали неизменно отступали на второй план. Он словно пересекал невидимую границу и попадал в немецкую сказку. Возможно, именно по этой причине его друг Рагнор Фелл решил обосноваться здесь, в сердце страны Сумеречных охотников.

Рагнор был по натуре существом угрюмым, нелюдимым и склонным к пессимизму, но дом его выглядел весьма уютно. Это был приземистый каменный коттедж с островерхим фронтоном и соломенной крышей. Магнус знал, что Рагнор перенес крышу прямо из одной старинной таверны в Северном Йоркшире, к великому удивлению завсегдатаев.

Пустив коня рысью, он начал спускаться в долину и сразу же ощутил, как становится спокойнее на душе. Только что там, на гребне холма, он чувствовал себя отвратительно. Валентину Моргенштерну удалось, наконец, развязать войну, о которой он так долго мечтал, и Магнус, сам того не желая, оказался лично замешан в событиях. И тем не менее, во всем есть свои положительные стороны – он встретил этого юношу с удивительными синими глазами.

Магнус мысленно подбодрил себя: ничего, здесь и сейчас они с Рагнором смогут побыть вдвоем, как в старые добрые времена. Через какое-то время ему, Магнусу, придется снова иметь дело с внешним миром в лице Клэри Фэйрчайлд и разбираться с чужими проблемами, но это будет потом.

Он привязал коня за домом и вернулся к парадной двери. Толкнув дверь, Магнус обнаружил, что она не заперта. Магнус думал, что найдет друга за чашкой чая или за чтением какого-нибудь объемистого тома, но оказалось, что Рагнор занят разрушением собственной гостиной. Когда гость вошел, хозяин дома как раз занес над головой деревянный стул, и выражение лица у него при этом было зверское.

– Рагнор? – осторожно заговорил Магнус.

Вместо ответа зеленокожий чародей как следует долбанул стулом о стену, в результате чего тот разлетелся на мелкие кусочки.

– Тяжелый день? – осведомился Магнус.

Только в этот момент Рагнор заметил друга. Он поднял указательный палец, словно давая знак помолчать минуту, а потом с серьезным и целеустремленным видом направился к антикварному дубовому комоду и принялся один за другим выдвигать ящики и вываливать их содержимое на пол. И только после того, как грохот прекратился, а посередине комнаты образовалась внушительная куча скатертей, салфеток, всевозможных металлических предметов и осколков фарфора, Рагнор выпрямился, расправил плечи и повернулся к Магнусу.

– У тебя безумные глаза, Рагнор, – медленно произнес тот.

Он привык видеть Рагнора модно одетым, изящным, ухоженным. Обычно зеленая кожа чародея словно светилась изнутри, а белые витые рога сверкали. Сейчас даже любой незнакомый человек понял бы, что маг не в форме, но Магнус, зная его, догадался, что дела совсем плохи. Выражение лица Рагнора было потерянное, взгляд метался по комнате, как будто Рагнор пытался отыскать нечто, упорно скрывающееся от него. Не утруждая себя приветствиями, он заговорил громким, отчетливым голосом:

– Тебе знакомо выражение sub specie aeternitatis [1] Крылатое латинское выражение, означающее «с точки зрения вечности». Здесь и далее – прим. переводчика . ?

Магнус сам не знал, какие слова хотел услышать от друга, но такого он не ожидал, это точно.

– Это означает нечто вроде «вещи, какими они являются в реальности»? Разумеется, я не хочу сказать, что это буквальный перевод.

Разговор с самого начала ушел не в ту сторону.

– Да, – подтвердил Рагнор. – Именно. Универсальная истина, вечная и незыблемая. Не иллюзии, которые мы видим вокруг себя и считаем реальными – или делаем вид, что считаем. Нет, это вещи и события, освобожденные от покровов, от предвзятости индивидуального восприятия. Идея Спинозы. – Помолчав мгновение, зеленый маг задумчиво добавил: – Между прочим, этот человек умел пить. Тем не менее, знал толк в линзах.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, – заявил Магнус.

Рагнор резко повернул голову и, не мигая, взглянул прямо в глаза другу.

– Ты знаешь, что представляет собой сущее «с точки зрения вечности»? Не наш бренный мир, даже не внешние миры, знакомые нам, но всё, всё в целом? А я знаю.

– Неужели, – пробормотал Магнус.

Рагнор продолжал сверлить его безумным взглядом.

– Это демоны ! – воскликнул он. – Это зло . Хаос! Там только хаос, гигантский бурлящий котел, до краев заполненный злобой и ненавистью.

Магнус вздохнул. У друга очередная депрессия. С магами такое иногда случалось. Продолжительность их жизни во много раз превышала продолжительность жизни любого смертного, маги проводили в этом мире много столетий, и поэтому время от времени абсурдность вселенной переставала их забавлять. Однако Рагнор был подвержен депрессиям сильнее прочих. Магнус попытался напомнить другу о его любимых вещах.

– И тем не менее, в жизни есть немало прекрасного, верно? Например, восход солнца над Фудзиямой. Бутылка старого доброго токайского. То кафе в Гааге, куда мы в свое время часто заглядывали. Помнишь, там подают кофе в таких крошечных чашечках, вроде наперстков, и оно буквально прожигает пищевод? – Он подумал еще. – Представь себе, как глупо выглядит альбатрос, когда садится на воду.

Рагнор, наконец, заморгал, и взгляд его приобрел более или менее осмысленное выражение. Он попятился и рухнул в кресло, обитое клетчатой тканью.

– Это вовсе не депрессия, Магнус.

– Конечно, – охотно подтвердил Магнус, – всего лишь тотальный экзистенциальный нигилизм, типичный для старины Рагнора.

– Оно все-таки настигло меня. Все это . Теперь самый главный из плохих парней охотится на меня. Самый плохой. Ну, не совсем… допустим, второй после самого плохого.