Кассандра Клэр - Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas

— Да ты тут не при чём! Я не думаю, чтобы Рон метил в тебя — просто ты оказалась у него на пути. Наверное, целью был Драко или один из наших отбивал.

Джинни сжала руками лоб.

— У меня просто голова кругом…

— Потом Пенси попыталась починить булавку — твой брат постоянно с ней встречался, она заставляла его участвовать в приготовлении всяких зелий. Вся наша комната была завалена полынью, рутой и прочей гадостью. Уж не знаю, помогло ли это — наверное, да, коль скоро с тех пор больше никого не оглушало. Но тут-то все и узнали правду о нём и Пенси… Больше она с ним не разговаривала.

— Это он с ней не разговаривал, — машинально буркнула Джинни.

— Да как угодно, — отмахнулась Блез.

— А я думала, вы с ней подруги.

— Да так оно и было. Пока я не узнала, кто подстрелил Драко.

— Что?! — Джинни пошатнулась и вцепилась в стол.

— Ей приказал отец, а тому — в свою очередь — Люциус Малфой. Как мне кажется. Слушай, я, действительно, немного об этом знаю. И, вообще, — мне хватает проблем с Пенси.

— Тогда зачем ты пришла, если тебе больше нечего сказать? Из-за того, что тебя Драко попросил? А я думала, тебе на него наплевать.

— Наплевать! — глаза Блез возмущённо распахнулись. — Да как у тебя язык повернулся! Да что ты, вообще, про него знаешь!

— Знаю! — сердито откликнулась Джинни.

— Ничего подобного, — отрезала Блез. — В твоём представлении он — светловолосый Гарри Поттер, можно сказать, гриффиндорец до мозга костей. Может, ему даже нравится изображать из себя такого… сладенького незамысловатого паренька, с которым вы помчитесь навстречу закату. Нет, на самом деле он опасен, порочен и бесчувственен … Хотя… что вы, гриффиндорцы, знаете про непостоянство и сложность… Ведь мир для вас прост и незамысловат. Вот ты — сидишь и ждёшь большой и чистой любви, причём от того, кто, вообще, плохо понимает, что такое привязанность.

— Он изменился… — начала Джинни, но Блез не дала ей договорить.

— Как ты можешь говорить, что он изменился, если ты даже не знала, каким он был раньше?! А я вот его знала. Не такого, каким его знаете вы, а такого, каким он был на самом деле: помню, как Хмури превратил его в хорька. Вы все думали, что это смешно. А он вернулся в подземелья весь в синяках — в синяках размером с блюдца. И со сломанной рукой. А перед каждой игрой с Гриффиндором — и только с Гриффиндором! — он нервничал настолько, что заболевал! Иногда на целый день!

— Вот только не проси меня жалеть его — такого, каким он был, — возразила Джинни. — Мне и сейчас-то его не жалко.

— Никогда бы не попросила гриффиндорку пожалеть слизеринца, — вскинула голову Блез. — Впрочем, неважно. Ты всё равно не понимаешь. Я тебе всё рассказала. Теперь сама думай.

— Погоди, — Джинни вскочила так резко, что чуть не уронила стул, и рванулась к дверям. Блез сердито уставилась на неё. — Я хочу, чтобы ты всё это рассказала Сириусу и профессору Люпину.

— Бежать к учителю ?! — ужаснулась Блез. — Да я бы никогда…

— Не бежать, — торопливо исправилась Джинни, — всё равно они через минуту будут здесь. И, вообще, они не просто учителя, а авроры. И знают, что делать. И ещё они — мои друзья.

Грудь Блез возмущённо вздымалась.

— Я пришла сюда не за тем, чтобы предавать своих друзей твоим.

— Так зачем же ты пришла? — тихо спросила Джинни.

— Не знаю, — отвела глаза Блез.

— Сириус с Люпиным сообразят, о чём тебя надо расспросить, мне же ничего в голову не приходит. Особенно насчёт Пенси и того, что они с Роном там варили из полыни и руты. И про её отца и отравление Драко. Если ты, действительно, хочешь ему помочь, — останься. Я знаю, Блез, это непросто, но… не стоит останавливаться на полдороги, уж лучше тогда не делать ничего.

Глаза Блез наполнились сердитыми слезами, и она торопливо смахнула их, размазав тушь. И стала ещё красивее.

— Ладно, я останусь, только…

— Что?

— Мне нужно выпить, — Блез зашмыгала носом.

Джинни рассмеялась.

— В кабинете есть бутылка Старого Огденского Виски. Подойдёт?

Блез улыбнулась — Джинни впервые увидела её настоящую улыбку и почувствовала разницу: сейчас на щеках слизеринки появились ямочки.

— Великолепно.

Гермиона не слишком удивилась, когда, пробравшись в Департамент Транспорта и Каминных Перемещений, обнаружила, что роется в содержимом стеллажей в одиночестве. Драко вносил в общее дело посильный вклад: усевшись на край стола, он качал ногой и вычищал грязь из-под ногтей ножичком для писем с ручкой в виде головы морской змеи.

— Мог бы и помочь, — заметила Гермиона, заправляя локон за ухо. Список перемещений через Каминный Узел даже за один день выглядел весьма впечатляюще. Длинные синие столбцы убывших, красные — прибывших. И ни одного знакомого имени.

Драко чуть пожал плечами.

— У меня есть ощущение, что моя цель здесь, в основном, декоративная.

— Это только потому, что ты ничего не делаешь. Хотя бы складывай пергаменты, которые я уже просмотрела.

Драко призадумался.

— Не-а, — наконец изрёк он и, спрыгнув со стола, внимательно оглядел комнату. Потом, с самым решительным выражением лица начал что-то царапать на мягкой деревянной панели ножиком.

— Драко, что ты пишешь?

Он отступил, давая ей возможность полюбоваться своей работой. Это было стихотворение.

— Слушай, — раздражённо фыркнула Гермиона, — у тебя к Транспортному отделу что-то личное?

— Личное? — пожал плечами Драко. — Что у меня, вообще, может к ним быть? Кстати, думаю, им понравится: свежая нотка в рабочей обстановке.

Гермиона продолжила рыться в списках. Она чувствовала, как её охватывает отчаяние. Имена, время прибытия и отправления — все записи красивого упорядоченного на вид свитка толщиной с запястье девушки были составлены чёрти как.

— А что мы будем делать, если ничего не найдём?

Драко пожал плечами:

— У меня есть запасной план, — он подошёл к противоположной стене и вырезал непристойные иероглифы на подоконнике. — А именно: вернуться в отель, пойти в бар, выпить шестнадцать Медленных Огней Соплохвоста, потом доползти наверх, плюхнуться в постель и сочинить эпическую девятистрофную поэму под названием «Эй, парень, это же грейпфрут!»

— Ты же ненавидишь стихи! — запротестовала Гермиона.

— А ты когда-нибудь пила Медленный Огонь Соплохвоста? — Драко выразительно взмахнул ножом. — Это такая крутая штука, что с двух глотков у тебя начинаются глюки. После восьми ты приходишь в себя спустя неделю где-нибудь в Милтон Кейне — голая и привязанная к батарее. А парень по имени Брэдли, наряженный в твои трусы, сообщает тебе, что двумя днями ранее ты превратила его приз за уникальную коллекцию маггловских узоров на лужайках в чашку нутряного жира, так что, либо сделай всё, как было, либо он тебе сейчас разобьёт коленные чашечки молоточком для шоколада. Только не надо думать, — Драко скромно опустил глаза долу, — что нечто подобное случалось со мной.