Кассандра Клэр - Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas

Гарри перебил его, он не хотел слышать, что последует за этими словами.

— Ты больше не хочешь быть мне другом?

— Именно. Возможно, это не то, чего хочешь ты, но это моё решение…

— Это не то, чего хочу я.

— Но я верю, что ты будешь действовать в соответствии с моим решением…

— Это невозможно, — тут же, не думая, перебил Гарри.

Драко не шелохнулся и не сводил с него глаз. Холодный ветер, пробравшийся сквозь приоткрытые окна, чуть покачивал занавески, ерошил волосы Драко, бросая тонкие прядки ему в лицо. Глаза были тусклыми и просто отражали идущий от лампы свет, были ли в них жалость, нежность, сожаление — Гарри этого не знал, не видел. Только напряжённость узких плеч, подёрнутые тенью глаза, печально опущенные уголки губ.

— Я тебя спросил, — произнёс Драко.

— Не могу. Если бы я сказал, что могу, я бы солгал.

Плечи Драко поникли, он опустил голову, словно начав придирчиво изучать собственные ботинки и брюки, дыры на одежде и изуродованную руку.

— Значит, ты не сделаешь для меня даже этого… Даже этого…

— Нет.

— Что ж, полагаю, мы зашли в тупик, Поттер, — Драко уселся на пол, у противоположной спинки кровати, прислонился к ней и, поджав ноги, положил подбородок на колени. Гарри ждал, что он скажет что-то ещё, но Драко молчал, и тишину нарушал только слабый свист ветра. Тени в комнате. Длинные тени покачивались между ними. Гарри не мог видеть глаз юноши — они были скрыты светлыми волосами, спутанными ветром.

И поверх шума ветра всё громче и громче становился шёпот, прислушавшись к которому, Гарри понял, что, наконец-то, хлынул собиравшийся весь день дождь.

Гермиона ткнула палочкой тяжёлые засовы на двери в спальню Виктора, и они исчезли. Прислушиваясь, девушка замерла. Тишина. Может, они дуются друг на друга? А может, всё в порядке, и они ведут телепатическую беседу в счастливом молчании? А может, сорвали карнизы и забили друг друга ими до смерти? С них станется…

Кусая губы и трепеща, она шагнула в в спальню.

Лампа на каминной полке потухла, и комната была погружена во тьму, лишь сквозь открытое окно лился серый свет, смешиваясь с металлическим запахом дождя и завыванием ветра. На миг ей показалось, что комната пуста, и она в ужасе подумала, что юноши настолько не могли находиться рядом друг с другом, что выскочили в окно. Но вот её взгляд скользнул вниз, к кровати — и на полу у ножек она увидела две свернувшиеся фигуры, кутавшиеся в тёмные плащи и, очевидно, крепко спящие.

В комнате было слишком темно, но серого света с улицы хватало, чтобы увидеть очертания фигур, чуть подсвеченные чёрные волосы Гарри, светлую мишуру волос Драко. Гарри откинул голову назад, его рот чуть приоткрылся; Драко спал, привалившись к стойке кровати, его грудь тихо вздымалась и опускалась.

Она стояла и смотрела на них: два тела, единая душа.

Присев около Гарри, она нежно коснулась синяка на щеке, просто хотела поправить волосы и уйти, но в этот миг, веки медленно поднялись, и на неё взглянули полные усталости зелёные глаза.

Юный, усталый, с перемазанным лицом и тёмными кругами под глазами, он чуть удивлённо взглянул на неё:

— С тобой всё хорошо?

— Да, — шепнула она в ответ, — а вы когда уснули?

— Часа два-три назад, — подавляя зевок, откликнулся Гарри. — Я заснул, потом проснулся… Слушал дождь… Я рад, что ты вернулась, — он чуть недоверчиво улыбнулся. Ей была знакома эта улыбка: так Рон улыбался ей в начале шестого курса, уже после того, как они расстались. Скорее, это было унылое признание, что жизнь не всегда такова, как нам бы хотелось.

Она попыталась угадать, о чём Гарри думал, сидя здесь, — у него был такой ошарашенный вид, словно он потерял что-то удивительно важное, и сейчас пытался вспомнить, где же он видел это в последний раз.

— Я очень ценю то, что ты пыталась сделать. Даже если так ничего и не вышло…

— Не вышло? — Гермиона старалась удержать рвущееся наружу удивление. — Гарри… Пойдём в гостиную, если хочешь, мы можем там поговорить.

— Не могу, — ответил он, указав глазами на Драко. Гермиона взглянула и поняла, в чём дело: сначала, когда она вошла, ей показалось, что юноши склонились друг к другу, но теперь было видно, что это всего лишь игра света и тени. Драко отклонился прочь, уткнувшись в свою руку. Но его другая рука накрепко вцепилась в край плащаГарри, так что тот не мог ни встать, ни даже шелохнуться, чтобы не разбудить второго юношу.

— Я думала, ты сказал, что вы не помирились…

— Так и есть. Он сказал, что не желает со мной больше разговаривать, а потом сел и уснул. Я попытался встать, но он вцепился в мой плащ. Я думал, он проснулся… Но он спал — похоже, он жутко устал, если уснул в такой позе…

— Он почти не спал в последнее время, — тихо пояснила Гермиона.

— Ладно, — прошептал Гарри, — я посижу, ничего страшного…

Гермиона перевела взгляд с Гарри на Драко: даже спящий, тот выбрал изящную позу, волосы взъерошились именно так, как надо, а изгиб руки был совершенен. Гарри — тот всегда спал, разметавшись, словно его кто-то швырнул… Драко обладал обаянием и физической красотой, но Гарри — для неё — был всегда самым прекрасным. Драко изящен, а Гарри — обладал тем внутренним светом, с которым она познакомилась ещё в детстве: чистота и невинность, вызывающие сострадание, смелость, откликающаяся в душе жалостью. Она сказала ему правду: она никогда бы не смогла возненавидеть его.

— Я люблю тебя, — прошептала Гермиона.

Он улыбнулся — устало, но счастливо, она качнулась вперёд и коснулась поцелуем его губ. Она хотела просто прикоснуться к нему губами, но его рот приоткрылся, и она почувствовала, как искорки пробежали по всему телу. Его губы были такими же мягкими, как раньше, и слабо отдавали шоколадом. Не двигая правой рукой, Гарри прикоснулся левой к её лицу, и её обуяло странно чувство: словно бы она целовала разом их обоих. Странное, но отнюдь не неприятное чувство, и она вдруг испугалась, что они разбудят Драко. И зрелище, которое бы предстало у него перед глазами, было бы весьма занимательным.

— Мне нужно идти, — шепнула она.

— Ну, теперь-то я точно не усну, — в голосе Гарри не было обиды, только негромкая радость, — и, полагаю, ты не сообщишь мне, ради чего всё это было?

— Нет, — она поднялась. — Тебе будет, чему подивиться, — она вышла из комнаты, прикрыла за собой дверь и привалилась к ней спиной, закрыв глаза.

Сначала она просто услышала шум: шаги в прихожей. Распахнув глаза, она увидела их и задохнулась от ужаса: она была окружена и, не успела девушка вцепиться в ручку двери, как грубые руки дёрнули её вперёд, зажали ей рот… Она кусалась, пыталась закричать — но было уже поздно: что-то тяжёлое опустилось ей на голову, и мир взорвался разноцветным калейдоскопом.