Кассандра Клэр - Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas

Та грациозно повела плечами:

— Как угодно.

— Ты, вроде, утверждал, будто тут никого не будет, — пожаловался лежащий на траве Драко, переворачиваясь на живот и подперев подбородок руками. Покосившись, он добавил: — И этих «никого» несёт как раз сюда…

— Наплюй, — Гарри сидел по-турецки, силясь следовать своему же совету. Но давалось это нелегко: слизеринец не относился к тем, кого можно заткнуть приказом посидеть тихо, потому что тебе-де надо подумать; напротив, Драко был из тех, кто считает, что его блистательные речи исключительным образом стимулируют мыслительный процесс. И при этом не имеет значения, какого труда тебе стоит сосредоточиться на чём-то другом. — И заткнись.

— Знаешь, — сказал Драко, — никак не возьму в толк, зачем ты меня сюда приволок, коли хочешь, чтобы я тут просто молча красовался… Это, разумеется, вовсе не значит, — тут же добавил он, — будто сие не входит в список моих многочисленных талантов.

— Это не талант, а раздражающая привычка, и приволок я тебя сюда для молчаливой моральной поддержки… Как пишется «бессмертная» — через «з» или «с»?

— Через «с». Однако словцо не самое впечатляющее. Только не говори, будто собираешься разводить трепёж по поводу бессмертной любви, я этого не переживу.

Гарри отшвырнул перо.

— Это же свадьба! Ты где-нибудь видел свадьбу без трепежа про бессмертную любовь? А о чём мне тогда говорить свой тост? — Гарри прищурился. — О! Джинни!..

— Че-го? А она тут каким боком? Собираешься приплести её в свою речь?

— Нет, — отозвался Гарри тоном, недвусмысленно дающим понять, что Драко сегодня на редкость тормознутый, — она во-он там, у трибун.

Драко c несчастным видом вжался поглубже в траву.

— Как думаешь, зачем она здесь?

— Поди, тебя пришла прикончить, — Гарри снова взялся за перо.

— Нет в тебе сострадания, Поттер, — возмущённо взглянул на него Драко. — И жалости тоже нет. Это-то тебя и губит.

— Видишь ли, в чём дело, — вполне резонно возразил Гарри, — ежели б ты мне поведал, что там у вас с Джинни стряслось, я бы, может, и посочувствовал.

— Понятно. Хочешь сказать, все эти издёвки и прочая клевета — следствие информационного голода.

— О! В самую точку.

Драко уселся, вытряхнул из волос траву и прищурился, глядя в сторону маленькой ярко-рыжеволосой фигурки вдалеке. Гарри искоса следил за ним. Временами ему удавалось заметить, как, словно на фотографии с двойной экспозицией, сквозь этого Драко проступал другой — с бледным тонким лицом, будто вылепленным из заострённых теней, с сиреневыми кругами под глазами… Тот Драко был тонок настолько, что порыв ветра, несомненно, унёс бы его прочь, и держался на ногах одной лишь силой воли.

Ресницы дрогнули, и мираж исчез: перед Гарри сидел пышущий силой и здоровьем худощавый парень со светлыми волосами, чья кожа уже зазолотилась ранним летним загаром, а глаза, безо всяких теней вокруг, были серыми и яркими. Гарри не в первый раз подумал, не подсыпали ли чего дополнительного в противоядие — чего-то такого, что не просто вернуло Драко былое здоровье, но сделало его ещё крепче.

— Похоже, она меня избегает, — задумчиво покусывая травинку, изрёк Драко.

— Они нас пока просто не заметили. А с кем она?

— С Блэз, — уныло отозвался слизеринец.

— О, точняк. Забыл, что она обстриглась. А раньше ей лучше было…

— Поттер, ты у нас практически уже женатик, тебе не положено обращать внимание на причёски всяких посторонних девиц.

Гарри возвёл очи горе.

— Малфой…

— Готов спорить, они говорят обо мне, — с жизнерадостностью французского аристократа, вершащего путь к гильотине, поделился Драко.

— Можешь мне не верить, Малфой, — чуть резковато заметил Гарри, — однако не все и не везде говорят о тебе.

— Это насчёт Драко, да? — скрестив руки на груди, Джинни развернулась к Блэз. Над квиддичным полем дул пронизывающий ветер, и Джинни, задрожав, обхватила себя за плечи.

— Э… Ну… — Блэз замялась. — Ладно. О нём. Как ты догадалась?

— У тебя на лице написано, — угрюмо пояснила Джинни. — Вид под кодовым названием «Только Драко Малфой Способен Настолько Довести Меня До Ручки».

— Верю на слово, — Блэз в смятении поискала прядку, чтобы покрутить её в пальцах, не нашла и, сообразив, что нынче волосы у неё коротковаты для этого, опустила руку. — В общем, так: Драко спросил, не пойду ли я с ним на свадьбу в субботу.

Джинни опешила. Ветер разом стал ещё более пронизывающим.

— Я не… В качестве его девушки?..

После паузы Блэз ответила:

— Ну, я бы не стала утверждать наверняка, но, похоже, он, с одной стороны, ищет компанию, а с другой — не хочет никого приглашать, потому-то и остановился на мне. В конце концов, мы по-прежнему ладим и, рискну предположить, понимаем друг друга.

Джинни сунула руки в карманы.

— В любом случае, это не моё дело. Я, разумеется, буду с Симусом.

— Разумеется, — Блэз не стала задавать вопросов об отношениях Джинни с Симусом, как не осмеливались задавать их остальные. Как будто если проблему игнорировать, она исчезнет сама собой. — Просто не хочу совершать поступок, который тебя расстроит.

— Какая предусмотрительность, — процедила Джинни.

Она так предвкушала свадебную церемонию… Для неё это была возможность в последний раз повеселиться с друзьями, прежде чем их всех разметает по белому свету, — ведь в следующем сентябре в школу она отправится уже одна. Одна… Теперь же перед глазами встал, как наяву, искрящийся Бальный Зал Имения Малфоев и хохочущая в руках Драко Блэз — они кружились под парящими в воздухе люстрами…

Джинни стало страшно.

— Дело не в предусмотрительности, — хмыкнула Блэз. — Зная твой характерец, не желаю получить чашей с пуншем по физиономии в самый разгар произнесения клятв.

— Прекрати, я бы так не поступила. И вообще, у меня есть парень, так что факел неугасимой любви к Драко в моей душе не горит.

Блэз приподняла бровь.

— Спасая его жизнь, ты прошла через все круги ада. Это даже не факел, это форменное аутодафе.

— Было да быльём поросло, — пожала плечами Джинни. — Если б нам что-то предстояло, всё бы давным-давно случилось. И вообще — у меня Симус, я уже говорила.

— Говорила. Но вот любишь ли ты его? В смысле — Симуса.

Незваные, всплыли в памяти слова Тома.

…Я исконный её враг, я — её возлюбленный, я — её радость и отвращение, её неразделённая страсть. Я — её вина, её воспоминание. Её сладкое отчаяние. Все её несбыточные мечтания и грёзы. Я создан из крови, слёз и чернил. Она — мой создатель. И я никогда не покину её…

…Он ошибался… Это я никогда его не покину.

— Конечно, люблю.

Уголки губ Блэз приподнялись.

— Ой, а ты помнишь — тогда, в Большом Зале, когда у Симуса ум за разум зашёл, а Драко…