Лилит Сэйнткроу - Грешники Святого города

Хотелось бы знать, чем обернулось для Азы Таннера вторжение демона, похитившего меня из его дома и доставившего к Еве. Как выяснилось, с этим оборотнем, возглавлявшим семью, мне делить нечего. Еще хотелось бы знать, что с Лукасом и Леандром. И освободился ли Джафримель.

«Пора возвращаться к работе».

Плечи ныли от напряжения, и я принялась их разминать. Меч висел на поясе: я все еще не вполне доверяла себе.

— Ладно, у меня еще есть дела, — промолвила я наконец, потому что молчание затянулось. — Надеюсь, у меня больше не будет проблем с твоими бравыми ребятами и девицами в голубом.

— Да пошла ты.

Хорман выглядел несчастным, и я не обиделась на него.

— И тебе спасибо.

Я повернулась, и тонкая пленка льда на мостовой хрустнула под моими новыми сапогами. Прохладный ночной ветерок задувал в пулевые отверстия на моей одежде. На одежде Евы. Да, вещей на меня не напасешься.

Я отошла на три шага, когда Хорман окликнул:

— Эй, Валентайн!

Я остановилась, но не повернулась. Шея напряглась, как стальной стержень, плечи затвердели, словно причальные тросы самолета. Ощущение того, что за мной следят, вернулось и усилилось, терзая взвинченные нервы. Наруч снова стал серебристым и похолодел.

Как мое сердце.

— Что?

«Ты, милый, осторожнее выбирай слова. Я не в настроении».

Я была готова взорваться. Лучше не попадать мне под горячую руку, даже если ты ни в чем не виноват.

— Ты хороший друг. — Он не иронизировал. Дождался, когда я отвернусь, чтобы сказать это. — Гейб могла бы тобой гордиться.

«Я дала слово и не сдержала его. Оставила в живых убийц Гейб и Эдди. Я отвернулась от любимого мужчины, а сейчас готова снова нарушить обещание и выступить против дьявола, который будет очень недоволен, хотя об этом вряд ли стоит говорить в будущем времени».

— Спасибо, — произнесла я срывающимся голосом.

Больше он не сказал ничего, и я зашагала прочь, к воротам усадьбы Гейб — навстречу своим проблемам.

В дебрях Тэнка мне удалось найти действующую будку связи. Я сняла трубку и набрала номер, намертво засевший в натренированной памяти маги. Выслушала семь долгих гудков — похоже, на том конце все были увлечены ночными забавами.

Наконец трубку соблаговолили снять.

— Дом Любви, — промурлыкал мне в ухо медовый голос, в котором под обычной вкрадчивостью секс-ведьмы мне слышались андрогинные нотки.

Я откашлялась, наблюдая за улицей сквозь пласгласс будки.

«Выгляжу я хуже некуда. Могу я прожить день, чтобы меня не обстреливали и не взрывали, хотя бы не рвали одежду?»

— Это Данте Валентайн. Мне нужна Полиамур.

Я услышала приглушенное восклицание, потом быстрое извинение, и меня попросили подождать. Музыка паузу не заполняла, в тишине слышался лишь треск эфирных помех.

Дожидаясь соединения, я смотрела на прогуливающуюся по растрескавшемуся асфальту проститутку в голубых брючках из искусственной кожи, белой шубейке из синтетического меха и туфлях на прозрачных пластиковых платформах, которые блестели в свете уличных фонарей и постукивали по тротуару чуть медленнее, чем билось мое сердце. При виде пролетавшего мимо кеба она выставила бедро и приосанилась, но как только оказалась за пределами круга света, плечи ее обмякли. Она снова зашагала туда-сюда. Засохшая кровь похрустывала на моей одежде при каждом вздохе.

— Данте? — прозвучал ласковый голосок Полиамур.

— Поли? — надтреснутым голосом переспросила я, а потом назвала другое имя, полученное ею при рождении: — Стив?

Полиамур втянула воздух.

— Я слышала новости. Не переживай, мы обо всем позаботились.

— У меня есть кое-какие дела, — прохрипела я. Что с моим проклятым горлом, чем оно забито? — Ты можешь позаботиться о…

— Я же сказала, мы уже позаботились. А у тебя, Данте, голос какой-то…

В ее собственном голосе вдруг появились мужские нотки.

Я живо представила Полиамур, развалившуюся в кресле с прижатой к уху гладкой белой керамической трубкой. Ее восхитительное, утонченное лицо трансвестита омрачено беспокойством.

Попытка говорить чуть не разорвала мое бедное горло.

— Я появлюсь, но пока не знаю когда.

«Прости меня, Поли, это ложь. Я вряд ли вернусь. Я обещала Гейб приглядеть за ее дочкой, но у меня на хвосте демоны, и что я могу сделать? Девочке будет безопаснее у тебя».

— Она в надежных руках, Данте. Но возвращайся поскорее. — Полиамур помедлила. — Если заглянешь сегодня, буду рада тебя видеть.

— Не могу. — «Это слишком опасно, в городе демоны». — Но я вернусь, как только смогу. Обещаю.

«Не слишком ли много обещаний? Я же дала слово Гейб и собираюсь его нарушить».

— Будь осторожна, — ответила она, и ее голос снова изменился. — Данте, у нас был… гость. Зеленоглазый. Сказал, что от тебя. Я ничего ему не дала.

Сердце замерло у меня в груди.

— Светлые волосы?

Если Люцифер прознал о дочери Гейб…

— Что?

— Этот гость — блондин?

— Ничего подобного. Рослый, черноволосый, смуглый. В длинном черном плаще, в красивых сапогах.

— Когда?

— Три часа назад.

Я закрыла глаза. Значит, Джафримель на свободе и ищет меня.

— Постараюсь вернуться как можно скорее. Тебе нужно… — Я не договорила.

«Что? Деньги? Вооруженная охрана? Что я в состоянии ей предложить, когда за мной самой охотится кое-кто покруче кучки грязных копов?»

— Обо всем уже позаботились. — Полиамур снова заговорила вкрадчивым мурлыкающим голосом секс-ведьмы. — А когда вернешься, можешь оставаться, сколько захочешь. Я не забыла.

— Я тоже.

Это своего рода проклятие магически усиленной памяти: не могу забыть даже то, что очень хочется забыть. Не прощаясь, я повесила трубку и прислонилась лбом к пласглассовой стенке. Одна проблема временно улажена.

Расползавшийся по левой руке холод уже забрался выше знака демона. У меня возникло чувство, будто под кожей дергался рыболовный крючок. Я не сразу поняла, что это значит. Лишь после нескольких мгновений усталого размышления до меня дошло, что это не прежнее ощущение слежки. Это нечто новое: словно меня подтягивают.

Возникло предчувствие. Я устала и выбилась из сил, а оно как будто поднялось из темных вод и разверзлось предо мной во всей полноте, туманя взор и не давая видеть ничего, кроме носков собственных сапог на потрескавшейся мостовой.

Я подняла голову и с трудом отогнала это наваждение.

Потом огляделась по сторонам и заметила, что все изменилось. Цвета поблекли и расплывались перед глазами, несмотря на мое демонически острое зрение. Серая пелена лежала на всех поверхностях, от потрескавшегося тротуара и неровной мостовой до увядшей кожи уличной шлюхи. Старые раны — от удара Люцифера, от когтей адского пса, а теперь еще и от полицейских пуль — напомнили о себе, словно готовы были открыться заново. Я невольно задумалась о возможностях регенерации моего тела. Кто знает, вдруг я уже их исчерпала?