Филис Каст - Богиня света

Аполлон вздохнул.

— Я с ней пока не говорил об этом. Я хотел сначала поговорить с тобой, чтобы ты помогла решить, что можно сделать…

Голос Аполлона утих; бог света беспокойно шагал взад-вперед по тропе перед стоявшей на месте Артемидой.

— Ты имеешь в виду, что можно сделать с таким несущественным фактом, что бог света задумал покинуть Олимп? Навсегда?

Аполлон нахмурился.

— Не навсегда. Только на одну жизнь.

— Это и будет что-то вроде вечности для Древнего мира, лишившегося своего Аполлона!

— Может, мы могли бы поговорить с отцом. Ты говоришь, он больше на нас не сердится. Может быть, я смог бы убедить его…

— В чем? Чтобы он стал тобой? И следил бы, чтобы твоя колесница продолжала нести солнце по небесам? Ты этого от него ждешь?

Артемида отбросила длинные золотые волосы, стараясь не обращать внимания на слова Зевса, звучавшие в ее памяти: «Твой брат нуждается в тебе. Я дарую тебе силу, которая потребуется, чтобы помочь ему. Если ты этого пожелаешь».

Теперь она понимала, что подразумевал Зевс. Она понимала, и ей это было ненавистно.

Аполлон горестно покачал головой и провел ладонью по лбу.

— Нет… Я… я не знаю, что делать, сестра. Я просто хотел получить еще один шанс. И мне казалось, это единственный способ…

У Артемиды стало тяжело в груди.

— Памела даже не знает, что ты задумал?

— Нет, пока не знает, — признался Аполлон.

— А Гадес и Лина? Ты им рассказал о своей идее?

Аполлон кивнул.

— И что они думают об этом твоем плане?

— Гадес полагает, что я, видимо, сошел с ума. А Лина меня понимает.

— Ну, я скорее соглашусь с Гадесом, чем с Линой.

— Я думал, ты могла бы, — устало произнес Аполлон.

— Что ты думал? Аполлон посмотрел ей в глаза.

— Я думал, может быть, сестра поможет мне найти выход.

Артемиду охватила сладкая боль, когда она приняла решение. У нее ведь действительно не было выбора. Она любила брата.

— Я поведу твою колесницу, брат.

— Ты? Но как…

Богиня вскинула безупречную руку и постаралась под высокомерием скрыть слезы, подступавшие к глазам.

— Ты что, сомневаешься в моей силе?

— Нет! Я…

— Значит, решено.

Она внимательно посмотрела на свои ухоженные ногти.

— Мне всегда казалось, что эта колесница нуждается в некоторой модернизации. Уж очень она старомодна, слишком… — Артемида театрально пожала плечами, — спартанская.

Аполлон лишь таращился на нее, раскрыв рот. Артемида строго посмотрела на него.

— Ну, ты собираешься поблагодарить сестру?

С радостным воплем Аполлон подхватил Артемиду на руки и закружил.

Воздушное тело Памелы появилось с боковой дорожки.

— Эй, какого черта тут у вас… — Памела резко умолкла и прижала ко рту ладонь, а потом расхохоталась. — Я сказала «черт» и сама же испугалась!

Она покачала головой, и полупрозрачные волосы взволновались вокруг лица, как морская пена.

Аполлон усмехнулся и протянул ей руку. Все еще хихикая, она взяла его крепкую, теплую руку в свои прохладные ладони.

— Ну и что же тут у вас двоих происходит? Я слышала, как ты взвыл, словно тебе на ногу наступили.

Аполлон посмотрел на Артемиду, она посмотрела на брата…

— Ну? — повторила Памела. — Кто-нибудь мне расскажет?

— Это твой план, — сказала Артемида. — Ты и рассказывай.

— И что за план?

Аполлон глубоко вздохнул.

— У меня возникла одна идея. Я обсудил ее с Гадесом и Линой и вот только что рассказал Артемиде. И в общем, все решили, что это вполне возможно.

— Безумно, но возможно, — проворчала Артемида.

Аполлон нежно улыбнулся сестре, а потом снова повернулся к Памеле.

— Ты уже достаточно долго пробыла здесь, чтобы знать: по Подземному миру протекают семь рек.

Памела кивнула.

— Да.

— Моя идея связана с одной из них — Летой.

Памела пожала бледными плечами.

— Ладно, и что за идея?

— Ты сначала должна понять, что представляет собой река Лета, — сказала Лина, подходя к ним рука об руку с мужем.

— Ее называют рекой Забвения, — сказал Гадес.

Аполлон покачал головой.

— Неужели в Подземном мире совершенно невозможно найти уединение?

Никто не обратил на него внимания.

— Река Забвения — что это значит? — спросила Памела.

— Назначение этой реки — смывать с души все воспоминания, чтобы она могла родиться снова и прожить еще одну жизнь, — пояснила Лина.

Памела посмотрела в сияющие глаза Аполлона.

— Расскажи.

— Если мы выпьем воды из Леты, ты и я сможем родиться заново. Мы сможем прожить новую жизнь. Мы сможем пожениться, иметь детей и состариться вместе.

— Но ты же не смертный, — неуверенно произнесла Памела.

Однако его слова вызвали у нее отчаянное головокружение. Снова жить? Любить и иметь детей… детей Аполлона?

— Лета точно так же подействует и на его душу, — сказала Лина. — Все, что ему нужно, это захотеть покинуть свое бессмертное тело, как Персефона решила покидать свое каждые полгода.

— Но разве он может это сделать? Разве он может перестать быть Аполлоном?

— Вот тут-то и настает черед Артемиды. Она согласилась позаботиться о том, чтобы Древний мир не лишился света, пока меня здесь не будет.

— Она согласилась? — спросила Памела, глядя на богиню.

Артемида небрежно повела плечами, а потом, сделав вид, что желает вдохнуть аромат нежной молочно-белой розы, наклонилась к душистому кусту и быстро отвернулась, чтобы никто не заметил ее повлажневших глаз.

Аполлон взял Памелу за плечи.

— Мы вместе проживем смертную жизнь. После нас останутся дети. Подумай об этом, Памела!

У нее кружилась голова, и она порадовалась, что Аполлон держит ее так крепко.

— Но погоди… — Она оглянулась на Лину. — Ты вроде бы сказала, что Лета смывает все воспоминания. Но если мы забудем друг друга, как я найду его? Или как он найдет меня?

Лина улыбнулась и прислонилась к Гадесу, а темный бог обнял ее.

— Души-половинки всегда находят друг друга.

— В этом я могу дать священную клятву, — сказал Гадес.

Памела перевела взгляд на подозрительно затихшую Артемиду.

— Тебе ведь не хочется, чтобы он это сделал, да?

Аполлон снял руку с плеча Памелы и коснулся пальцев сестры.

— Не думаю, что ты меня потеряешь из виду. Мне кажется, ты будешь присматривать за мной — и очень внимательно. Так же как и за моими детьми, и за детьми моих детей.

Артемида склонила голову и погладила брата по руке.

— Так и будет, брат. Клянусь тебе в этом.

Аполлон снова посмотрел на Памелу.

— В общем, тебе только и остается, что согласиться, сладкая Памела.

Памела чувствовала себя так, словно готова была вот-вот лопнуть от счастья.

— Да! Давай сделаем это!

Аполлон повернулся к Гадесу и вопросительно поднял брови.