Евгения Савицкая - В плену Времени

Вскоре я вышла к центральному входу Главного рынка, и, свернув направо, пошла вдоль домов, высматривая нужную мне лавку. Выцветшая на солнце вывеска над дверями гласила: "Антиквариатъ от Аркадия". Вот она — лавка Аркашки! Мое сердце екнуло и подпрыгнуло от волнения. Неужели мои мучения наконец-то окончатся, и я вернусь домой? В этот момент сзади послышался шум колес и цоканье лошадиных подков о мостовую. Я испуганно дернулась в сторону и нырнула в одну из ближних ко мне арок, опасаясь от возможной погони. За эти доли секунды, перед моими глазами, как живые промелькнули Кузьма и Матрена. В сердце зародился ужас оттого, что меня поймают и насильно выдадут замуж за атамана местных разбойников.

Уже, будучи в густой тени я внимательно рассмотрела карету. Это был запряженный четверкой гнедых холеных лошадей, экипаж с одетым в ливрею кучером, гордо восседающим на козлах. Сама же карета была богато отделанной и с каким-то гербом на дверце. Окошко было завешено шелковыми синими шторками, которые трепыхались при движени. Глядя на эту чистенькую, сверкающую лаком карету и откормленных лошадей, чувствовала я себя очень плохо. Слишком уж был разительный контраст между такой ослепительной роскошью и той нищетой, в которой я жила последние пять дней. Прячась в тени арки, терпеливо ожидала пока экипаж проедет дальше, и я спокойно пойду своей дорогой, но Ее Величество Судьба распорядилась иначе. Экипаж подкатил к входу в магазин и остановился. Дверца отворилась, и на залитую полуденным солнцем брусчатку ступил лакированный ботинок, сшитый по здешней последней моде. Я с интересом наблюдала из-за угла, сгорая от любопытства, увидеть настоящих титулованных аристократов девятнадцатого века. Меж тем из недр экипажа изящно вышел молодой мужчина. Он не был слишком высок, но горделивая осанка делала его таковым. Атлетическую фигуру обтягивал дорогой с иголочки костюм белого цвета, под строгим, небрежно расстегнутым пиджаком, виднелся красиво вышитый дорогой шелковый жилет на двух перламутровых пуговицах, а в манжетах рубашки блеснули золотые запонки. Мужчина меж тем небрежно развернулся ко мне лицом. Оно, худощавое с правильными чертами, притягивало к себе взгляд. Я дольше обычного задержалась взглядом на его четко вылепленных скулах, волевом подбородке и больших светло-карих глазах. Его напомаженные каштановые волосы были зачесаны назад, открывая высокий умный лоб и прямые брови.

Когда я пришла в себя, то отругала за то, что так глупо засмотрелась на красивого молодого мужчину и еще раз напомнила себе, зачем тут нахожусь. За это время из кареты вышла дама, элегантно одетая в легкое летнее платье изумрудно-зеленого цвета. Кринолинов в эту эпоху уже не носили, а платье было более прямым спереди, облегало живот, приоткрывало туфли на каблуке, сзади юбка собиралась в пышный турнюр с лентами, кружевами, и плавно переходила в шлейф. Шляпка, напоминающая блинчик, была надвинута на лоб и закрывала тенью все лицо. На солнце сверкнули алмазы в серьгах дамы и кружева воротничка-стоечки, плотно облегающего шею. Весь ее изящный вид, напомнил мне о том, что волосы у меня давно не чесаны, губы потрескались, а лицо в пыли. Я горестно сжала руки в кулаки и скривила в усмешке губы. Перед тем как зайти в лавку, мужчина нахмурился и повернулся лицом в мою сторону, видимо почувствовав, что за ним тайно наблюдают. Я мигом отпрянула от угла и прижалась спиной в стене, наслаждаясь холодком, веявшим от камня. Мысленно досчитав до десяти, я вновь выглянула на улицу. Пара исчезла в магазине.

Сгорая от любопытства, я решила заглянуть в эту лавку, хотя это было просто сумасшествием, но меня тянуло зайти туда с непреодолимой силой. Отряхнув от пыли платье, которое впрочем, не стало менее серым и уродливым, пригладила волосы и поудобнее перехватив сумку, решительными шагами вышла из арки. Расстояние до дверей магазина я покрыла с гулко бьющимся сердцем и как во сне. Правой рукой я осторожно толкнула вовнутрь дверь, и тихо звякнул колокольчик, оповещая продавца о вошедшем покупателе. В этот момент мне сильно захотелось убежать, но отступать было некуда. Поэтому, я храбро шагнула в прохладу антикварного магазина и застыла на проходе, унимая дрожь в коленках. Никто не обратил на меня ровно никакого внимания. Хозяин, располневший господин лет за пятьдесят с сильно округлившимся брюшком в темно-синем костюме, стоял за широким прилавком и был занят с покупателями — парой аристократов. Я тихо забилась в самый темный угол и с интересом наблюдала за всем происходящим в лавке. Аркадий, назвать его Аркашкой у меня больше язык не поворачивался, что-то быстро тараторил, смешно картавя, показывал то, одну вещь, то другую. Весь антиквариат стоял на широких полках за спиной у продавца.

Его широкое скуластое лицо раскраснелось от волнения, а его голос был заискивающим:

— Вот, пожалуйте, господа, статуя Купидона, из мрамора. Она привезена из самой Греции.

— Нет, не то, — томно отозвалась дама. — У меня этих Купидонов полный будуар.

— Маман, тогда идемте-с, — отозвался мужчина. — Полно вам. Оставьте эту затею. В этой глуши решительно нет ничего примечательного.

Его бархатный голос ласкал мой слух, даже надменные нотки очень шли этому холеному аристократу. Уж кто-кто, а он мог позволить себе это пренебрежение. Мое сердце екнуло от двоякого чувства злости и восхищения, и я не знала какое из этих чувств сильнее. Я лишь покрепче стиснула зубы, теряя всякое терпение. Дрожь в коленях ушла, уступая место решительности.

— Вздор, милый, — отозвалась его мать обманчиво ласковым тоном избалованной женщины. — Иной раз тут бывают всякие занятные вещицы. Милейший, сделайте милость, покажите-ка мне вон те часы.

Она величественным кивком указала в сторону интересующих ее часов. Аркадий проворно подскочил к указанным часам, лежащих на полке. Еще секунда, и в маленькой холеной ручке дамы, затянутой в черную кружевную перчатку, уже блестели знакомой гравировкой мои Часы Времени. Внутри у меня все похолодело, казалось, кто-то залил в мой желудок жидкий лед. Я сжала руки в кулаки и мечтала только об одном — чтобы они не купили их. Ведь это мой путь назад… К себе домой… Комок невыплаканных слез стоял в горле, мешая дышать. Я напрягла слух и затаила дыхание, сквозь шум крови в ушах я пыталась разобрать, что говорит элегантная дама своему сыну.

— Милые часы. Ты не находишь? К твоему черному костюму отлично подойдут, — рассуждала вслух дама, нисколько не стесняясь присутствием Аркадия.

— Как пожелаете, маман, — равнодушно отозвался красивый баритон, играя на моих натянутых до предела нервах.

Поза молодого мужчины была расслабленной, сбоку я видела, как он нахмурился и рассеянно взирал на полки, заваленные хламом, по ошибке именуемым антиквариатом.