Мелисса Марр - Коварная красота

— Дон! — позвал трепещущий от возбуждения Кинан.

Лицо его светилось, медные волосы излучали солнечное сияние.

Дония заставила себя улыбнуться, сошла с крыльца. Во время последнего обряда, последнего испытания она держала Кинана за руку, исполненная надежды, что станет его спутницей, его королевой.

Куда ни глянь, вдоль изгороди толпились фэйри — в основном летние, но были среди них и подданные других дворов. Это лишний раз свидетельствовало о том, сколь необычным будет предстоящее испытание.

Кинан подался к ней.

— Ты...

Айслинн покачала головой, остановила его мягким касанием руки. Он взглянул на нее с удивлением, но подчинился, не стал подходить к Донии с вопросами, на которые ей не хотелось отвечать. Встретившись с Айслинн взглядом, Дония кивнула. Ей не нужна его жалость — сейчас, когда она готовится вручить ему другую девушку.

«Эш будет хорошей королевой», — подумала она.

Затем подошла к кусту давно отцветшего боярышника, что рос в самом центре двора, и положила под него посох.

К ней подбежал Саша, и в поисках поддержки Дония опустила руку ему на голову.

Позвала:

— Айслинн!

Та выступила вперед — светящаяся, уже не похожая на смертную.

— Когда ты поднимешь посох, я освобожусь от зимнего холода. Холод войдет в тебя, если ты окажешься ненастоящей королевой. Тебе придется рассказать следующей, — Дония кивнула в сторону Кинана, — смертной возлюбленной короля, как глупо и опасно верить ему. Тебе придется говорить об этом и всем остальным, кто последует за ней.

Она немного помолчала, давая девушке время обдумать услышанное. Потом спросила:

— Согласна ли ты?

— Согласна.

Айслинн медленно, неторопливо пошла к ней через двор.

Кинан остался на месте, окруженный ореолом солнечного света. И при взгляде на него у Донии закружилась голова. С того дня, когда она видела его сияющим столь же ярко, прошло очень много лет, и она успела убедить себя, что он вовсе не так прекрасен, как ей запомнилось.

Она ошибалась.

Дония с трудом оторвала от него взгляд и мысленно взмолилась: «Пожалуйста! Пожалуйста, пусть Айслинн окажется настоящей!»

Айслинн чувствовала, что посох притягивает ее к себе.

Шагнула к кусту боярышника.

— Если ты не та, кого я ищу, ты примешь в себя холод Бейры, — остановил ее голос Кинана, подобный летней грозе, сотрясающей кроны деревьев. — Согласна ли ты рискнуть?

— Да, — сказала Айслинн так тихо, что не услышала сама. И повторила громче: — Да.

Кинан двинулся к ней во всем блеске своего величия, окруженный таким ярким сиянием, что было больно глазам. Казалось, земля вскипает и расступается у него под ногами.

— Ты видишь меня таким, каков я на самом деле. Каким я стану, если ты — королева Лета.

В нескольких шагах от Айслинн он остановился.

— Какой станешь и ты, если холод над тобой не властен.

Ее пробрала дрожь. Захотелось попятиться, но она удержалась.

Затем Кинан опустился перед ней на колени и дал ей последнюю возможность отступить.

— По доброй ли воле соглашаешься ты на этот риск — принять бремя зимнего холода?

Летние девы не выдержали и подошли ближе. Придвинулась вся толпа фэйри, и Айслинн разглядела несколько знакомых лиц. Мелькнули ведьмы Бейры.

— После Донии, — Кинан бросил короткий тоскливый взгляд на зимнюю деву, — все смертные предпочитали остаться под солнцем. Не хотели рисковать, боялись стать такими, как она.

Дония мертвенно-белыми пальцами стиснула загривок волка.

А Кинан добавил:

— А если ты не та, кого я ищу, холод королевы Зимы тебе придется нести до тех пор, пока на это не отважится другая смертная, — понимаешь ли ты это? И тебе придется предупредить ту смертную, что мне нельзя доверять.

Неистово зашумели вокруг деревья под порывом предгрозового ветра, словно предостерегая ее на каком-то неведомом, забытом всеми языке.

Дония шагнула к ней, взяла за руку, легонько сжала.

— Понимаю, — сказала Айслинн окрепшим голосом.

Она не сомневалась, что все правильно. То было внутреннее знание, и никаких других доказательств ей не требовалось. Все правильно.

Отпустив руку Доний, Айслинн подошла к кусту боярышника.

— И если она откажет мне, ты скажешь это следующей девушке, а потом следующей. — Кинан последовал за ней, излучая жар. — И тебе не освободиться от холода, пока одна из них не согласится меня принять.

— Следующей не будет.

Айслинн наклонилась, обхватила посох рукой. Немного помешкала.

Бросила взгляд на последнюю девушку, согласившуюся рискнуть, и на короля, который любил ее до сих пор. Ради них обоих и ради себя самой Айслинн хотелось бы, чтобы на ее месте была Дония. Увы...

Она крепче сжала посох, выпрямилась. И не почувствовала никакого холода. Вместо этого ослепительный ореол, такой же яркий, как у Кинана, воссиял вокруг нее, окружив с головы до ног.

Летние девы засмеялись, закружились смерчами из развевающихся юбок и цветущих ветвей.

Дония, чьи белые волосы стали вдруг золотистыми, а щеки румяными, сказала удивительно певучим голосом:

— Ты и впрямь королева.

Айслинн взглянула на свои руки, излучавшие солнечный свет.

— Да.

Чувствовала она себя так, как и вообразить не могла, — мир вокруг внезапно ожил. Фэйри возрадовались — наконец-то они были в безопасности, под защитой короля и королевы. Все как один желали ей счастья, и она это знала. Айслинн радостно рассмеялась.

Кинан, тоже смеющийся, схватил ее в объятия, оторвал от земли и закружил.

— Моя королева... моя прекрасная, дивная Айслинн!

Повсюду из земли пробивались цветы, воздух стремительно теплел, с ясного голубого неба сыпался быстрый мелкий дождь. Под ногами Кинана прорастала пышная трава, зеленая, как его глаза.

И вдруг... Айслинн увидела, что к ним пытается пробиться сквозь толпу рябинник — весь в крови.

Окончательно обессилев, он упал, скорчился на земле. Протянул к ней руку и прохрипел:

— Моя королева...

Кинан поставил ее на ноги, обнял за талию. Веселье вокруг прекратилось. Айслинн, оцепенев, смотрела, как ее подданные — теперь уже настоящие ее подданные — несут к ней раненого стражника.

— Мы старались, — заговорил рябинник, и кровь хлынула у него изо рта, — старались так, как если бы она пришла за тобой... Смертный юноша...

Айслинн пошатнулась, и Кинан поддержал ее, не позволив упасть.

— Сет? Что с ним... — Она не смогла договорить.

Рябинник бессильно закрыл глаза. Попытался откашляться, и изо рта у него посыпались ледяные кристаллы. Он сплюнул их в траву.

— Она взяла его. Бейра... его взяла.

Не в силах смотреть на Кинана, обнимающего Айслинн, Дония поспешила уйти. Он нашел свою королеву, и это хорошо. Великое счастье для всех, и для нее тоже. А что она чувствует при этом...