Джесса Слейд - Совращенная тенями

Она нахмурилась, глядя на него.

— Ты мог хотя бы притвориться, что тебе это не нравиться, — она покачала головой. — Честно. Никакой лжи. Никаких уловок. Никакого притворства, я не хочу видеть.

— Я здесь для тебя, Сера, — сказал он просто. Он должен был сказать ей почему.

Она обернулась к нему, так, чтобы смотреть ему в глаза.

— Из-за этого, как я понимаю, мне должно быть лучше?

— Нет. Это просто, правда.

Она стала уходить.

— Странно, а я действительно чувствую себя лучше.

Это не было бы так, если бы она только знала, что он должен сделать, если демон внутри нее не один из них.

— Наверно, это потому, что я двигаюсь, — продолжала она. — Я клянусь, стены убивали меня.

— Демон приходит из бесконечности. Он хочет находиться на охоте, питаясь твоей болью. — Ритм его слов соответствовал их шагам, ее большой шаг соответствовал его. Он поймал себя том, что разглядывает ее ноги и нахмурился. — Не поддавайся этому слишком легко. Из-за этого демон взбеситься, так что плохая идея. Покаявшиеся или нет, они все равно были прокляты.

Она сморщила нос.

— Не говори о демоне. Я счастлива снова двигаться. С того самого несчастного случая… Так или иначе, я чувствую себя снова прежней.

Через несколько минут.

— Я заметил, что у тебя нет трости.

— Дети забрали ее. Они прыгали на ней, как будто это метла ведьмы, — она прищурилась. — Ты веришь в ведьм?

— Возможно, они притворялись, что катаются на лошади, — сказал Арчер, все еще думая о трости. — Это городские дети. Они никогда не видели лошадь.

Он понял, что говорит все это с высоты своего возраста.

— То, что они ее не видели, не значит, что они не хотят на ней прокатиться.

Они шли по тихой улочке, окруженной высокими зданиями, как будто сами камни спасались здесь от суеты в течение ночи.

— Если уж говорить, то посмотри, — вдруг сказала она, — мои шрамы, их нет.

Без слов он засучил рукав. Белая тонкая нить осталась от его показательного выступления на променаде.

Она закрыла глаза и открыла снова, и посмотрела на черный узор.

— Та татуировка.

— Это мой ревен, трещина между царствами, порвавшая мою плоть, отметка демона, — он коснулся пульса на запястье. По черному рисунку пронеслась фиолетовая вспышка. Из-за сердцебиения, казалось, что кожа отступила, ну или стала прозрачной, чтобы показать мышцы и кости, но была только пустота. — Это проявление демона.

— Рана? — она мигала. — Это опасно?

— Нет, — достаточно честно ответил он. Затем метка появилась снова, его боль была слишком очевидна.

— Я видела подобную татушку — ревен у водителя на пирсе.

— Это идентифицирует класс и способности демона и точку становления. В случае Экко, это сильный демон класса хаоса, — Арчер ухмыльнулся. — Я должен тебе сказать, что ты его сделала.

— Ты следил за мной. Сам сказал, что якобы не было никакого разговора.

— Я сказал, что это был неофициальный разговор. Мы … частные подрядчики. Очень частные. Мы внимательно следим за всей демонической деятельностью.

— Постоянно на работе?

— Более или менее, — Зейн упоминал, что-то о потерянном спаривающемся тальяне. Возможно, тогда они пытались, что-то изменить в этом демоническом хламе.

— Что-то вроде группы поддержки? Ищете средство, чтобы избавиться от этого?

— Лечения нет.

— Забавно, я и не чувствую себя обреченной, — она подпрыгнула. — Я и забыла, как это здорово иметь здоровое тело. Бедные мои пациенты… Я могу идти только вперед.

Он поймал ее за руку и вынудил остановиться. Пытаясь всеми силами игнорировать теплоту ее руки. Да, хорошее тело.

— Ты не можешь убежать, Сера. Глубоко внутри ты понимаешь что он прибывает.

Она напряглась.

— И это точно? Я знаю, стадия завершения заражения демоном. Возможно, я выпью две упаковки аспирина и вызову пастора утром.

Ах, он это прекрасно знал. Он съежился от острой боли. Только потому, что она напомнила ему наивного юношу, который также решил свои проблемы.

— Слишком поздно. Становление уже происходит, от души к телу, а демон не может быть убит. Если ты сделаешь это, то демон просто пойдет искать новую жертву.

Она приподняла свой подбородок.

— Легко.

— Нет. Это случилось из-за слабости в твоей памяти и теле. В твоей душе.

— Это не благотворительный базар.

— Я сомневаюсь, что базар есть в кодексе руководства по этическому поведению демона. Кроме того, что еще надо, чтобы сопротивляться искушению, когда ты сильна? Любой может это сделать.

Она стала вытягивать у него свою руку.

— Я теперь сильнее.

— Из-за демона. Если ты будешь отрицать это, он будет брать через твои раны то, что ему нужно.

Он сжал сильнее ее руку, с силой близкой к демонической, разбуженной ее позицией. Если бы он дал волю своим действиям, она бы уже знала насколько он безумен.

— Это сильное тело, которое ты так любишь, оно станет не твоим, а демона.

— Прежде я буду жить.

— И когда он придет, ему потребуется еще больше, чем ты сможешь ему дать. Что-то вроде компенсации. Скорее всего ты никогда не сможешь ходить.

Она застыла.

— Возможно, это та цена, которую я должна заплатить.

— Хочешь пожертвовать куском души также? Демон сделает огромную дырку в твоем теле и душе. Место, где была между ними связь, будет уничтожено. Наши теологи склонным полагать, что твоя душа будет затянута за Завесу и будет находиться там, в духовной неопределенности во время заключительного сражения.

Она больше не отталкивала его.

— Заключительно сражение?

Он проигнорировал вопрос.

— Нет никакой сделки с дьяволом. Ты останешься, и будешь бороться за это царство, или будешь повреждена и духовно, и физически, на всю оставшуюся жизнь. Жизнь, которая будет похожа на самый несчастный случай, только в тысячу раз хуже, чем у твоего самого безнадежного пациента.

Сера уставилась на него, глаза были столь широки, что он увидел в них первые падающие снежинки, отраженные в ее зрачках. Демон прибыл к ней зимой, именно тогда, когда старые раны болят сильнее. Он потерял всякую надежду увидеть весну.

Он сделал бы то, что должен был, если демон Серы джинн и некающийся тшува. Но он будет «проклят снова», если позволит Екко, Нилу или еще кому-нибудь опередить его.

Все еще держа ее руку, он выставил фиолетовый мерцание его ревена под другим углом, как невысказанное напоминание его принуждения. Проклятая действительность. Поскольку он сказал Сере, что душа захваченная демоном, в лучшем случае освободиться после смерти.

Он не сказал одно, что смерть далеко не самое худшее.

Он не знал, что за выражение было на его мрачном лице, но наверняка не самое доброжелательно. Но она положила вторую руку поверх его ревена. Неожиданная теплота на коже вместе с отметкой демона. Арчер не помнил, испытывал ли он похожее чувство, когда не было рядом крови, просто ощущение женского тепла и мягкости. Это потрясло его и вывернуло все его чувства, как и ее пристальный взгляд.