Ольга Резниченко - Погоня за мечтой

— Заслонку хоть откройте, неуки, — съязвил Шон и подошел ко мне ближе.

— Ой, яйцо курицу учит, — рассмеялся Кайл и сел в соседнее кресло.

— Да я помню, как прошлый раз накури в комнате. Едва не задохнулся.

— То мы тебя так уговаривали сдаться и стать таким, как мы, — рассмеялся Мэт.

— Ага, конечно. Так и поверил, — заулыбался в ответ Бесенок и плюхнулся на диван. — Майя, — обернулся ко мне, — паспорт же с тобой?

— Да.

— Давай.

— Зачем? — вопрос вырвался сам по себе, машинально.

Шон ухмыльнулся.

— Будем делать из тебя другого человека. Есть предпочтения в именах?

— А Майя нельзя?

— От греха подальше. Да тебе оно будет нужно только в крайнем случае. Там, куда мы приедем, вообще некому будет все это рассказывать. Три калеки на всю провинцию.

— Тогда Мелани… Как мою маму звали…

Удивленно вздернул бровкой, а затем мило улыбнулся.

— Мэлли. Элли… Как иронически.

— Ой, — отдернулась я. — Я не знала, что Элли это от Мелани. Думала, Элис.

— Нет, — уточнил Бесенок. — Эт я ее прозвал так. Ради шутки. Потом прижилось. Но я не против. Только за. Мелани — так Мелани.

— Спасибо, — пристыжено улыбнулась и опустилась глаза в пол.

— Хам, я знаю, что ты хам, но все же, может, поможешь деду печку растопить?

— Плохо справляешься? Старость — не радость? — рассмеялся Кайл.

— Я тебе сейчас дам не радость. А, ну, марш работать! — с наигранной злостью пробурчал, прокричал Мэт.

— А чего дед? Вполне смахиваешь на молодого паренька, — смущенно прошептала я.

— Да то он так всегда на себя жалость называет, а как по женщинам бегать — так первый в очереди, — расхохотался Шон.

— Кто бы говорил!

— Дык, я еще молодой, мне можно, — увлеченно причмокнул Бесенок.

Рассмеялась.

Стащила с плеч рюкзак. Расстегнула и достала свою коробочку. Ту самую "тайную" коробочку…

Перерыв ее, переворотив все свои записки, песенки, рисунки и мамины фотографии, наконец-то отрыла паспорт.

— Вот, — протянула Бесенку.

— О, молодец. А что это? — и пытливо заглянул в коробку.

Покраснела и невольно дернулась на месте. Машинально захотелось ее спрятать, но совесть и рассудок приказал остановиться. Приказал не врать.

— То я в детстве писала стишки-песенки…. да каляки разные.

— О, у нас Кайл тоже сочиняет песни. Да еще на гитаре их как забацает — любой певец от зависти задохнется. Правда, Мэт?

— Еще как!

— Да прям там, — смущенно отозвался Кайл. — Врут и не краснеют.

— А тут где-то должна быть гитара, — вдруг сорвался с места Шон и пронесся по комнате. Выскочил в коридор.

— Эй, гавнюк, ты куда? — испуганно переспросил Дейнли.

— Не бойся, она заценит этого твоего романтика. Уж тем более, раз сама — поэт.

— Раньше… — торопливо уточнила я.

— Ой, скромники мне нашлись, — расхохотался Таурс, — давайте не будете корчить из себя десятилетних мальчика и девочку. Все мы тут взрослые, я надеюсь. Хотя, судя по тому, как вы накинулись друг на друга на Аляска хайвэе, это так и есть.

Я пристыжено улыбнулась и отвернулась в сторону, пряча свой стыд.

— ВОТ! — вскочил, подобно привидению, в комнату Шон и тут же подлетел к Кайлу. — Жги, батенька, ЖГИ!

— Забери эту гадость! — рассмеялся Дейнли и сел на пол рядом с креслом, у самого камина.

— Эй, мистер Хамелеон, раз не помогаете колдовать над огнем, то хоть развлеките нас.

— Да сколько можно уже над ним колдовать? Горит — то пусть себе и горит.

— Ну, ну, — ехидно улыбнулся Мэт и отодвинулся от камина. Сел на пол, обняв руками колени. — Если ты не начнешь играть, то я возьмусь. А ты меня знаешь… — и ехидно заулыбался.

— Да уж, твои пошлые песенки уж точно лучше опустить. Ладно, — Кайл вырвал гитару из рук Шона и ласково притулил к себе, нежно обнял тонкий стан красотки и, смакуя, провел пальцем по всем струнам. — Эх, расстроилась, малышка.

— А то, тут последний раз я был шесть лет назад, а то и больше.

Руки Кайла поспешно заплясали, колдуя над грифом, ворочая колки. Каждый раз однократное вздрагивание струны для проверки — и снова попытка с необходимой силой натянуть струну… для правильного, идеального звучания старушки…

— Ладно, видимо, не дождусь я сегодня плясок. Быстро съезжу к Косому за документами. Часа через три буду. Ждите. А с тебя для меня "The Unforiven".

— Дай давай, — рассмеялся Кайл. — Успеешь еще всех задолбать этим своим фанатичным, заедливым заказом.

— Я тоже люблю эту песню, — отозвалась я.

— Вот видишь! — радостно вскликнул Шон и похлопал меня по плечу. — Свои люди. Это вы, старикашки, не сечете ничего в музыке.

— По-любому, — улыбнулся Мэт и откинулся спиной на стенку.

— Вали уже, — ехидно улыбнулся Дейнли.

— Валю, валю! — рассмеялся Бесенок и быстро пошагал к дверям. — Ждите, и я вернусь!

— Не сомневаюсь, — ухмыльнулся Кайл.

Еще несколько минут упорных попыток настроить гитару на идеальное звучание — и мой вампир вдруг весело забренчал, умело перебирая струны.

— "Весеннюю" забецай мне, да пойду и я. Схожу в соседний поселок — еды для Майи куплю, — сквозь добрую улыбку прошептал Мэт.

Кайл послушно сменил мелодию.

Еще секунды вступления — и с прекрасной, веселой мелодией слился нежный, бархатный, звонкий голос…

Ух, даже не ожидала. Действительно, любой певец позавидует…

Захлопнулась дверь.

Мы остались одни…

Лениво потрескивали дрова в камине. Огонь нервно пыхтел теплом, жадно выплевывая искры…

Я присела рядом на пол, облокотилась плечом об стену и не сводила с Кайла глаз…

Сквозь милую улыбку, он пел для меня какую-то печально-романтическую песенку…

Еще повтор, еще… и вдруг музыка оборвалась.

— А вот это… я для тебя написал. Надеюсь, понравится…. - пристыжено улыбнулся. Опустил глаза в пол. Глубокий вдох — и дернул струну…

Нежная, ласковая мелодия, подобно теплым волнам накатывалась, набегала на меня, и тут же увлекала за собой, утаскивала в далекую даль, в сказку радости и покоя…

Голос дрогнул…

Люблю… душою рвусь…

Взлетаю ввысь —

И тут же разбиваюсь…

Тебе я всем клянусь…-

Люблю. И через смерть

с тобою не прощаюсь…

Прости… Люби…

И будь со мной…

Я — раб твой… Тихо каюсь…

Люби. Молю… ведь

лишь с тобой я… искренне…

От счастья улыбаюсь…

Прости… Люби…

И будь со мной…

Ведь лишь с тобой

Я, мертвый, жизнью загораюсь…

Я смущенно поджала к груди коленки и уткнула в них покрасневшее лицо. Нервно дышала…

… задыхалась…

Сердце замерло, а затем вдруг вновь предательски сорвалось в бег, пытаясь, наверно, перегнать самого себя…

Вновь робкий взгляд в глаза…

Прощальный повтор, печальная вольта… Рука замерла…