Ольга Резниченко - Испытание

Поплыла, поплыла рассудком. Сумасшедшая…

Три дня. Две ночи. Я дождусь тебя! Дождусь, моя слабость! Моя боль! Моя радость!

Дождусь, и снова буду упиваться твоим дурманом.

Сходить с ума, тая в сладких, нежных объятиях.

Твоя…

Я — твоя…

Навеки твоя. И делай со мной — все что угодно. Вылечи или убей — мне уже все равно…

— Мария, мы усмехаемся, или это мне только кажется?

— Усмехаемся, — пристыжено хихикнула я, так и не справившись с улыбкой.

— А, ну, ну, поподробнее, солнышко!

— Да ничего особенного. Просто отличное настроение.

— Сон хороший приснился? — многозначительно причмокнула.

— Что-то типа того…

— Ох, темнишь, подруга.

Покраснела… Пристыжено закусила нижнюю губу. Не признаюсь!

— А ты все так и хочешь знать.

— Конечно!

— Не дождешься… — рассмеялась от души.

— Это ты не мечтай, что отстану…

— О, Мария! Ты сегодня такая красивая!

— Да ладно вам, доктор Финк.

— Как солнышко, яркая, радостная. Вся, прям, сияешь! Хорошо спалось?

— Отлично!

— Вот и ладненько. Что там у нас с ножками?

— А что им… Кушать не просят.

— Ну, ну, — обижено улыбнулся мужчина, тут же обхватив своими руками меня за стопу и под колено. Плавные, несмелые попытки подвигать.

— Есть ощущения?

— Нет, — печально, больно признавать правду, гадкую правду, но не сдавалась. Со всех сил пыталась удержать свою радость, улыбку, настроение…

— Так, а вторая?

— То же самое…

— Ясно, — невесело прошептал доктор и отвернулся.

— Лезть на перекладины?

— Да, готовься, — пробормотал Финк, так и не обернувшись. Неспешно снимал с рук перчатки.

Не знаю, вернее, не поняла, что сделала не так.

По привычке, как и раньше, я удерживалась обеими руками за железные брусья, упираясь на локти, дабы успешно протиснуться вперед и выпрямить ноги.

Как вдруг что-то случилось. Сорвалась, соскользнула. Завались, как куль гороховый.

Не сдержалась, не сдержалась от дикого визга.

— Что? МАРИЯ! — в миг подскочил доктор. — Ну, что же ты так…

— Не знаю.

— Просил, же ждать меня, пока помогу.

— Самой захотелось. Ведь раньше получалось.

— Раньше, раньше…

Нервно потирала щиколотку.

— Где болит? Где забилась? Лед принести?

— Да локти, вроде целы. Я ногу, наверно, сломала.

— Что?

— Болит сильно. Ай, — невольно вскрикнула, немного рукой сдвинув свою "проблему".

Финк тут же принялся ощупывать "больную".

— Рентгеновский снимок сделаем, но, скорее всего, обычное растяжение.

— Холера…

— Мария, неужели ты так и не поняла, что произошло?

— Что?

— Нога. Ты ЧУВСТВУЕШЬ свою ногу!

— И что теперь? Что? Лили! Не молчи!

— Не знаю. К пятнице придут новые результаты анализов.

— Я боюсь…

— Чего?

— Не знаю. Мне страшно. Нет, я хочу! ХОЧУ! БЕЗУМНО ХОЧУ ходить! Но… боюсь.

— Думаю, ты просто еще не пришла в себя. Не свыклась с мыслью. Все образуется…

Единственный, единственный, кто меня может хоть как-то успокоить, понять, как бы нелепо или грубо, с моей стороны, не звучало — был Мигель.

— Привет.

— Привет.

— Как ты?

Как всегда не ответил.

— Есть сдвиги?

— Не особо. А ты как?

— Сегодня чуть ногу не сломала, — пыталась шутить.

— Как так? Я думал…

— Я тоже думала, что ломанное не ломается. Хотя, что костям? Им лишь бы ныть, трещать, крошиться да ломаться.

— Так ты в порядке?

Нормально ли хвастаться убитому горем человеку своим счастьем?

Я всегда считала это худшим из уродств. Черствость.

— Да, — тяжело вздохнула, выпуская боль и неловкость. Избегая подробностей…

Мигель, Мигель, как я сильно хочу, чтобы ты поправился! — Знаешь, — отдернула сама себя от гнетущих мыслей. — Давай я тебе что-нибудь почитаю.

— Только не сказки.

— Нет? А что тогда?

— Мне мама читала роман "Мастер и Маргарита". Читала, когда-то… — на мгновение замолчал, укрощая острую душевную боль, — Продолжишь?

Я невольно замерла. Эм, мама… мама…

Тяжело сглотнула. Да уж. На эту тему табу не то что говорить, а даже думать… разум, сердце, душа… разрываются на части… Едва вспомнишь…

— Хорошо, — торопливо пробурчала себе под нос, подъезжая ближе к кровати. Неловкие паузы — ни к чему. За эти секунды слишком много дурных мыслей может взорваться в голове, раня сердце. — Где книжка?

— Где-то в тумбочке.

(Мария)

Утро второго дня. Утро протрезвления. Тоска, ужасная тоска схватила душу, попытки раздавить сердце…

Нога, моя нога вновь забыла, что такое чувствовать. Мертвая…. она и есть мертвая.

Одна отрада — это торчать весь день у Мигеля, читать ему книжки… Иначе рехнусь. Рехнусь…

Хотя, по-моему, это со мной случилось уже давно.

Что-то я путаюсь, надеясь на свою благоразумность.

— Мария. Ах, вот где ты? Так что, едем на прогулку?

— Спасибо, Лили… Но, давай, не сегодня…

— Чего это?

— Настроения… нет.

— Я тебе дам, "настроения" у нее нет! А, ну, марш по куртку и во двор!

Ночь кошмаров.

Ночь слез.

Ночь одиночества.

С каждым часом я все дальше и дальше от рассудка, и все больше отчаяния и пессимистичности разгорается в моем сердце.

Но ничего, ничего. Скоро утро. Утро! Утро третьего дня. А там и ночь, заветная ночь с Луи.

Бывало ли с вами такое, что знаете, знаете, точно знаете, что увидите его сегодня. Увидите. И пусть это — не свидание. НЕТ! Не свидание, а обычная, "вынужденная" встреча, вы все равно не находите себе места… Уже с самого утра готовитесь, наряжаетесь, примеряете платья…

Вот только с гардеробом у меня скудно — больничный халат, да и только.

— Мария, ты как курка несушка. Что случилось?

— Ничего.

— Родители придут?

— Нет, они же вчера были.

— А что тогда? Колись, давай, — игриво замигала бровками Лили и тут же присела на край кровати.

— Неужели я не могу посмотреть на себя в зеркало?

— Девочка, ты уже час в него как всматриваешься. Суженого-ряженого выглядываешь?

— Вот, дурочка ты. Придумаешь еще.

— Конечно, конечно, дурочка, — ехидно захихикала. — Как по мне, у тебя давно уже весна наступила. Вот только ты не хочешь мне признаться, кто и есть тот "самый"…

По-детски скривилась, показывала я ей языка.

— Вот видишь, точно! Я угадала. Но ничего, ничего страшного. Я у тебя все-таки выпытаю. Попомни мои слова. Я просто так не сдамся.

— Я тоже упрямая.

— Ха! Значит, все-таки я права! Мужчина тут замешан!

— Может быть, может быть.

— Не может, а так и есть! Только вот кто? Признавайся, Мария Бронс! ПРИЗНАВАЙСЯ!!!

— Уж не сегодня это произойдет, мой милый кат. Не сегодня.