Ольга Резниченко - Испытание

Тихий рокот сердца…

Чух-чух… Чух-чух… Чух-чух… Чух-чух…

Стук, стук… Стук, стук… Стук, стук…

Что-то сломалось во мне, лопнуло…

Я и не сразу поняла, осознала свои действия…

Шаг назад, глупые попытки — и дверь открылась…

Робкое движение вперед. В миг ветер жадно обнял меня за талию и потянул к себе, на волю…

Держалась, я все еще держалась рукой за железную, продолговатую ручку… и мерила внутри себя все "за" и "против".

Как сладко было бы сейчас вот так отдаться во власть случая… Нет, во всласть своего поступка… Решительного поступка…

Взять и покончить со всем… За раз.

Отомстить себе, заставить заплатить по счетам.

Жизнь за жизнь…

Я помню слова, мол, "то" был еще не человек…

Но не для меня…

Крошечный шаг вперед. Носочки в четкую, ровную линию, у самого края.

Ах!!!

Ветер щекочет нервы…

Риск…

Смерть… Ты улыбнулась мне…

А я тебе…

Милая, ты знаешь путь к Покою… к Тишине, к Беспечности?

Знаешь?

Знаю, что знаешь…

Заберешь меня к себе?

А вот и многообещающий рокот…

Стремительно ворвались на огромный железнодорожный мост.

Уйма столбов, преград, железных прутьев.

Мелькание за мельканием. Просвет за просветом.

Серебристая река внизу искрилась сотней алмазов, прощальными высверками Луны на возбужденном, взбудораженном тле…

Прошу… Пусть, все будет быстро… Пусть я умру, разобьюсь, размозжусь, а не просто покалечусь…

Молю…

Крошечный шаг вперед…

Резкий рывок за локоть. Втащил назад в тамбур.

Не сразу поняла, что произошло.

Испуганно дернулась. Глупая, пустая попытка обернуться.

До боли сжал в объятиях…

— ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ? — грубое, дикое, животное рычание мне на ухо.

Поежилась.

Казалось, сейчас сам демон отозвался…

Я в лапах чудовища…

Дернулась… Дернулась в предсмертной агонии, как испуганная лань в лапах, под напором, давлением рыси.

— Сумасшедшая…

— Мне больно…

— А там бы было ласковее? Безумная…

Я узнала, узнала его голос… Луи…

Еще сильнее сжал, прижал меня всей спиной к своей груди.

В лапах чудовища…

Так от чего так невыносимо приятно?

Вдруг жаркое, пылкое, возбужденное дыхание коснулось моей шеи…

Замерла… Замерла, боясь дрогнуть… боясь спугнуть…

Резкий разворот — и вновь прижал к себе, вновь сжал до грубой, сладкой, страстной боли.

Робкие, метающиеся взгляды…

Тяжело сглотнул. Несмело облизал губы.

— Зачем ты так? — едва слышно прошептал. Жар дыхания обдал мои уста. Вновь поежилась.

Сердце разрывалось в груди, сходило с ума, разлеталось на куски, и вновь срасталось воедино, убиваясь психом о мягкие стены маленькой палаты в сумасшедшем доме, разбиваясь птицей о жесткие, порабощающие прутья ребер…

— Мне больно…

— И мне…

Несмелый поцелуй коснулся моих губ.

— Отпусти…

— Зачем?

Зачем? Зачем…

Сама не знаю…

Устало опустила голову ему на плечо.

Сойти с ума…

… сошла…

И что дальше?

— Кто ты? Мой ангел-спаситель…. или демон-каратель? Кто?

Резкий рывок…

Что-то произошло… ЧТО?

БОЛЬ… ДИКАЯ, АДСКАЯ БОЛЬ…

(Луи)

Я не сразу понял, что произошло. Успел среагировать, лишь перед самым падением.

Глупая попытка защитить девушку от удара.

Дикая, гадкая боль от приземления… Невольно проехались по склону насыпи.

Я пытался удержать с собой Марию. Пытался принимать все удары на себя, защитить…

Едва застыли на месте…

Инстинктивно обернулся по сторонам, в поисках повторной угрозы, в поисках ответов… и замер в ужасе…

Поезд, наш поезд, сошел с рельсов… Вагоны раскурочены. Несколько перевернулось на бок, еще пару — нелепо склонились к земли… Электровоз… Электровоз все еще пытался тащить за собой свой хвост по поврежденному полотну…

Пассажиров, как и нас с Марией, выбросило наружу… взрывной волной? Взрывной? Был взрыв?

Резким, ярким, напористым, безумным наваждением ворвался в меня этот яд. Запах крови.

Сладкий, шальной, всепоглощающий запах крови…

Мария обмякла, обвисла в моих объятиях, без боя отдаваясь на волю моего демона.

Нет! НЕТ! Я сильнее. Сильнее всего этого! Сильнее…

Соберись, Луи-Батист! Соберись! Ты же не тряпка!

Вспомни сороковые. Вспомни тот ад. Просто не дыши… НЕ ДЫШИ!

Замер. Сложно привыкнуть, перестроиться…. Но ведь реально. РЕАЛЬНО!

Жадно обнял свою Марию, прижал к груди.

Слышишь, я выдержу. Я ХОЧУ быть твоим ангелом, хочу…

Теплая кровь коснулась моих пальцев…

Рана… Разбила себе голову… Моя девочка…

Держись…

Испуганно стащил с себя пальто, подложил ей под голову.

Милая, держись, молю…

Неглубокая рана. Кровь уже почти остановилась…

Зажал тканью, передавливая разорванные сосуды.

Я всматривался в ее бледное личико, в устало закрытые глазки, в едва заметное, медленное поверхностное дыхание, лишь иногда нарушающееся глубокими вдохами… Током пронзила ужасная мысль…

Ведь если бы я тогда не успел, если сейчас мне не повезло, я бы больше никогда ее не увидел… Никогда не обнял… живую…

Нет! НЕТ! Жадно прижался ухом к ее груди.

Сердечко, бейся, не сдавайся. Ты сорвалось, тебе больно, тебе плохо, ты устало… НО НЕ СДАВАЙСЯ! Молю…

Резко оторвался… По старой привычке приоткрыл веки… Зрачки расширены, но никак не реагируют…

Перевернул на бок во избежание удушения при рвоте.

Робко похлопал ладошкой по щеке. Ну же, давай, девочка. Приходи в себя…

Милая моя, сражайся!

Я БУДУ твоим ангелом, лишь молю, ЖИВИ… РАДИ МЕНЯ живи…

Не реагировала…

Жадно обнял, отчаянно уткнувшись лицом ей в живот.

Победный писк — и стих скрежет метала. Поезд наконец-то остановился.

Люди стали постепенно приходить в себя.

Тихие, жалкие стоны вокруг… Изнемогающая мольба помочь, спасти, облегчить муки…

Первая реакция — броситься на помощь. Глупая реакция еще со времен войны…

Но, если я сейчас ЕЁ брошу…

Дернулась, дернулась подо мной. Дикий, душераздирающий кашель вырвался наружу.

Каждое слово ценой вдоха яда…

Запаха крови…

Заглянул в лицо, прикипел взглядом к сонливым, еще в полном дурмане глазам.

Секунда за и против.

— Ты как?

— Что произошло? — едва слышно прошептала Мария и нервно дернулась.

— Лежи! — раздраженно, испуганно гаркнул и прижал к земле.

— Что…?

— Крушение поезда.

Лихорадочно задергалась, пытаясь оглянуться по сторонам, убедиться, что я… вру?

— Тебе нужно лежать, ты сильно ушиблась головой.

Грубо, повелительно сжал в объятиях, лишая права на движения, заставив вновь уложить голову на сымпровизированную подушку из пальто.

— МАРИЯ! Да лежи ты и не дергайся!

Вдруг кто-то рядом дико завизжал. Заорал. Заныл…