Ольга Резниченко - Друзья

… но хоть какой шаг, но в наших отношениях он был сделан.

Марат говорил, что она меня поймет, примет мое решение — теперь уже и мне так кажется. Заоблачная, слишком заоблачная еще это перспектива — но она есть.

Раз пришла, раз переживает, раз ЛЮБИТ — значит… значит, всё будет хорошо: чтобы я не решила, мы всё равно останемся вместе.

Упасть на свой стульчик-ящик, поковырять (машинально) пальцем мелочь в тарелке

(успокаивая нервы), и…

Черт! Черт! Чееерт!

И чего так больно? Чего так сложно всё?

Несмелое движение — старая, гадкая привычка: нервы, нервы, когда совсем сдают мои нервы — тут же тянусь за сигаретой (Эльзы пачка тут как тут). Одну, две затяжки — и…

Чирк, чирк…

Глубокий вдох — и дым обжог мне сердце, укутывая в тепло душу…

А черт! Мать твою!

(спешно выбросила на пол, задавила шлепанцем сигарету)

— Прости. Забыла, что нельзя. Прости, малыш. Обещаю…. я буду тебе… прилежной матерью. Обещаю… Такого больше… никогда не повториться.

____________

ВСД — вегето-сосудистая дистония.

И снова ночь. И снова тяжелые мысли.

За весь день я Марату не позвонила — и он мой номер не набирал.

Обидно, больно… Но Факт… И потом, какая Патти, если там, с ним, "Маар, ну ты скоро?" (или как там было?)

Черт бы ее побрал!

Не знаю даже имени — но уже искренне ненавижу!!!!!!

Тяжелая ночка выпала мне. Но я окончательно решила (едва ли не под самое утро) что, как только встану на работу… — сразу ему позвоню. И пусть даже спит (пусть даже не один) — позвоню, разбужу! и потребую подробностей его жизни. Как ДРУГ, не более.

(язвительно, коварно заулыбалась в этот момент я сама себе)

…

— Привет.

— Привет, Патти.

— Не разбудила?

— Да нет. Как раз только собирался ложиться спать.

(вот черт, и чем же это ты занимался всю ночь?? а?)

— Как делишки? Чего не звонишь, не пишешь? Я тут уже заскучала без надзора.

(рассмеялся)

— Прости, дел по горло. Все же решили клуб принимать, так два дня на осмотр, примерку. Вчера как раз договор и подписали.

— А ты сам?

(ай, черт! Патти, не могла выдать что-то более неподозрительное?)

— Да, а с кем еще быть? Деловые партнеры разбрелись по домам, номерам. Сижу, скучаю. А ты как там? Как торги? Как малыш?

(невольно заулыбалась я)

— Спасибо, все хорошо. Так, немного с мамкой поскандалила — приходила ко мне на рынок,

понервничала немного — а так уже всё хорошо.

Вот только встала… решила позвонить.

— Ой, а сколько сейчас? Мм… только семь?

— Угу.

— Ясно, тогда удачного тебе дня. Звони, как будет скучно.

— Но ты же спать будешь?

— Где-то до трех, а там — снова встреча.

— С кем?

(черт, и снова не сдержалась — так и жду, что выдаст свою тайную связь с той лахудрой)

(рассмеялся)

— Да всё по этому, гадкому, клубу. Уже не рад всему. Лучше бы побыл дома… с тобой.

— О…

(невольно вырвалось из моей груди —

неожиданно… так

… ну, что, Патти, и кто теперь из вас двоих — дурак?)

— Эм, ладно. Побегу я, наверно, уже, а то Эльза будет ворчать.

— Давай.

— Пока.

— Звони.

— Хорошо. Удачи тебе там на встрече.

— Спасибо.

— Пока…

— Пока.

(несмелое движение — оторвала трубку от уха,

робкое, неохотное нажатие — и поставлена точка)

Хм. Вот. Вот теперь день начался — просто супер!

Е-ху!

Я готова едва ли не прыгать от радости. Судя по словам (а по интонации, вроде бы как, не врал) — он был без нее. Так что…

… тынь-тырынь-тырынь-тырынь…

Урааа!

…

— Мама?

— Привет.

— Привет.

… я… я пришла тебе сказать, что…

возвращайся домой.

Патти…

Чтобы ты не решила, чтобы не произошло… между нами, или, просто, в жизни, ты не должна уходить из дома. Не вот так вот…

… не должна жить у какого там мальчика. Незнакомых людей. Прошу, Патти.

— Мам…

— Подожди, не перебивай.

Я знаю, что порой бываю невыносимой, истеричной. Что срываюсь — и ору, топчу, не глядя…

Но сама знаешь — не от хорошей жизни… нервов у меня не осталось.

— Понимаю.

— Так что… давай не сориться? А?

… я не могу спокойно спать, зная, что ты где-то там бродишь, непонятно где.

— Я у Лимона живу.

— Что??

— У Лимона. Мы с ним — друзья. Очень близко общаемся, вот он… меня и приютил.

(тяжело сглотнула)

— Я… я не знала, что вы…

… ты никогда не говорила.

— Прости.

(не сказать же, что дружба наша завязалась едва ли не с того момента, как она меня выгнала из дому?)

Нужно было раньше…

— И тем не менее. Это — не повод. Патти, прошу, возвращайся домой.

— Мам…

— Ну? Патти, девочка моя… Как же я без тебя? А?

Прошу…

(глубокий, шумный вздох — меряя вечность на вопросы "стоит ли?")

(несмело закивала головой)

— Хорошо. Сегодня я приду домой.

(радостно, искренне счастливо заулыбалась мама)

— Спасибо. Я буду ждать. Картошечки сварю, с котлетками…

или лучше борщику?

— Ма-а-ам. Ничего не нужно.

— Как не нужно? Нужно!

(и что? начинать снова спорить?)

— Сама реши. Буду всему рада.

— … Хорошо. Спасибо.

— Ладно, прости. Мне пора идти торговать.

— Да, конечно. Но вечером жду.

— Жди…

(мило (отчасти болезненно) улыбнулась я)

(набрать заветный номер…)

— Марат…

— Да, Патти?

— Я помирилась с мамкой.

— О! Это же прелестная новость! Рад за вас двоих!

— И… ну… в общем… В общем, тогда… Короче, я, наверно, переду назад? Да? А то она так сильно переживает по этому поводу.

(молчит)

Эм… я понимаю, вещи вывозить не буду свои — без хозяина… что-либо выносить из квартиры… глупо, так что…

(невесело рассмеялся)

— Не чуди, Патти. Нужно — бери, что хочешь. Я тебе доверяю. Рад, что все наладилось у тебя.

— Спасибо тебе… за всё.

— Да было бы за что… Брось.

… Ладно, Патти. Давай, потом еще созвонимся, а то я выскочил на минутку — меня там… вся коллегия ждет.

— А, да. Конечно. Не буду задерживать. Пока…

— Пока.

— И удачи…

(но не успела договорить — гудки ужалили в ответ)

…

Созвонимся? Кажется, такими были его слова?

Да?

Тогда почему… прошло уже три дня, а от него — ни звонка. Ни даже маленькой, затесанной смс-ки…

… телефон отключен — абонент не доступен.

Обиделся?

Да… не… не может быть. Чего?

Хотя… мне… и под расстрелом не хотелось бы его покидать, от него уезжать.

С ним, с ним… так просто, так хорошо. С ним… я впервые за всю свою дерьмовую жизнь почувствовала… себя нужной, интересной, веселой, стала… жизнерадостной.

С ним… я потеряла свое одиночество.

Но… глупо навязываться, вешаться на шею — становиться обузой.

И потом, потом всплывают слова матери: "Кому нужны чужие дети?"