Елена Грушковская - Странник

В своей комнате он перевернул кресло и разбросал подушки, а потом так ударил кулаком в стену, что из его костяшек брызнула кровь. Широко расставив ноги и держась за оконную раму, он стоял, глубоко дыша и кусая губы.

Джим был на седьмом небе от счастья. Колечко с анселитом3, на которое Фалкон потратил всё, что он заработал за этот рейс, было для него дороже целой горы бриллиантов, потому что оно было доказательством глубокой и искренней любви. Целый день Джим любовался им у себя на руке, поворачивал и смотрел на свет, восторгаясь его ослепительным игристым блеском. Вечером вернулся Раданайт, уезжавший куда-то днём в дурном настроении; он посадил флаер не на крышу, а почему-то на лужайку перед домом и вышел из него странной, тяжёлой походкой. Он сразу пошёл к себе в комнату, а потом из боковой гостиной донеслись звуки органа. В них не было гармонии и красоты, как будто кто-то просто бессмысленно бил по клавишам. Джим пошёл в гостиную посмотреть и увидел там Раданайта, который в каком-то исступлении извлекал из инструмента яростные аккорды. Потом, уронив руки на колени и опустив голову, он сидел, покачиваясь из стороны в сторону. Это выглядело странно и жутковато. Осторожно приблизившись к нему, Джим спросил:

— Раданайт… Что случилось? Ты плохо себя чувствуешь?

При звуке его голоса Раданайт выпрямился и повернул к нему лицо. Джим в своей жизни видел мало пьяных, но догадался, что Раданайт был пьян до чрезвычайности. Его мутный взгляд напугал Джима, и он хотел уйти, но Раданайт поймал его за руку и удержал.

— Куда ты, малыш? Погоди-ка… Что это у тебя на пальце? — Он поднёс руку Джима поближе к глазам. — Колечко! И недешёвое! Кто это тебе подарил? Отец?

— Да, — солгал Джим.

— А вот и врёшь! — вскричал Раданайт, тяжело поднимаясь на ноги. — Не отец!

Сорвав с пальца испуганного и ошеломлённого Джима кольцо, он швырнул его, и оно покатилось по ковру, сверкая камнем. Несмотря на весь свой испуг, Джим был возмущён этим до глубины души и в порыве негодования нанёс Раданайту удар кулаком, но тот, хотя и пьяный, успел уклониться, и удар пришёлся в плечо.

— Ах вот ты как! — прорычал Раданайт и влепил Джиму хлёсткую пощёчину.

Будучи пьяным, он не рассчитал силы и ударил так, что Джим не устоял на ногах, а в следующий момент в гостиную ворвался чёрный ураган и сшиб Раданайта с ног.

— Как ты посмел поднять на него руку, подонок?! — прогремел гневный голос Фалкона.

Раданайт, поднимаясь с пола, пошатнулся и ухватился за стену. Сверля Фалкона ненавидящим взглядом, он хрипло прорычал:

— Не смей… Не смей к нему прикасаться, или я убью тебя!

— Это я тебя убью, — сказал Фалкон.

Они бросились друг на друга с такой яростью, что было ясно: живым из этой схватки выйдет только один. Джим закричал, и на его крик и шум драки прибежал Криар. Увидев, что молодые господа дерутся, он позвал на помощь ещё трёх слуг — парней крепкого телосложения, и вчетвером они растащили противников.

— Безобразие, господа! — возмущался Криар. — Я немедленно доложу об инциденте милорду.

Джим рыдал, сжавшись комочком в кресле. Фалкон, подхватив его на руки, отнёс в спальню и уложил на кровать. Ещё не остывший после стычки, он расхаживал по комнате, как разъярённый тигр.

— Я ему это так не оставлю! Он за это заплатит! Я разорву всякого, кто посмеет тебя тронуть, детка, и для него исключения не сделаю!

Как глубоко ни был Джим оскорблён поступком Раданайта, при одной мысли о том, что Фалкон поступит с ним так же, как с Зиддиком, его затрясло от ужаса.

— Фалкон, не надо, — пролепетал он.

— Что значит "не надо"? — воскликнул тот, сверкнув глазами. — Я не могу допустить, чтобы ему это сошло с рук! Я вызову его, клянусь! И пусть только попробует отказаться, трус!

Джим бросился перед ним на колени.

— Фалкон, я умоляю тебя… Не надо! Он просто был пьян и не понимал, что делал… Пожалуйста, я прошу тебя, Фалкон!

Глаза Фалкона превратились в льдинки.

— Он оскорбил тебя, ударил, а ты защищаешь его? Может быть, он тебе дороже, чем я?

— Он мой брат, Фалкон! — воскликнул Джим.

Сверкнув льдинками в глазах, Фалкон вышел из комнаты Джима. Опустившись на ковёр, Джим содрогался, и из его глаз струились слёзы. В его жизни не было дня ужаснее, чем этот, думал он. Даже ночь с Зиддиком меркла перед этим. Лёд в глазах Фалкона пронзал его сердце острее и больнее, чем самый острый нож.

Через час приехал лорд Райвенн. Раданайта уже начало развозить, но лорд пощёчинами привёл его в себя.

— Смотри на меня! Бессовестный! Что ты творишь? Напиваешься, бьёшь Джима! Он слабее тебя, он ребёнок! Как ты до такого докатился?

— Если бы ты знал, отец, что этот ребёнок… Что твой ненаглядный ребёнок уже раздвигает ноги, — проговорил Раданайт, с трудом ворочая языком.

— Что ты несёшь! — воскликнул лорд Райвенн. — Ты пьян!

— Да, отец, я пьян и несу чёрт знает что, — пробормотал Раданайт, опуская отяжелевшие веки. — Пожалуйста, позволь мне лечь и проспаться.

— Хорошо, ложись, — сказал лорд Райвенн сердито. — Но мы ещё поговорим!

Оставив Раданайта, он пошёл в комнату Джима. Тот лежал на кровати и беззвучно вздрагивал. Склонившись над ним, лорд Райвенн с нежной жалостью проговорил:

— Дорогой мой… Ну, успокойся. Я накажу Раданайта, уж будь уверен. Мало ему не покажется. Это просто неслыханно… Ведь я пообещал тебе, что в моём доме тебя никто не обидит, и вот… Милый мой, Раданайт получит по заслугам, я тебе обещаю. Такого больше не повторится, или я не лорд Райвенн! Даю тебе моё слово чести, дружок.

После он разыскал Фалкона. Тот, угрюмый и злой, прохаживался по лоджии.

— Фалкон, я не одобряю того, что вы устроили драку, но и осудить тебя я не могу: ты вступился за Джима, — сказал лорд Райвенн.

— Милорд, — сказал Фалкон, — я обращаюсь к вам как к главе Совета двенадцати. Я прошу вас дать мне разрешение вызвать его на поединок. Я не могу ему это так оставить.

Лорд Райвенн нахмурился и посуровел.

— Об этом не может быть и речи, Фалкон. Это семейное дело. Никаких дуэлей в своей семье я не потерплю.

— Милорд, то, что он сделал, непростительно! — воскликнул Фалкон. — Он должен за это поплатиться!

— Друг мой, я повторяю, что никаких дуэлей между вами не допущу, — сказал лорд Райвенн. — Ты живёшь в моём доме и изволь со мной считаться. Раданайт принесёт Джиму извинения и без наказания не останется, не беспокойся. Я сам его накажу так, как считаю нужным. Никаких дуэлей, никаких драк и скандалов. Ты меня понял?

Фалкон помолчал, сжав зубы, потом выпрямился и сказал:

— Слушаюсь, милорд.

— Так-то лучше, — сказал лорд Райвенн.

После этого он ещё раз зашёл к Джиму. Тот уже не плакал, просто лежал, безжизненно откинув руку. Лорд склонился над ним и погладил по щеке, поцеловал в лоб. Ресницы Джима вздрогнули.