Юлия Колесникова - Солнце бессонных

— Ну да, — замешкалась Бет, и тогда я поняла, что кто-то другой на самом деле испортил ее планы.

— Ты снова поссорилась с Теренсом? — сухо уточнила я.

— Почти так, — нехотя отозвалась Бет. — Прости, что говорила так с тобой. Когда планы с Теренсом сорвались, я пыталась дозвониться до тебя, а тебя дома не оказалось, я подумала, ну вот и она меня предала.

Бет в истерическом состоянии, была не тем лекарством, которое пьют для хорошего сна. Насилу с ней распрощавшись, я только улеглась спать, выключила свет и уже почти дремала, когда снова позвонил телефон.

У меня появилось огромнейшее желание выбросить его в окно, но увидев номер Евы, я немного помедлила и все же решила поднять трубку.

— И что случилось у тебя?

Скорее всего, голос мой звучал не очень радостно, так как Ева медлила с ответом.

— Почему ты думаешь, что у меня что-то случилось?

— Только что звонила Бет.

— К тебе тоже. Она полдня таскала меня по Лутону в поисках платья, сжигая свою злость на Теренса кроссом по магазинам.

Такого негодования от Евы я еще не слышала.

— А вообще я хотела поговорить с тобой про Грема.

Я минуту молчала, не меньше, пока до меня доходил тот факт, что Ева решила чем-то поделиться со мной. Сегодняшний день закончиться или нет?!

— Плохая идея, — наконец выдавила из себя я, думая, мог ли Грем слышать то, что теперь сказала Ева.

— Почему?

— Он у нас в гостях, и я не могу говорить.

Ну что мне было сказать ей. Знаешь Ева, Грем вообще-то вампир, и его слух подобен локаторам, так что если не хочешь потом всю жизнь сгорать от стыда при виде его, лучше закроем на сегодня эту тему.

— А он рядом? — догадалась Ева, но это было не совсем так, только объяснить я ей этого не могла.

— Да, — я ухватилась за предоставленную Евой соломинку, чтобы прекратить разговор. — Давай поговорим завтра, на дне рождения будет, где поговорить, все будут веселиться и до тихого разговора двух девчонок никому не будет дела.

Когда и этот разговор закончился, я просто отключила трубку, и не стала выбрасывать ее в окно. Была еще одна идейка забаррикадировать двери, но вряд ли ко мне будут рваться толпы друзей желающих поговорить именно сегодня. Хотя я уже ни в чем не сомневалась.

Первым шоком для меня стало то, что кроме Оливье, в городе снова появился Дрю. Молчаливый, вымученный и избегающий меня, он все равно оставался угрозой моему спокойствию. И если сначала я хотела радостно обнять Оливье и поздравить с возвращением, то нагрянула на нее с обвинениями.

— Почему твой брат здесь?

— И я тоже рада тебя видеть, Рейн.

В Оливье не было ее постоянного превосходства, и это заставило меня немного поостыть.

— Я рада видеть тебя, но все же хочу знать, почему Дрю снова в городе.

Она долго молчала, делая вид, что очень занята раскладыванием серпантина, но меня не проведешь. Обмануть меня могли только те, кто десятилетиями врут, но не Оливье.

— Так как же? — настаивала я, не собираясь сдаваться. Я даже теперь спиной чувствовала грязный, липкий взгляд, которым меня облапывал Дрю. Я была уже одета к вечеринке, которая должна была начаться с минуты на минуту.

Уловив тревожный взгляд Калеба, которым он охватил представшую картину нашей ссоры с Оливье, я качнула головой, давая ему понять, что у нас все хорошо. И он продолжил помогать Теренсу переносить стульчики. Но при этом продолжал следить за нами.

По-праздничному убранное помещение бара перестало меня радовать. Я уже не могла смотреть как раньше на разноцветный серпантин, смешные плакаты и светящиеся гирлянды. И даже увеличенные портреты Бет не радовали — ее милое улыбающееся лицо не могло стереть горечи от присутствия Дрю.

Бар делился на само отделение бара с барной стойкой, ресторан, и небольшой зал для танцев, где сегодня вместо заезжей звезды выступала наша школьная рок-группа, в которой, как оказалось, играл и Теренс. Мы стояли с Оливье около барной стойки, и все остальные ребята обходили нас стороной словно думали, что тут проходит кровавая бойня. Хотя думаю до этого дня меня еще такой злой никто не видел. Да и красивой тоже. В янтарном платье, окантованном широким кружевным черным поясом, с завышенной талией, мне хорошо удалось скрыть восьмимесячный срок. А высокая прическа открывающая шею и лицо, сделанная Самюель, пошла бы кому хочешь. К тому же все отметили мой изменившийся цвет волос. Но восторженные возгласы тут же потеряли для меня яркость, когда я заметила в баре Дрю.

— Нам пришлось его забрать назад. Но не переживай, он к тебе больше не будет приставать.

Только Оливье это сказала, к нам подошел Дрю. Похожий на жалкого зачуханого щенка, с преданными обвисшими ушами, он неловко замер возле нас.

— Привет Рейн, ты сегодня так хорошо выглядишь, — от его неприкрытого обожания в голосе поежились мы обе. Я красноречиво взглянула на Оливье.

Но нужно было ответить. Пусть я не могла подавить в себе волну страха и отвращение, когда видела, как он на меня смотрит.

— И тебе привет.

Сказать ему, что и он хорошо выглядит, было бы ошибкой.

Я обернулась к Оливье и на ухо прошипела ей:

— Мне теперь всю жизнь от него убегать? Ты же видишь, что он тоже мучается!

Оливье ничего мне не ответила, а только кинула злобный взгляд. От неожиданности я резко отстранилась и потеряла равновесие, но падения не последовало, так как я уперлась в чью-то грудь.

— Привет всем, — услышала я такой родной и знакомый голос. И мне захотелось тут же упасть в объятия Калеба и пожаловаться на них всех. Но делать этого было нельзя по нескольким причинам. — Вы что ссоритесь?

При виде Калеба черты лица Оливье смягчились, и на него она смотрела таким взглядом, который я замечала за ней только в первые дни своего переезда сюда. Мне захотелось толкнуть Калеба под бок, чтобы он не строил из себя рыцаря, но меня остановил злобный взгляд Дрю, которым он пялился на Калеба.

Честно говоря, я уже как-то растерялась, кто в их семье болеет шизофренией, а кто нет. По-моему все подряд. Бред, встречающийся с Сеттервин, сегодня минут пять не давал мне прохода, пока не рассказал, как я хорошо выгляжу. Они пугали меня все трое, и я даже не знала кто больше, и всем от меня что-то было надо.

Но вот появилась Бет, и все разногласия как-то забылись. Началась кутерьма с поздравлениями, подарками, шутками и тостами. Теренс развлекал всех как заправский тамада, и у меня сложилось впечатление будто бы мы на свадьбе.

Я сидела за столом возле Оливье, и мы уже больше не ссорились, и не поднимали вопрос о Дрю. Меня по-прежнему раздражали взгляды Дрю и Бреда, но так как Калеб сидел напротив, я могла о них не думать. Приходилось быть изворотливыми и находить места, чтобы обняться или поцеловаться, но и это у нас выходило. При других, мы почти все время не общались друг с другом, и когда я думала, что так еще придется продержаться больше двух месяцев, меня бросало в дрожь.