Юлия Колесникова - Солнце бессонных

— Нет. И никогда не считал. Иногда мне кажется ты старше меня. Все то, что ты пережила, отразилось на твоем внутреннем мире, и внешне при этом ничуть не изменило тебя. Возможно, выглядишь ты на шестнадцать лет, но только выглядишь, а вот на самом деле, как я подозреваю тебе уже лет сто. И твои родители впарили мне старушенцию, замаскировав ее под подростка.

Я рассмеялась, в один миг расслабившись. Какой нужно быть дурой, чтобы так себя накручивать?! Перебравшись к нему на кровать, я позволила Калебу снять с себя куртку, шапку и ботинки. Уютно устроившись в кольце его рук, я о многом думала. Калеб мне не мешал.

— Разве мог бы я так целовать ребенка? — спустя минут пятнадцать спросил Калеб. Следом за вопросом он наклонился надо мной и, играя, прикоснулся к уху, затем спустился вниз по шее.

Его рука принялась расстегивать замок на свитере, а следом за рукой губы Калеба проложили легкую дорожку вдоль выреза футболки. Он как никогда раньше провел рукой вдоль моей спины и, замерев ниже копчика, прошелся вдоль ноги. От сладкой истомы, накатившей на мое тело, я не могла пошевелиться, и просто ожидала, что он сделает в следующий миг. Его рука, как и с утра, накрыла мою грудь, и нежно сжала. Тихо застонав, я грубо притянула его голову, цепляясь за волосы, ероша их. Поцелуй вышел таким страстным, что когда Калеб резко отстранился от меня, мы все еще глубоко дышали.

— Так как? Ты думаешь, я считаю тебя ребенком? Разве ты не видишь, как я желаю обладать тобой? — прошелестел его голос возле моего уха, и дрожь в моих руках стало трудно скрывать.

— Вижу, и хочу того же не меньше тебя.

Мне было трудно управлять своим голосом, который неожиданно сел.

Мы пролежали так еще долго. Никто из родителей не стал тревожить нас, Самюель могла решить, что мы поссорились. И как я была рада, возможности побыть с Калебом настолько близко. Тяжелый серебряный браслет, скатывался по моей руке взад и вперед, когда я нежно проводила по Калебовому плечу, руке, шее, и так мне казалось, что мы еще теснее связаны.

До моего дня рождения оставалась неделя. Завтра день рождения Бет, а спустя пять дней — мой, и после него Калеб едет во Францию. Я решила, что мы должны максимально использовать это время, проводя его как можно больше вдвоем.

— Так что там придумала Оливье на вечеринку? — спросил меня Калеб, поздно вечером, уже собираясь уезжать домой, чтобы я могла наконец выспаться за эти несколько дней.

— Собираемся завтра в шесть в баре.

Бар был без названия, а может и с названием, но я его не знала, так как подобное заведение в городке было одно, и называли его все просто — бар.

— Боюсь, зная Оливье, нас ждут клоуны, тот заезжий певец, о котором она говорила и много фейерверков. Каждый год она для кого-нибудь одного устраивает подобное мероприятие.

— Не знаю только, будет ли сама Оливье, — вскользь заметила я.

Присев возле меня на кровати, Калеб ласково пощекотал мою щеку прядкой волос.

— Почему.

Я виновато потупилась. Так и не рассказав ему о Дрю, я чувствовала себя неуютно. Калеб со мной постоянно всем делился. И все же что-то не дало мне поведать Калебу о моем участии в исчезновении Дрю и Оливье. Возможно, тогда бы пришлось рассказать о поведении Дрю, и боюсь Калеб точно разозлиться.

— Ты знал, что у Дрю шизофрения?

Калеб несколько секунд молчал прежде, чем ответить. Взгляд его не стал тяжелым, как предполагала я, но на скулах медленно разлился румянец.

— Скажем так, я догадывался. Он иногда нес странный бред.

— Я узнала чисто случайно, и оказалось Дрю в последнее время не пьет лекарства. Видимо они решили отправить его на некоторое время в лечебницу. А может просто забрали ненадолго из города. Не только я заметила, что Дрю стал гипперагрессивен.

— Зато, думаю, ты заметила, что он в тебя влюблен. Дрю несколько раз за нами подглядывал, еще до того времени, как мы начали с тобой встречаться.

— Где? Здесь? И никто мне ни слова не сказал?

Я аж подпрыгнула на кровати от такой новости. Вечно они все решают без меня!

— Тогда я не подозревал, что он болен. Думал, немного пострадает и успокоиться. К тому же, зачем было тебя по глупости беспокоить? Он всего лишь мальчишка.

Если бы Калеб знал, как себя вел со мной Дрю, думаю, он бы так не думал. А раз я не собиралась подставлять шею Дрю под удар, то стоило принять менее обиженный вид.

— Хватит о Дрю, — я притянула к себе голову Калеба. Он на миг насторожено замер. Все-таки Калеб хорошо меня знал, он сразу же уловил, что я хочу уйти от этого вопроса. Но не смог долго сопротивляться, когда я захватила губами мочку его уха.

Еще минут пятнадцать мы не могли расстаться. А когда Калеб ушел, я не стала медлить и пошла в ванну. По приходе из ванны в своей комнате я застала Самюель. Она принесла стопку чистой одежды, и рассматривала подарок для Бет.

Она хотела что-то сказать мне, когда вдруг остановилась и замерла. Подобный ступор я сегодня уже видела. Ну, конечно же, измененный цвет моих волос Самюель не видела, так как я была в шапке, когда зашла домой, то, что же тогда завтра будет на дне рождении Бет?

— Наконец та синеволосая бунтарка стала похожа на мою дочь. Вот Терцо обрадуется, — дар речи вернулся к Самюель, и, подойдя ко мне, она пропустила шелковистые пряди сквозь пальцы. — Я уже и забыла, какого они цвета.

— Чему я обрадуюсь? — в комнате появился отец, и я еле подавила усталый вздох. Дадут мне сегодня отдохнуть?

Очередной ступор, заставил меня раздраженно сесть на кровать.

— Ты же хотел, чтобы я вернула свой цвет волос.

Я вымучено улыбнулась. Родители обнялись и застыли у дверей.

— Ты теперь похожа на юную прекрасную леди без того ужасного синего цвета, — отметил Терцо. Самюель, была согласна с ним.

Я никогда не была прекрасной и точно не леди. Титул графини, еще не делал из меня аристократку, но я в очередной раз подавила вспышку усталого гнева.

— Да, я старалась.

Когда они ушли, я смогла спокойно откинуться на кровать. Но на сегодня еще не закончился поток людей желающих со мной поговорить. Просто День Адской Усталости, обязательно отмечу в календаре.

Первой позвонила Бет.

— Где ты сегодня была? — требовательно взвизгнула она, только я подняла трубку.

— В Лутоне, — устало отозвалась я, — искала одной подруге на завтрашнее шестнадцатилетние подарок.

Услышав это, Бет немного поостыла, и все же ее слова продолжали звучать резко.

— Я думала, мы сегодня с тобой поедем мне покупать платье.

— Ты же говорила, что купила его, и мы ведь не договаривались, прости, если испортила твои планы.

Была у Бет одна черта характера, которую я ужасно не любила. Она кого хочешь, могла заставить чувствовать себя виноватым, даже если это и не так.