Юлия Колесникова - Свора - Зов крови

Но, стоило мне войти в дом, Изегрим и его пустые глаза мгновенно забылись. Я почувствовал ее запах! Рейн!

Забыв обо всем на свете, я кинулся наверх и за мгновение, передо мной предстала комната, и ее обитатели. На полу лежало два тела, и запах крови сбил меня с толку. Я не мог поверить в то, что опоздал, но вот что-то зашевелилось в темном углу, и оттуда вышел Аерас.

— Рейн жива. Кажется у нее обморок.

Мельком глянув на его кровавые руки и рубашку, а потом на Волчицу я все понял. Но меня это не интересовало. Только дыхание Рейн имело значения. Я опустился возле нее на колени, и легонько пригладил волосы. Она выглядела так, будто просто спала. Такая невинная, с неожиданно побелевшей кожей, и трепещущими ресницами. Ее губы двигались, словно она пыталась говорить. И все же я понимал, что ее сны могут быть мучительными, потому стал будить. Она открыла глаза и посмотрела на меня вполне осознано, а затем улыбнулась. И с ее глаз покатились слезы облегчения.

— Это сон, — пробормотала она, чем заставила улыбнуться меня. Если ей нравилось видеть сны с моим участием, я был только рад. Я всегда только об этом и мечтал. Ни одна месть не могла принести мне такого удовольствия, как ее слова.

Последние полгода я думала только о том, будет ли спасение и настанет ли покой. Он настал. Как иначе я еще могла думать, когда вся моя семья была в сборе. Бет и Теренс стали моими прежними друзьями, и жизнь вошла в свое русло.

Конечно же, все изменилось.

Я изменилась. Я изменилась настолько, что еще сама не была готова осознать этого, но время еще придет.

Мы теперь снова были с Калебом близки. Наш первый раз после этой встряски был сладостнее и страстнее, чем когда я впервые узнала, что такое быть с Калебом.

Я приехала к нему после уроков, он был дома, но не рисовал.

Мы ни о чем не говорили в этот день. Не загадывали. Не вспоминали. Мои мечты пока что оставались моими.

Когда я обняла его все плохое, словно стерлось из воспоминаний.

Поцелуи стали глубже, чувственнее, требовательнее, и я отвечала на них, но в какой-то момент глаза у меня защипало, и они стали влажными. Как много всего произошло, но мы выстояли, мы по-прежнему были вместе. Калеб меня не осуждал. Пусть ему не нравиться, что я больше не его маленькая девочка, которая нуждается в опеке, и могу постоять за себя. Но ведь люди меняются.

Как прав был Калеб, я еще смогу измениться много раз, поменять взгляды и отношение к чему-либо, прежде чем стану вампиром. Можно и не спешить. Ему нравиться, как стучит мое сердце, мне, откровенно говоря, пока что тоже, но надолго ли? Я не знала, у меня все было впереди!

У нас все было впереди!