Иви Берне - Проклятые кровью

- Во-первых, ты и я предназначены кормиться друг от друга, вне зависимости, веришь ты в это или нет. Во-вторых, мы должны остановить твое кровотечение. Сейчас же, - сказал он.

Поднимая руку медленно, что бы показать ей, что не хочет причинить ей вреда, он положил руку поверх ее плеча. Он не двигался, просто позволил своим пальцам расслабиться. Она не могла дышать, он казалось, держал ее.

Поворачивая руку, он подцепил одним пальцем лямку ее ночной рубашки - или того, что осталось от ее ночной рубашки.

- Давай объявим временное перемирие.

- К чему беспокойства?

Удары были бы предпочтительнее его близости. Он был ее врагом.

- Просто, что ты думаешь сейчас произойдет?

- Я не могу знать, что произойдет через пять минут.

Голод сделал его голос гортанным. Ее решимость пошатнулась, и ее собственный голос надломился, когда она в последний раз попыталась запротестовать.

- Я вижу будущее достаточно четко. Даже если я позволю тебе это сделать, я не собираюсь выходить за тебя замуж. Мы будем драться, снова. И я обещаю тебе ничем хорошим это не закончится.

Мрачная гримаса на его губах сказала ей, что он понял, но он собирается сделать, что хотел, в любом случае. Конечно, он это сделает. Ведь он князь.

Он убрал руку от ее раны. Боль нахлынула с потоком свежего воздуха. Вздрогнув, она повернула голову.

- Постой, - сказала она. - В твоем рту еще осталась кровь?

Никоим образом она не собиралась соединиться с ним из-за обыкновенного обмена жидкостями.

Торжественно он плюнул на ладонь и показал ей прозрачную жидкость, затем вытер руку об брюки.

Она снова отвернулась.

Он наклонился к ее плечу и провел шершавым языком по ее открытой ране.

Возможно, он посчитал бы, что она задержала дыхание от боли – она так надеялась - но вся боль исчезла при первом касании его языка. После этого, каждое аккуратное прикосновение, каждый нежный, неопытный поцелуй доставлял ей только наслаждение. Непристойное, позорное, отвратительное наслаждение.

Даже настолько заезженная, как она была, она никогда не испытывала ничего столь странного. Она закрыла глаза и вздохнула смешанный аромат крови, пороха и хлора и ...Михаила. Его запах всегда напоминал ей о свежей траве и молодой листве.

Он оторвал свою голову от ее плеча. Она сделала совершенно бесстрастное лицо, так, что он и не понял, что она такая же извращенка как и он.

- Повернешься?

Его тон был резким, но тем не менее, в нем прозвучал намек на рычание. Она знала, что рычание послужило откликом на ее тело. Годы обучения, годы выполнения прихотей надменных, опасных принцев научили ее быть открытой и влажной, когда они хотели ее.

Она повернулась к нему спиной, и делая это, задвинула руку под подушку дивана и нашла нож, который там держала.

Он обвел сквозную рану языком, и бешеное наслаждение накатывало снова и снова. Так же, но сильнее. Намного. Когда он облизывал, его руки медленно двигались к ее талии, и она не мешала происходящему.

Плохо. Все очень плохо, Алия.

Она схватилась за рукоятку ножа, но вздохнула, как только его руки прикоснулись к ее грудям. Все что она хотела в этом мире, было то, чтобы он теребил ее соски, пока посасывал ее плоть. И как по волшебству, он сделал именно то, чего она хотела. Она не смогла сдержать тихий стон удовольствия.

- Ты мне доверяешь? - он пробормотал, упираясь ей в кожу.

- Нет. А ты мне доверяешь?

- Ты считаешь меня сумасшедшим?

Ее не мог не взволновать низкий тембр его голоса. Или скорее власть, которая в нем вибрировала. Он перебросил ее волосы на одну сторону и поцеловал затылок. -

Итак, когда ты планируешь использовать этот нож на мне?

- Скоро. Совсем скоро.

С надеждой на успех, он посадил ее к себе на колени. Она развернулась у его руках и прижала острие ножа к его подбородку. Он усмехнулся.

Это была первая настоящая улыбка, которую она увидела, но какая это была улыбка: кривая, блестящая, безрассудная. Улыбка человека, собирающегося выпрыгнуть из самолета. Она сразу же захотела его поцеловать. Она сожалела, что не могла быть такой же беззаботной.

Вместо этого она покрутила нож в предупреждающем жесте.

- Принц не может доверять никому. Он сидит, прислонившись к двери. Спит с ножом под подушкой.

- Это правда,- сказал он.

- Принц не может доверять даже своим близким.

- Я доверяю своей семье.

Представляю. Этих самодовольных, добродетельных Фостинов, ну просто семейка Бивера Кливера [4] Бивер Кливер – «Предоставьте это Биверу» - Легкая и остроумная комедия, рассказывающая о семейке Кливер, которая то и дело ввязывается в различного рода истории, благодаря неугомонному младшему члену семейства - подростку Биверу. Вся семья Кливеров может служить примером хорошего поведения, но только не Бивер (Кэмерон Финли), обычный подросток с необычайным талантом на всякие неприятности. , расположившаяся в небольшом Бруклинском особняке.

Он продолжил.

- И я доверял бы своей жене.

- И был бы дураком.

Они были настолько близко друг от друга, что она могла видеть, как крошечный, звездообразный шрам пересекал его кожу под правым глазом. Так близко, что она могла посчитать белые солнечные лучики, которые расходились от его зрачков. Благодаря этим белоснежным полоскам, его глаза казались странными на расстоянии.

Его губы смягчились и разомкнулись, только ненадолго. Электрический разряд пробежал между ними.

Это было опасное, опасное желание. Ее рана затянулась и боль ушла. Она больше в нем не нуждалась. Не было никакой причины оставаться рядом с ним.

И не существовало никакой причины, по какой она бы могла уйти.

Проклятие, что со мной происходит?

Во рту пересохло, громкий стук сердца раздавался у нее в ушах, она убрала кончик ножа от его подбородка, перевернула его, и провела лезвием вверх по его щеке. Его охватила дрожь, и он прикрыл глаза, длинными серебристыми ресницами, скользнувших по его щекам. У кого-нибудь еще она приняла бы это за жест покорности, но в данном случае она предположила, что он боролся за самообладание. Князь брал то, что хотел и когда хотел. Михаил был слишком хорошим. Он был против этого.

Его намерения заслуживают проверки.

Повернув голову, она дотронулась своими губами его губ. Они оба были в синяках, с распухшими губами. Михаил издал короткий, болезненный звук, но все притянул ее ближе, запуская руки в ее волосы.

Снова она целовала его, на этот раз, открыв рот. Снова он стонал. Мучительно. Он перестал быть заботливым и хорошим. Она загорелась. Они крепко прижимались друг к другу, удовольствие от их поцелуя было пронизано болью, болью поощряющей их.

Михаил опустил ее на пол. Он втиснулся между ее ногами, его член, прижался точно там, где он и хотел находиться. Но была проблема. Она все еще оставалась неподвижной.