Карен Чэнс - Прикоснись ко тьме

Если бы мне удалось хотя бы на минуту уйти от вампира-хозяина, я смогла бы добраться до маленькой дверцы, ведущей в недостроенную часть подвала. Оттуда не было выхода в залы клуба, но подвал примыкал к той стене, за которой находился бар. Если вампир хотя бы на время потеряет меня из вида, он перестанет меня чуять и может решить, что я пробралась в бар. Тогда у меня будет несколько секунд на то, чтобы выбраться наружу через заднюю дверь, если, конечно, у вампиров не хватило ума поставить возле нее одного из своих. Но даже если и так, с обычным вампиром моя защита справится легко. А может быть, и нет.

Наконец я добралась до дверцы, расположенной за последним стеллажом, но едва я попыталась ее открыть, как сзади послышались грохот и душераздирающий визг. Я оглянулась через плечо, ожидая увидеть одного или нескольких преследователей. Моему бедному истерзанному разуму потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что существо, плавающее в проходе между стеллажами, это Порция, и что в других проходах слышится шум отчаянной драки.

– Я же говорила, что помогу тебе, Кэсси!

Ее лицо сияло от восторга, и обрамлявшие его кудряшки подпрыгнули, когда она резко повернулась, показывая на что-то у себя за спиной. Там стояла целая бригада конфедератов, неизвестно каким образом уместившихся в крошечном помещении кладовки. Я такое уже видела – когда метафизика просит старую добрую физику идти ко всем чертям, – но, надо сказать, никак не могу к этому привыкнуть.

– Капитан Богард Льюис к вашим услугам, мэм, – отвесил мне поклон лихой офицер с пышными усами.

Он чем-то напомнил мне генерала Кастера [2] Джордж Армстронг Кастер (1839-1876) – герой Гражданской войны в США, погибший во время битвы с индейцами. – не слишком удачное сравнение, если бы я решилась высказать его вслух. Но я не успела – внезапно, пройдя сквозь тело капитана, между стеллажами просунулась рука вампира и схватила меня за горло.

Одним движением выхватив из ножен саблю – я еще успела удивиться, зачем она ему, – Богард описал ею в воздухе сверкающую дугу и отхватил руку вампира по самый локоть. Вампир завопил, и вместе с ним завопила я, потому что, во-первых, на меня хлынул поток теплой крови и, во-вторых, потому что отрезанная рука продолжала крепко держать меня за горло, пытаясь нащупать сонную артерию. Надо сказать, что вампиры умирают только после того, как умирают их голова и сердце; таким образом, рука пыталась довершить дело, начатое ее хозяином. Богард попытался оторвать ее от моей шеи, но его бесплотные руки лишь проходили сквозь меня.

– Простите, мэм, – сказал он, в то время как у меня в глазах – уже второй раз за день – начал меркнуть свет. – Я потратил всю энергию на удар саблей. – Капитан грустно покачал головой. – Время делает свое дело – наша энергия слабеет.

Он взглянул на меня, желая услышать слова утешения, но, знаете ли, трудно выражать сочувствие, когда из тебя выходит последний воздух, а перед глазами пляшут разноцветные огни.

Тем временем вампир очухался и вновь попытался схватить меня, но тут на него набросилась Порция и принялась колотить зонтиком.

– Взять его! – скомандовала она, и тогда солдаты, которые до сих пор молча созерцали эту сцену, двинулись вперед, словно могучая серая река.

Наступил один из тех моментов, когда глаза вступают в спор с разумом, который пытается их уверить, что того, что они видят, быть не может. Несколько тысяч солдат, слившись воедино в одной точке, начали исчезать в ней, как вода, уходящая в водосток. Только водостоку эта процедура страшно не понравилась. Вампир начал биться о стеллажи, отчаянно размахивая уцелевшей рукой, словно пытаясь отразить нападение, при этом его кожа приобрела пурпурный оттенок.

К тому времени, как мне наконец удалось оторвать от себя его руку и отшвырнуть ее прочь, он неподвижно лежал в дальнем конце прохода, застывший, словно статуя. Косясь в его сторону, я внимательно следила за рукой, которая опять поползла ко мне, чтобы схватить за горло. Не слишком понимая, что, собственно говоря, происходит, я пришла к выводу, что в каждом призраке скрывается частичка вампира, превращая его в огромную, безобразную куклу. Но в тот момент, когда я подумала о том, что же произойдет, когда из вампира полезут все прятавшиеся в нем духи, произошел взрыв. Схватив бутылку вина, я колотила ею по руке вампира, из-за чего прозевала начало события. Помню только, что я взлетела в воздух и приземлилась на пол, а на меня, словно градины, посыпались куски замерзшей плоти вампира.

Порция парила в воздухе над вздрагивающим полом. Сложив кружевной зонтик, она обратила ко мне свое сияющее личико.

– Нам пора уходить, Кэсси, – сказала она. – Мальчики славно потрудились и нуждаются в отдыхе. Но ты должна знать: мы прекрасно провели время!

Порция присела в реверансе, капитан Богард вновь поклонился; затем она взяла его под руку, и оба исчезли, после чего за ними потянулась колонна бойцов, вышедших из останков вампира.

Я сидела посреди липкой лужи, не имея сил встать, и потирала шею. Лицо горело в тех местах, где на него попали куски вампирьей плоти, но хуже всего пришлось горлу. Кажется, я не могла глотать, что меня очень беспокоило. Наверное, я бы еще долго сидела на полу, наблюдая, как рассыпается и исчезает тело вампира, но тут в конце прохода появился Томас.

– Вставай! – крикнул он и, схватив меня за руку, потащил из кладовки.

Я заорала от боли – он схватил меня за ту руку, которую чуть не вывернул вампир, – и удивления, что парень еще жив. Я-то уже списала нас обоих; и тут мне в голову пришла мысль: кто же тогда дрался с вампирами, если Порция и ее армия находились возле меня? Рука Томаса была в крови, и я подумала, что это его кровь; правда, раны не было видно. Должно быть, мой крик испугал его, поскольку он сразу отпустил меня, и я осела на пол, кашляя и задыхаясь от крика, который, словно нож, прошелся по моему раненому горлу. И только тогда, сидя на полу, прижимая к груди ноющую руку и стараясь справиться с приступами рвоты, я заметила тела.

Кроме первого вампира, который набросился на меня и сейчас агонизировал, сжигаемый лучами моей защиты, я увидела еще одного – тот был жив, но лежал, придавленный тяжелым металлическим стеллажом, который кто-то явно намеренно оторвал от стены и сбросил на него. Вампир извивался под кучей металлических щитов, оставшихся с того дня, когда Майк начал перестраивать дом под клуб. Не сказать, чтобы у них был стильный вид, зато они были тяжелыми и острыми как бритва, и Майку приходилось держать ухо востро, когда он их перетаскивал. Надо ли говорить, что, падая, эти щиты превратились в смертельное оружие, которое разрезало вампира пополам, как нож разрезает буханку хлеба. Вероятно, бандит истекал кровью, поскольку по полу разлилась огромная лужа, похожая на багровое одеяло.