Дженнифер Рардин - Землю грызет мертвец

— Что за жалкая ничтожная личность! О Боже!

Следующие три минуты мы давились здоровенными ломтями смеха, стараясь вырвавшиеся замаскировать под кашель. Глаза у нас слезились, а кашляли мы, как завзятые курильщики. Некоторые в минуты напряжения играют в видеоигры. Другие пинают собак, бьют жен, хватаются за сердце. А я смеюсь. Обычно в самый неподходящий момент. Очевидно, этим заразилась и моя команда, но помогло. Похоже, нам именно этого не хватало, чтобы вжиться в назначенные роли.

Проконсультировавшись с картой, оставленной Йеттой, и сообразив, куда девать все принесенное добро, мы взяли коробки с надписью «столовые приборы», бросили на тележку выпивку и несколько коробок с закусками и потащили все это наверх.

Вылезли мы в большое открытое помещение, разделенное на официальную столовую в глубине и зону развлечений с детской площадкой в передней четверти и уголком для бесед, где кто-то поставил два мягких дивана и шесть кресел возле имитации камина. В отделке преобладал блестящий клен с лазурью и немножко слоновой кости. Ну-ну. Изысканно.

Мы направились к открытым стеклянным дверям, выводящим на главную палубу. Коул остановился возле бара самообслуживания прямо за дверями: заправить бар выпивкой и присобачить пару камер. Навес от дождя поднимался над палубой на десять футов, так что туда камеры не поставишь. Перила укрывал золотой шелк, и все, что мы установим там, будет закрыто развевающейся материей и обнаружено утром уборщиком или кем-нибудь, кто случайно заденет задом. А все остальное было переносным. Стулья с прямой спинкой вдоль штирборта, как в зале ожидания. Слева два голых стола, где нужно будет сервировать блюда на выбор, ждали нашего прикосновения.

— Время разведывать, — сказала я почти про себя.

Кассандра кивнула, и пока они с Бергманом разворачивали скатерти, я вернулась на камбуз. Схватив поднос с бутербродами размером с монетку, я снова направилась к сводчатой двери. Но на сей раз пошла не по пандусу, а вниз по коридору. Миновав несколько закрытых дверей, ведущих в кубрики, я достигла конца коридора, где металлические ступени вели на две палубы вверх, в рубку.

Вот это зрелище. Потайной свет в сочетании с кленовой мебелью и самым современным навигационным оборудованием наводил на мысль о круизном судне. Я ожидала найти здесь как минимум скучающего молодого моряка, надзирающего за рядами выключенных приборов, пока капитан развлекается на суше. Но в рубке было гулко и пусто.

— Ха.

Никого из персонала мы не видели на камбузе, и здесь, на их территории, тоже никого. Лун отослал всех на берег?

Ну ладно, если ветер попутный, я не стану отворачиваться и высокомерно сплевывать. Установив камеру, я по другому трапу перешла на гостевую палубу, где расположился длинный коридор, устланный берберским ковром, и открывающие все возможности сияющие сводчатые двери с блестящими золотыми запорами. Тихо постучав в ближайшую, я приоткрыла ее и заглянула. Пусто. Оставив камеру возле иллюминатора, я хотела двинуться дальше по коридору и уже открывала дверь, как вдруг тревожный голос Вайля объявил:

— Жас, кто-то идет.

Черт побери! Я метнулась обратно в каюту, закрыла за собой дверь и быстро огляделась. Кровать у стены с черными простынями и такими же подушками, укрытая красным бархатным покрывалом. Черный прикроватный столик со встроенной лампой. Зеркальный шкаф слева — я заглянула внутрь. Нет места — разве что я найду куда девать блестящие шелковые костюмы и аккуратно выстроенные туфли. Нет, вы посмотрите на эти лодочки! Этот хмырь наверняка гей.

Я полезла за «Скорбью», сообразила, что в стреляющей руке у меня полный поднос закусок, а потом было поздно. Я обернулась к двери как раз, когда она распахнулась и вошел тот дурак.

— Что вы тут делаете? — спросил он возмущенно.

— Нам было сказано принести в эту комнату поднос с сандвичами, — улыбнулась я вежливо, перекладывая поднос в левую руку.

— Я ничего не заказывал! — отрезал он.

— Ну, она нам сказала принести сюда.

Я видела, как он мысленно перебирает список всех женщин, которых я могу иметь в виду. Очевидно, очень короткий, потому что он тут же посмотрел на меня с меньшим раздражением и большим интересом.

— Пенгфей должна знать, что я люблю к брюнеткам салат из курицы.

Он пошел ко мне, и я попятилась, жалея, что так мало пространства для маневра.

— Нет, минутку, — сказала я. Сердце у меня колотилось так, что странно, как бретелька не лопнула. — Поставщики поставляют еду, но сами мы не еда.

Не хотелось мне палить этого чудика. Это бы очень-очень помешало заданию, а я в последний раз и так много напортачила.

Отступать дальше было некуда, я встала на кровать. Дурак продолжал ко мне красться, довольный этой неожиданной охотой и не сомневаясь в ее исходе.

— Послушайте, — заговорила я, стараясь, чтобы в голосе не было слышно отчаяния — он бы воспринял это как сигнал к нападению. «Скорбь» тяжело висела на плече, а я пыталась уговорить этого дурачка не подписывать себе приговор. — Ваш мастер — Чень Лун? И он не будет доволен, узнав, что вы съели поставщика. В конце концов, он же приехал развлечься, а не убирать кровь.

— Чень Лун мне не мастер, — прорычал дурачок, скривившись, будто раскусил что-то гнилое.

— Ну, Пенгфей, — решила я попробовать брошенное им имя.

Он вытянулся во весь рост, расправил тощие плечи.

— Эти двое недостойны подошвы лизать моему схверамину. Вообще меня поражает, почему Эдуард с ними возится. В жизни не видел более неуравновешенной пары.

Я быстро постаралась сделать нужное выражение лица. Рот закрыт? Глаза не остекленели? Внутреннее смятение не видно? Дай бог, чтобы так, потому что при данных обстоятельствах дурачок мог иметь в виду лишь Эдуарда Самоса, он же Раптор. Самос не мог надзирать за этим делом непосредственно, и потому вместо себя послал своего авхара. Странно, что авхаром оказалось это тошевялое создание. Я думала, что так только у людей бывает — но нет. Видимо, у вампиров тоже существуют такие связи.

— Если вы собираетесь меня съесть, не могли бы хотя бы сказать ваше имя?

Он вроде бы стал обдумывать мою просьбу и наконец кивнул:

— Меня зовут Шуньян Фа.

Мое имя он не спросил, что снова вернуло нас к игре в кошки-мышки. Я уже стала переходить в фазу ожидания, когда «Скорбь» вступит в игру и брызги проваленного задания попадут мне в лицо, и тут в каюту ворвался Вайль, так хлопнув дверью, что кровать затряслась, а мы с дурачком оба застыли, глядя на него потрясенными глазами.

— Вот ты где! — произнес он, размахивая руками и напоминая мне дядю Барни, который все делал Шумно и Громко. — От всей души прошу у вас прощения. — Он поклонился Шуньяну Фа. — Она всегда заигрывает с клиентами, а работа стоит. — Он обернулся ко мне: — Кажется, там какая-то проблема с креветками и пуншем. Майлз утверждает, что только что изобрел совершенно новую закуску, но ведь гости могут не согласиться? И еще взорвались сырные пирожные. И не уверен, но мне кажется, что Коул начихал на все стаканы в баре.