Шарлин Харрис - Мёртвые и забытые

Она протянула руку для рукопожатия, и когда я коснулась ее, то многое узнала. Было сложно не показать изумление на лице.

— Я из Нью-Орленского отделения ФБР, — сказала она, и это было ошеломляющее начало для простого разговора, — Я — агент Сара Вайс. А это — специальный агент Том Латтеста из нашего отделения в Роудсе.

— Я чем я обязана?… — спросила я с предельно удивленным выражением лица.

— Мы можем войти? Том проделал долгий путь, чтобы поговорить с Вами, и не стоит выветривать все тепло из вашего дома.

— Думаю, да, — сказала я, хотя не была уверена, что так думаю. Я усиленно пыталась сконцентрировать на цели их визита, но это было непросто. Я могла только сказать, что они явились не для того, чтобы меня арестовать или сделать что-нибудь еще столь же радикальное.

— Мы не вовремя? — спросила агент Вайс. Она имела в виду, что они с удовольствием приедут позже, хотя я знала, что это не так.

— Что сейчас, что позже — не имеет значения, — моя бабушка, бывало, сердито смотрела на меня, если я была невежлива, но моя бабуля никогда не отвечала на вопросы ФБР. Это был явно не частный визит. — Но я вскоре должна буду поехать на работу, — сказала я, обеспечив для себя безопасный отход.

— Что, плохие новости о матери босса? — сказал Латтеста. — В вашем баре Большое Заявление прошло спокойно?

Из его акцента я могла сделать вывод, что он родился севернее линии Мэйсон-Диксона (Прим.: Граница между северными и южными штатами), а из его познаний о местонахождении Сэма и личных деталей его жизни — что он выполнил домашнее задание, собрав сведения о месте моей работы.

Болезненное чувство, которое появилось у меня в животе, усилилось. В этот момент у меня возникло такое страстное желание, чтобы Эрик был рядом, что даже голова закружилась, но когда я посмотрела в окно на солнце, я почувствовала лишь злобу на свои мечты. Это то, что ты имеешь, сказала я себе.

— Существование вервольфов сделало мир интереснее, не так ли? — сказала я. Улыбка вспыхнула на моем лице, и эта улыбка говорила, что я была «на взводе». — Я возьму вашу верхнюю одежду. Присаживайтесь, пожалуйста, — я показала на диван, и они сели. — Хотите кофе или чаю со льдом? — сказала я, благодаря бабулю за навык безостановочной болтовни.

— О, — сказала, Вайс. — Немного чая со льдом было бы замечательно. Я знаю, что на улице холодно, но я могу его пить круглогодично. Я — женщина южного роду-племени.

По-моему, она слишком лебезила. Не думаю, что Вайс могла бы стать моей близкой подругой, и я не собиралась обмениваться с нею рецептами.

— Вам? — спросила я у Латтесты.

— Да, это было бы великолепно, — сказал он.

— Сладкий или без сахара? — Латтеста думал, что было бы забавно попробовать знаменитый южный сладкий чай, и Вайс из любезности присоединилась к сладкому. — Позвольте мне сообщить своей соседке, что у нас компания, — сказала я и крикнула вверх: — Амелия, у нас ФБР!

— Спущусь через минуту, — крикнула она в ответ, ни капельки не удивившись. Я знала, что она стояла на верхней лестничной площадке и слышала каждого слово.

Здесь же появилась Октавия. В своих любимых зеленых штанах и полосатой рубашке с длинным рукавом она выглядела настолько пристойно и располагающе, насколько на это способна почтенная седовласая темнокожая женщина. Руби Ди (Прим.:Граница между северными и южными штатами) ничто по сравнению с Октавией.

— Здравствуйте, — сказала она лучезарно. Несмотря на то, что она выглядела как всеми любимая бабушка, Октавия была могущественной ведьмой, которая накладывала заклятия почти с хирургической точностью. У нее была целая жизнь практики сокрытия ее способностей. — Сьюки не сказала нам, что ждет гостей, иначе мы бы навели порядок в доме.

Улыбка Октавии стала еще шире. Она махнула рукой, показывая на безупречную гостиную. Она не стала бы гвоздем программы в «Южной жизни» (Прим.: ТВ-шоу о домоводстве), но там было чисто, ей-богу!

— По мне, так выглядит великолепно, — сказала Вайс. — Я хотела бы, чтобы мой дом выглядел так же чисто.

Она говорила правду. У Вайс было двое детей-подростков, муж и три собаки. Я испытала некоторую симпатию — и возможно, даже зависть — к агенту Вайс.

— Сьюки, я принесу чай твоим гостям, пока вы разговариваете, — сказала Октавия сладчайшим голосом. — Вы можете присесть и пока пообщаться.

Агенты устроились на диване и стали с интересом разглядывать скромную гостиную, пока она вернулась с салфетками и двумя стаканами сладкого чая, в которых приятно потрескивал лед. Я поднялась с кресла напротив дивана, чтобы положить салфетки перед ними, а Октавия поставила стаканы сверху. Латтеста сделал большой глоток. Уголок рта Октавии чуть изогнулся, когда он сделал изумленное лицо и потом изобразил приятное удивление.

— О чем вы хотели меня спросить?

Время перейти к сути. Я лучезарно улыбалась, мои руки лежали на коленях, стопы были параллельно друг другу, ноги сжаты.

Латтеста был с папкой, и теперь он положил ее на кофейный столик и открыл. Он вынул оттуда фотографию и протянул ее мне. Фотография была достаточно четкой, не смотря на то, что люди были окружены губительным облаком пыли, которая взвилась вверх после того, как Пирамида Джизех рухнула.

Я удержала взгляд на снимке, я удержала улыбку на лице, но не смогла удержать сердце, которое провалилось в пятки.

На фотографии Барри-Колокольчик и я стояли вместе среди руин Пирамиды, вампирского отеля, который в октябре прошлого года взорвала отколовшаяся от Братства группа. Я была чуть более узнаваема, чем мой компаньон, поскольку Барри стоял в профиль. Я, не зная того, стояла лицом к камере, и смотрела в лицо Барри. Мы оба были покрыты кровью и грязью, обломками и пылью.

— Это Вы, мисс Скахаус, — сказал Латтеста.

— Да, это я, — бессмысленно было отрицать, что женщиной на фотографии была я, но я бы с удовольствием это сделала. Вид на фотографии отозвался во мне болью, потому что он слишком явно вызвал в памяти весь этот день.

— Так Вы находились возле Пирамиды во время взрыва?

— Да.

— Вы работали на Софи-Энн Леклерк, вампирскую бизнесменшу. Так называемую королеву Луизианы.

Я хотела рассказать, что «так называемая» — не совсем точно, но осторожность остановила эти слова.

— Я работала на нее, — сказала я вместо этого.

— И Софи-Энн Леклерк достаточно сильно пострадала в результате взрыва?

— Насколько я поняла, да.

— Вы видели ее после взрыва?

— Нет.

— Что за мужчина стоит рядом с вами на снимке.

Латтеста не смог идентифицировать Барри. Я жестко держала свои плечи, чтобы они опустились от облегчения.

— Он подошел ко мне после взрыва, — сказала я. — Мы были в лучшей физической форме, чем большинство, и помогали искать выживших.