Бри Деспейн - Темное божество

Они врезались в ограждение балкона, которое скрывало остальную часть часовни. Старые доски заскрипели. Черный волк лежал на спине под серыми лапами. Он скулил.

Звуки боли. Отчаяния. Страха.

Это знало, что он собирался сдаться.

Рукоятка ножа обжигала мою потную руку. Я сказала Даниэлю, что буду там, когда он будет нуждаться во мне. Я должна спасти его прежде, чем он умрет. Я должна освободить его душу. Но я думала, что это будет очень не скоро. Не сегодня.

Не сейчас.

Боль, жгла мою глубокую рану в руке — как огонь, распространяющийся через все мое тело — охватывая меня.

Это не было обычной раной. Это был укус оборотня, укус моего брата. Я была заражена.

Теперь я тоже несла проклятие волка.

То же самое проклятие, которое продиктовало что, если я когда-либо попытаюсь убить кого-то — если я убью Даниэля сейчас — волк овладеет мною.

Я потеряю себя.

Я должна сделать выбор, сказал мне мой отец.

Но он понятия не имел, каким невозможным он будет. Я могу спасти душу Даниэля или сохранить свою. Я могу быть его ангелом или стать демоном.

Грудь черного волка упала. Он лежал настолько мягкий. Серый волк, отклонился к балкону, готовясь нанести решительный, смертельный удар.

Я не могу нарушить это обещание.

Я — благодать.

Я полетела к черному волку, подняла нож, и вонзила его в алмазный участок меха на груди.

Я буду монстром.

Серый волк пронесся прямо позади меня. Он протаранил свою голову в тело черного волка, и они оба вылетели через перила балкона. Ужасный шум отозвался ниже эхом по пустому приходу.

"Нет!" Я побежала вниз по деревянной лестнице и упала. Мои колени врезались в каменную плитку пола часовни. Я приподнялась на руках и коленях и подползла к обессиленному телу черного волка — Даниэлю. Я положила его пушистую голову на свои колени, и погладила позади ушей. Они были слишком холодными.

Нож все еще торчал в его груди. Кровь разлилась по полу вокруг нас.

Где Джуд?

Мой взгляд следовал за пятнами крови на каменном полу. Джуд — человек, голый — стоял, дрожа позади алтаря в тени прихода.

"Не стой просто так," закричала я на него. "Иди за помощью".

Но он не двигался. Он стоял как столб в темноте.

Я не могла оставить Даниэля. Я сказала ему, что буду с ним, когда он умрет. Я скатилась на пол, и легла рядом с его пушистым телом.

Почему он не стал человеком? Неужели мне не удалось? Я колебалась слишком долго? Неужели было слишком поздно, чтобы спасти его душу прежде, чем…? Неужели я ни за что обменяла себя?

Холодный ветер прошелся по мне. Снежинки окружили нас. Одна приземлилась на нос волка и растаяла.

Когда пошел снег?

Так я думала, когда положила свою голову на запачканную кровью грудь Даниэля. Я слушала, как одинокое сердцебиение становилось мягче и тише, пока полностью не исчезло, я ждала прихода своего волка — чтобы он взял меня за то, что я сделала.

В ПРИХОДЕ

Я услышала визг откуда-то позади меня. Я подняла глаза и увидела трясущуюся Эйприл в своем розовом платье в открытых дверях часовни. Снег несся из-за нее. "Что случи…?"

"Не задавай вопросов". Я села. "Пожалуйста, просто пойди и вызови скорую."

Я посмотрела на волка Даниэля. Он все еще лежал слишком, безжизненный. Серебряный нож торчал в его груди.

Возможно, я не достаточно сильно ударила? Возможно, я не попала в его сердце? Или возможно я должна была принять его. Книга сказала, что серебро было ядом.

Я попробовала обернуть свою руку вокруг рукоятки. Это не жгло мою кожу.

"Что ты делаешь?" крикнула Эйприл, все еще стоявшая в двери.

"Уходи. Пожалуйста, приведи помощь."

Я крепко схватила нож, и вытащила его со всей силы. Лезвие выскользнуло с тошнотворным чвакающим звуком. Кровь брызнула из раны, разливаясь по его груди, окрашивая его участок белого меха. Но потом, вместо вытекания, кровь остановилась. Она свернулась, и закатилась обратно в рану. Прокол, превратился в шрам, а затем излечился в белую плоть.

Белая кожа, которая соответствовала остальной части его тела — его человеческому телу. Теперь со мной был Даниэль, а не пушистое животное. Он лежал на боку в позе эмбриона, словно он только что был рожден заново. Его голое тело было разорвано и окровавлено в нескольких местах, включая его шею. Но он был человек, смертный. Я спасла его душа прежде, чем он умер. И это — все, о чем я думала, все, что имело значение… пока он не закашлял.

"Грейс," прохрипел он.

Я скользнула рукой вниз к его руке, и переплела свои пальцы с его. "Я здесь," сказала я. "Я здесь."

"Гм…" сказала Эйприл, с больше чем намеком на шок. "Я думаю, что теперь я точно пойду за помощью".

Лунный свет пролился из дверного проема, когда она выходила, бросая его на призрачную бледность Даниэля. Его волосы были почти белыми.

"Даниэль, мне так жаль". Я взяла его лицо в свои руки. "Но ты лучше, черт возьми, не умирай на мне!"

Его кривая улыбка скользнула по лицу. Он открыл свои глаза. Они были темными как пироги грязи и больше знакомые, чем когда-либо. "Властная, как всегда," сказал он. Он снова закашлял и закрыл глаза.

"Я буду всегда любить тебя," прошептала я. Я поцеловала его в его холодные губы и держала за руку, пока не услышала звук сирены, и кто-то не оттянул меня от него.

ЖИЗНЬ, КАК Я ЗНАЮ ЕЕ

Шел снег в течение семи дней подряд. На следующий день полиция выпустила Джуда и меня под охрану моих родителей. Они не смогли найти свидетелей, которые подтвердили бы, что это мы бежали тогда от школы. И так как, ни один из нас, казалось, не "помнил" того, что случилось, все, что они могли определить в пределах любого вида причины, было то, что мы подверглись нападению стаи диких собак — той же самой неуловимой стаи, которую они обвиняли в том, что случилось с Мэриэн и Джессикой — и забежали в приход для безопасности.

Раны Даниэля были совместимы с нападением волка — хотя никто не мог объяснить отсутствие на нем одежды — но Джуд и я выглядели нетронутыми уже на следующее утро. Мои синяки исчезли, и след от укуса на моей руке превратился в розовый шрам формы полумесяца.

Джуд был столь же невредим, как и я. Но доктор сообщил, что он страдает от какого-то посттравматического стресса или чего-то еще, и выписал ему тяжелое успокоительное средство после того, когда папа, наконец, добрался до станции аэропорта рано утром. Я

поняла теперь, что единственная вещь, которая вероятно препятствовала Даниэлю приближаться к моей семье, были наркотики, которые он использовал.

Моя притворная амнезия колебалась только с деталями того, что случилось в переулке. Стратегически, я помнила, как Пит напал на меня, и как Дон спас меня. Пит был тем, кто пошел в полицию после того, как он «упал» в переулке — оставив меня — но полиция решила задержать его, и его тринадцать швов, для дальнейшего опроса. Я простила его за то, что он сделал мне, но это не означало, что не должно быть последствий для его действий.