Екатерина Оленева - Красный цветок

Наконец часы пробили десять и, раскланявшись, девушка удалилась, предварительно пожелав приятных снов.

Я приготовилась ложиться в кровать, когда Те*и нарушил мое уединение.

— Нам нужно поговорить, — сказал он, решительно переступая порог каюты и скинув с себя мокрый плащ.

Упав в кресло, на котором его любимая племянница провела весь вечер, он сделал несколько жадных глотков из серебряной фляжки — постоянной подружки. Другой "постоянной" я, — увы! — за ним не замечала.

Я с волнением заметила, как осунулось лицо покровителя и наставника. Он мало спал, мало ел. И, — увы! — много пил.

— Те*и, кого ты считаешь виновным в смерти Зака? Меня? Или себя?

Те*и скривился. Он даже не пытался казаться насмешливым — плохой знак.

— Как все это цинично, девочка моя.

Пришел мой черед кривиться и пожимать плечами:

-. Мы оба знаем, что Зак в чем-то был прав. Хотя мое отношение к его правоте, в силу вполне понятных причин, очевидно.

Те*и опустил светлую голову, то ли задумчиво, то ли повинно.

— Он не должен был действовать в одиночку, — сказал он.

— Возможно, он не хотел предавать огласке отношения с Миа*роном?

— Миа*роном?! Кто бы мог подумать, что твой Черный Наставник и Грей*стон Рэй*фрэ одно и тоже лицо!

Я с любопытством покосилась на Те*и.

— И кто этот человек?

— Он должен был стать Хранителем Клана Пантер, хозяином прайда. Но его отец отказал ему в наследовании.

— Потому что Миа*рон для правителя слишком жесток?

Те*и невесело рассмеялся:

— Пантеры все кровожадны. Оборотни по природе своей людоеды. Но об этом — тс! — паясничая, Стальная Крыса приложил тонкий палец к бескровным губам, делая большие глаза. — Говорить об этом не принято. Нет, даже если бы Грей*стон живьем жрал соседей и варил в смоле кипучей собственных верноподданных, папаша бы только гордился им! Но…плохой мальчик не желал совокупляться с девочками, как положено матушкой природой. Плохая и похотливая киса любила котиков, а не кошечек. За это и был изгнан из прайда.

— Ну, поскольку я далека от свободных взглядов и умру ограниченной мещанкой, я могу понять Большого Кота.

— Умереть мещанкой тебе не грозит, — мрачно изрек Те*и. Его взгляд показался мне излишне тяжелым и пристальным.

— Мы полагали, что для Зака давняя связь была только заданием, — человеческий голос может ли скрипеть, точно тяжелая повозка? Выходит, может, когда слова даются тяжело, не желая выходить из горла. — Если бы мы только догадывались об этом раньше. Если кто-то взял на себя труд сопоставить факты! Хотя бы лучше расспросить тебя. Ведь истина лежала на поверхности!

От треска разломанного туалетного столика, разлетевшегося в щепки, я вжалась в кресло:

— Эй! Полегче, маэстро! Не смей крушить здесь мебель, — я к ней привязалась! — Злой взгляд Те*и не прожег на мне дырку. — Я понимаю, Зак был твоим младшим братом. Но что случилось, то случилось! Вы, как всегда, обсудите это на семейном совете, поработаете над ошибками и сделаете правильные выводы.

Не издеваться не получалось. Видимо, где-то в душе оставался зловещий, неприятный осадок.

Те*и ответил злым коротким смешком.

— Зак умер рано. Думаю, ему было бы приятно знать, насколько крепкий орешек ему попался на этот раз.

— Ты обо мне? — тон получился ворчливей, чем хотелось. — И что я сделала?

— А сама-то не поняла?

— Не — а.

— Чудо ты чудное. Творишь непонятно что, и даже не осознаешь этого? Впрочем, это естественно. Проще всего совершать несусветные вещи именно тогда, когда ни хрена не понимаешь их несусветности.

— Ну, а что я натворила?

— А что ты помнишь?

— Огонь. — Я подумала, потом добавила. — Много огня. — Вспомнила свои видения. — Очень много огня. Но, по-моему, это ведь нормально? Учитывая мое направление, да?

— Ты открыла Врата, как-то от тебя, собственно, и требовалось. А потом закрыла проход огненной стеной, причем не, только на физическом, но и на ментальном уровне. И так же аккуратненько все закрыла.

— Я этого не делала.

— Больше было не кому.

— Почему? Эллоис*Сент ведь был рядом. И ты не станешь отрицать, что он гораздо больше меня искусен в магии.

— Да. Нам необходимо позаботиться о твоем магическом образовании, пока ты не наворочала чего-нибудь непоправимого.

— Ты об это хотел поговорить со мной? — подняла я брови.

Те*и усмехнулся.

— Я просто хотел поговорить и убедиться, что ты не злишься.

— Я не злюсь, Те*и. Мне было больно, когда я поняла истинное положение дел. Впрочем, я и раньше догадывалась, что являюсь только средством для поддержания власти, могущества и возможностей Семьи. Ведь от меня истинного положения дел никто не скрывал? Я понимаю, почему Зак делал то, что делал. И у него были к тому основания. Но…ведь за все необходимо платить, не так ли? Высшие Силы для чего-то сохранили мне жизнь и наделили немыслимыми возможностями. Для чего, как ты думаешь?

— Когда ты поедешь в магический университет, на уроках истории тебя обстоятельно познакомят с древними пророчествами, с одним из которых ты удивительно схода, Мокирол*лэ.

— Не называй меня так! — возмутилась я. — Я не стану проклятием, Те*и. И плевать мне на все пророчества. Даже если все правильно и все пути сошлись в одной точке, — процитировала я известную поговорку, — выбор — он за мной, не так ли?

Окинув задумчивым взглядом, Те*и одарил чарующей, волшебно-многозначительной, загадочной улыбкой:

— Очень может быть. По крайней мере, до поры, до времени ничто не помешает тебе в это верить.

В Чеар*рэте нас встретили напряженно. Очередной гроб никого не привел в восторг.

Траурная белизна одежд заставляла глаза слезиться.

В Эдонию, пока мы путешествовали, вновь пришла осень. Листья золотые, листья багряные, листья зеленые с желтыми прожилками. Листья, листья, листья!

Природа умирала красиво.

Мне казалось кощунством присутствовать на траурных церемониях. Я не желала гибели Заку, но, не смотря на, это была её косвенной виновницей. И чувствовала себя лицемеркой, возлагая траурные венки у гроба.

Говоря, что когда умирает хороший человек, всегда идет дождь? Дождя хватало. И мелкие капли, будто бисер, качались на листьях, на серебряных от первых морозов, травах.

Официально было объявлено, что Зак умер, защищая меня. Ну, не ирония?

Я была неприятно поражена, поняв, что Эллоис*Сент избегает меня. Но слишком горда, что бы искать встреч или объяснений.

Он, в отличие от других, знал правду. Ему требовалось время, чтобы научиться существовать со всем случившимся. Теперь, когда мне не грозила опасность, сносить все оказалось сложнее, чем представлялось в гуще сражения.

Садовники жгли опавшую листву. Огонь безжалостно пожирал коротенькую легкомысленную жизнь сотни тысяч листочков. И обращал в горький дым.