Кэми Гарсия - Прекрасные создания

Заведующая библиотекой округа Гатлин, Мэриан Эшкрофт, была старой подругой моей мамы, вторым по счету — после моей мамы — умнейшим историком в Гатлине, и, до событий прошлого года, ее партнером по исследованиям. Они вместе были выпускниками Дюкаі и, когда Мэриан получила свою кандидатскую степень по афроамериканским исследованиям, она последовала за мамой в Гатлин, чтобы завершить их первую совместную книгу. К моменту аварии они были на полпути к публикации своей пятой книги.

С тех пор я ни разу не показывался в библиотеке, и я по-прежнему не был готов к этому. Но я также знал, что Амма ни за что не станет останавливать меня, если я соберусь туда пойти. Она даже не будет звонить, чтобы проверить, действительно ли я там. Мэриан Эшкрофт была членом семьи. А Амма, которая, как и Мэриан, души не чаяла в моей маме, ничто так не уважала, как семью.

— Ну что ж, веди себя прилично и говори потише. Ты ведь помнишь, что говорила мама: «любая книга и есть Библия, а где хранится Библия — там и есть Храм Божий».

Я же говорил, моя мама никогда бы не вступила в ДАР.

Линк уже начал сигналить. Он согласился подбросить меня по пути на репетицию своей группы. Я выскочил из кухни, испытывая чувство вины такой силы, что мне пришлось бороться с собой, чтобы не броситься в объятия Аммы и не сознаться ей во всем, будто бы мне снова было шесть лет, и я воровал из кладовки мармелад. Может, Амма была права. Может, я на самом деле уже пробил дыру в небе, и вселенная готова обрушиться на меня.

Когда я приблизился к двери дома Равенвудов, моя рука посильнее обхватила гладкую синюю папку — мое оправдание за появление в доме Лены без приглашения. Вроде как я заскочил, чтобы передать ей задания по английскому, который она сегодня пропустила — именно так я собирался сказать. И пока я стоял на своем собственном крыльце, в моей голове это звучало весьма убедительно. Но теперь, стоя на пороге Равенвуда, я уже не был так уверен.

Я был не из тех парней, которые совершали что-нибудь подобное, но было совершенно очевидно, что приглашения лично от Лены я никогда не дождусь. И я чувствовал, что ее дядя сможет нам помочь, что он наверняка что-то знает.

Или дело было совсем в другом. Мне хотелось увидеть ее. В отсутствие Урагана Лена день в школе Джексон был слишком долгим и скучным, я даже удивлялся, как смог пережить восемь уроков без всех тех неприятностей, в которые она меня вовлекала. Без них мне самому захотелось что-нибудь натворить.

Сквозь окна, увитые плющом, сочился свет. Где-то на заднем плане слышны были звуки музыки — старая песня Саванны, написанная автором из Джорджии, которого так любила моя мама. «Тем холодным, холодным, холодным вечером…»

Еще до того, как постучал, за дверью я услышал лай, и через несколько секунд дверь распахнулась. За ней стояла Лена, совсем босая, и выглядела она по-другому — наряженная в черное платье с вышитыми маленькими птичками, словно собиралась провести вечер в шикарном ресторане. А мой прикид — дырявая рубашка Атари и джинсы, скорее, подходили для визита в Дар-и Кин. Она вышла на веранду, прикрыв за собой дверь.

— Итан, что ты здесь делаешь?

Я вяло протянул ей папку:

— Вот, принес тебе домашнее задание.

— Не могу поверить, что ты сюда явился. Я же говорила, что мой дядя не любит незнакомцев, — она уже толкала меня вниз по лестнице. — Тебе нужно уйти. Сейчас же.

— Я просто подумал, что мы могли бы поговорить с ним.

Позади нас я услышал, как кто-то громко кашлянул. Подняв голову, я увидел сначала пса Мэйкона Равенвуда, а над ним и самого Мэйкона Равенвуда собственной персоной. Я старался не выглядеть удивленным, но был абсолютно уверен, что выдал себя, едва не выпрыгнув из собственных ботинок.

— Что ж, подобное мне доводилось слышать нечасто. И не быть мне джентльменом с Юга, если я допущу такое разочарование, — произнесен он размеренно, растягивая слова на южный манер, но с превосходной дикцией. — Искренне рад долгожданному знакомству с вами, мистер Уэйт.

Я поверить не мог, что стою прямо перед ним — таинственным Мэйконом Равенвудом. Только вообще-то я ожидал увидеть Страшилу Рэдли — непонятного типа, слонявшегося по дому и бормотавшего на каком-то односложном языке, вроде неандертальского, и, может, даже немного пускающего слюни.

Это уж никак не был Страшила Рэдли. Скорее, это был Аттикус Финч4.

Мэйкон Равенвуд был безупречно одет, причем так, как если бы это был, ну, не знаю, год примерно 1942-й. Его свежая белая рубашка к вечернему костюму вместо пуговиц была застегнута старомодными серебряными запонками. Его тщательно выглаженный без единого пятнышка черный пиджак сидел на нем идеально. Глаза у него были темными и мерцали, они были почти черными, и как будто поглощали свет, как стекла в окнах катафалка, в котором Лена ездила по городу. В этих глазах не было отражения, их было невозможно прочитать. Они выделялись на его бледном лице, белом, словно снег, словно мрамор, таком белом, каким оно и должно было быть у затворника. Волосы были словно присыпаны солью — седина на висках, а на макушке такие же черные, как у Лены.

Он вполне мог сойти за голливудского актера времен черно-белого кино, или, может, за представителя королевской династии из какой-нибудь маленькой страны, о которой здесь никто и никогда не слышал. Но Мэйкон Равенвуд был уроженцем этих мест. Вот это как раз и смущало. Старик Равенвуд слыл местным бугименом — злым духом, похищающим маленьких детей Гатлина, еще с тех пор, как я ходил в детский сад. Но сейчас казалось, что он куда больше меня далек от Гатлина.

Он захлопнул находившуюся в руках книгу, ни на секунду не отводя от меня глаз. Он смотрел на меня, но создавалось впечатление, что он смотрел сквозь меня, выискивая что-то. А вдруг он был способен видеть людей насквозь, как рентген. Учитывая события на прошлой неделе, это было не исключено.

Мое сердце стучало так громко, что я был уверен, он слышал его. Мэйкон Равенвуд приводил меня в ужас, и он знал об этом. Никто из нас не улыбался. Его пес напряженно стоял возле него, вытянувшись вперед всем телом, готовый напасть по первому же сигналу.

— Где же мои манеры? Входите, мистер Уэйт. Мы как раз собирались обедать. Вы обязательно должны присоединиться к нам. Здесь в доме Равенвудов обед — это всегда целое событие.

Я посмотрел на Лену, рассчитывая получить хоть какие-нибудь инструкции.

Скажи ему, что не хочешь оставаться.

Поверь мне, и правда не хочу.

— О, ну что вы, сэр. Я вовсе не собираюсь навязываться. Я лишь хотел занести Лене домашнее задание, — я во второй раз протянул ей яркую синюю папку.

— Нонсенс, вы должны остаться. После обеда мы насладимся парочкой кубинских сигар в зимнем саду, или вы предпочитаете сигариллы? Разве что вам здесь неуютно, в таком случае, я безусловно все пойму, — я не мог сказать, шутит он или нет.