Лили Сент-Кроу - Странные ангелы

— Ты видел? Как это произошло? И что это за Сергей такой?

У меня не получалось произнести имя так же четко, как у Кристофа, словно оно из иного языка. От самого имени голову снова пронзила острая боль, а дом испуганно заскрипел, как живой.

С юношеской непосредственностью Кристоф картинно закатил глаза:

— Сергей — один из Первородных! Самый старый и жестокий вампир. Именно за этим носферату Дуайт Андерсон охотился последние двенадцать лет.

Тупой болью отозвалось в сердце имя отца, произнесенное устами голубоглазого красавца. А само предположение… казалось бредовым.

Чтобы отец охотился за вампирами? Неправда! Он часто повторял, что с ними лучше не связываться ни за какие сокровища на свете.

— Папа охотился за другой нежитью. — Сердце опять болезненно сжалось, словно его прокололи острым стилетом. — Не думаю, чтобы он гонялся за вампирами.

Но… возможно, я ошибаюсь. Был, кажется, на нашем пути городок на севере Майами, и там отцу пришлось туговато. А где, кстати, пропадал отец, когда я целый месяц жила у Огаста? Внезапно меня осенила замечательная мысль по поводу дальнейших действий, и вдруг Кристоф сказал такое, что я сразу обо всем забыла:

— Твой отец был всего лишь одаренным любителем, а вот мама достойна звания настоящего охотника. — Кристоф не отрывал от меня внимательного взгляда, словно хотел увидеть мою реакцию на его слова. Проникающие в окно лучи зимнего солнца осветили резкие черты лица, узор черного пуловера и отразились бликами в глазах. — Что ты о ней помнишь?

Мы поиграем в прятки, Дрю.

От волнения в горле пересохло, и я сделала судорожный глоток, чтобы избавиться от спазма. Аромат корицы и острых специй только отвлекал, особенно если учесть, что в доме по-прежнему витал слабый, но стойкий запах зомби.

— Немного. Мне исполнилось всего лишь пять, когда она умерла.

— Ее убили, когда тебе было пять лет. — Он скрестил руки на груди и, увидев на моем лице безграничное удивление, спросил: — Ты об этом не знала?

Ладони от волнения покрылись испариной, а сердце было готово выскочить из груди. Откуда, черт возьми, тебе известны такие сведения о моей семье?

— Тебе-то откуда знать, — сказала я вслух. — Ты ведь не старше меня!

Мое заявление явно позабавило его. По крайней мере, на лице с острым подбородком появилось подобие улыбки.

— У меня свои методы работы, мисс Дрю. И вам придется смириться с моим присутствием, поскольку я стану вашим ангелом-хранителем на короткое время. Скажи, ты действительно не подозреваешь, кем являешься на самом деле?

В груди поднималась неудержимая злость, не имеющая под собой никаких оснований. Да кем себя возомнил этот несносный мальчишка?! Ведь предупреждала же, что вопросы здесь задаю я, так почему создается стойкое ощущение, что допрашивают меня?!

— Что? Станешь ангелом-хранителем? Ну, спасибо! — Я постаралась вложить в свои слова как можно больше сарказма. — Говорила же, я голодная, до смерти устала и злая как черт! Так что никак не соображу, на что ты намекаешь.

— Ты знаешь, что означает «светоча»? Конечно, нет. — Рука Кристофа сжалась в кулак, сминая окровавленную салфетку. Фаланги пальцев побелели от ярости, но, как ни странно, лицо сохраняло благодушное выражение. — Честное слово, многое отдал бы, чтобы узнать, как отец собирался управлять тобой после совершеннолетия. Или как ему удалось скрывать твое существование на протяжении стольких лет. Впрочем, если я догадался, кто ты на самом деле, есть вероятность, что об этом узнают и остальные. Тогда они либо схватят тебя… либо убьют. В любом случае, не дадут долго бродить по свету. А Сергею в плен лучше живой не попадаться!

Ого! Уже угрозы пошли? Я собрала остатки напускной невозмутимости, которой обычно приходилось прикрываться в барах Истинного мира, и дерзко заявила:

— Неужели меня убьют только потому, что я что-то знаю об Истинном мире?! И только-то? — Боже, я просто с ног валюсь! Скорее бы поесть и принять горячий, согревающий душ, чтобы наконец избавиться от пробегающего по телу озноба, который не предвещает ничего хорошего. — По-моему, тебе пора валить отсюда.

Мне очень хотелось спокойно посидеть и все обдумать. Возможно, Кристоф проигнорирует мой недвусмысленный намек, но…

Вот именно: но! Самое ужасное слово, какое только существует в любом языке — короткое и емкое! Я его ненавижу до глубины души! Оно означает, что дела пойдут наперекосяк, а неприятности достигнут невероятных размеров.

А куда уж больше?

— Послушай меня внимательно, Дрю. Твоя жизнь в опасности! Все, что с тобой происходило, — цветочки по сравнению с тем, что ожидает впереди. Пойми, все знают, что твой отец мертв. Однако Сергей не отступится, пока не сотрет с лица земли последнего Андерсона. Понимаешь, они уже начали подозревать, что кто-то остался в живых и что у твоей мамы была большая тайна, которую она берегла пуще жизни! — Бледные пальцы по-прежнему с яростью сжимали окровавленную салфетку, а сам Кристоф устремил пристальный, немигающий взгляд на что-то поверх моего плеча. Я не выдержала и оглянулась, пытаясь разглядеть то, что привлекло его внимание. — А ты носишься повсюду со своим лупгару и добрых советов слушать не желаешь!

Лупгару — это еще одно название оборотней. Я запомнила его, чтобы потом разыскать о нем какие-нибудь сведения, хотя не думаю, что сейчас время копаться в книгах.

— Ну ладно. Значит, это вампир Сергей убил моего отца?

В голове началось невообразимое гудение, сквозь которое с трудом пробивались слова. Несколько дней назад я слышала похожий гул в ушах, когда проснулась утром и обнаружила, что мир сошел с ума, превратив мою жизнь в настоящий кошмар. Этот гул навсегда останется связанным с еще одним коротким словом, которое я ненавижу, — «смерть»!

Кристоф тем временем ответил:

— Не уверен, что глагол «убил» правильно передает смысл случившегося. Сергею нравится мучить свои жертвы, прежде чем отправить их в загробную жизнь. Похоже, твой отец умер не сразу, насколько нам известно.

По мимолетной тени, пробежавшей на утонченном лице, и по едва заметному движению изящно очерченных губ я вдруг поняла, что он сам с трудом верит в высказанное предположение.

Значит, ты тоже ничего не знаешь. Ты, как и я, лишь строишь догадки. Какое облегчение, что вернулась способность мыслить логично! Я моргнула раз, потом второй, пытаясь сложить в голове кусочки мозаики, и сухо поинтересовалась:

— Какого черта тогда ты здесь делаешь?

— Я представляю здесь тех, кто считает тебя представляющим ценность уникумом. Теперь я твой новый ангел-хранитель. Ты что, не рада?

На его лице засияла широкая приветливая улыбка, которую вполне можно было бы назвать очаровательной, не будь она застывшей, словно на маскарадной маске для Хеллоуина.