Эйлин Уилкс - Опасное искушение

— Знаю, знаю — слухи ничего не доказывают. Но Каллен пришел ко мне, потому что… черт! Совсем забыл тебе сказать. — Рул медленно вдохнул, стараясь успокоиться. Ходьба помогла лишь в самом начале. Беспокойство верпуюсь и все нарастало. В животе появилось странное чувство, словно там ползали мурашки. — В благодарность за предупреждение Айзен продлил Каллену помощь и поддержку нашего клана сроком на месяц. Сомневаюсь, что бы он показался в наших краях, но все же если это случится…

— Я прослежу, чтобы все было в порядке. Заканчивай с объяснениями.

— Верно. — Двигайся, двигайся, говорил он себе. Но шел он не туда. Он приближался к Поместью, а хотел… ему было нужно… — Каллен пришел ко мне после того, как в его гадательном огне поселился дух. Он испугался.

Бенедикт презрительно усмехнулся:

— Так вот каков смысл гадания? В обмен на огонь или воду — или что там еще используют — дух стихии показывает картинки. Чушь, — добавил он. — Или же результаты никуда не годны. Духи стихий слишком незамысловаты, чтобы подпитывать мысль или большую часть чувств.

— Чаще всего так и бывает. Но на сей раз дух был очень древним, очень большим. И Каллен говорил, что он не с нашей Земли.

— Ты прав, — задумавшись на мгновение, сказал Бенедикт. — Действительно страшно.

Голова Рула сделалась легкой, словно ему не хватало кислорода. Ноги заплетались. Он продолжал рассказ:

— Прошлой ночью Каллен бросал кости. Бенедикт, я их видел. По два очка на каждой стороне каждой кости.

Бенедикт никогда не ругался, но, судя по выражению его лица, он был бы не прочь сказануть что-то сильное.

— Не знаю, стоит ли верить всему в этой истории, но даже если половина… Да что с тобой такое?

— Я не могу… — Дыши. Не могу… — Мне нужно вернуться. — Рул развернулся и пошатнулся так сильно,

Что, наверное, упал бы, если бы Бенедикт не схватил его за руку, не поддержал бы. — Мне нужно вернуться.

И пошел назад. Да, это правильно — на сей раз направление выбрано верно. Головокружение уменьшилось, но нарастала необходимость спешить. Он шел все быстрее и быстрее, потом побежал. Рядом молча трусил Бенедикт.

Должно быть, он думает, что я спятил. Отчасти он прав. Но Рул не остановился для объяснений. Через несколько секунд он добежал до машины, остановился, Согнулся пополам, упершись руками в бедра и жадно хватая ртом воздух.

От коротенькой пробежки пульс не должен был стучать с такой скоростью, и почему вдруг он так запыхался . Черт знает что такое, черт, черт…

Бенедикт хмуро смотрел на него:

— Рассказывай, в чем дело. Сейчас же. Сию минуту.

— Извини. — Рул выпрямился. Нужно позвонить Лили, прежде всего, перенести время ланча. Удостовериться, что с ней все в порядке. Если она сейчас за рулем… — Мне не попасть в Поместье. Придется тебе пригласить Джаспера сюда. Нет, пусть лучше он придет ко мне в городскую квартиру. Нужно договориться, как совершить ритуал.

— Ты о чем?

— До этого момента я не был уверен, но похоже на то, что Госпожой мне уготована Избранная.

— Кто она? — расширились глаза Бенедикта. Рул снова сделал глубокий вдох, задержал дыхание и медленно выдохнул, чувствуя, что сердцебиение немного унялось.

— Детектив полиции, она расследует дело об убийстве, которое я предположительно совершил.

— Черт знает что такое! — подытожил Бенедикт, который никогда не ругался.

Район, где убили Карлоса Фуэнтеса, днем выглядел ничуть не менее убого, чем ночью, но в непосредственной близости от клуба «Ад» дома были чуть лучше всех остальных.

Да, окна магазинчиков и фирм были зарешечены, но все-таки они работали, а не стояли закрытыми. На тротуарах попадались мрачные молодые мужчины. И женщины тоже, а не только промышляющие здесь уличные девки. Впереди Лили медленно шествовали две пожилые дамы, которые злобно поглядывали на парней и оживленно болтали на испанском.

Сегодня Лили шагала бесшумно, и ее не раздражал цокот собственных каблучков. Уродливые полицейские башмаки она на сей раз тоже не надела. Кроссовки были одним из преимуществ отсутствия полицейской формы.

Хорошо, что сегодня она вышла из дома в кроссовках. Потому что вся словно зудела от беспокойства. Будто вот-вот придется сорваться с места и побежать.

— Что на нее имеется? — спросила Лили.

— Ничего. — Офицер Лари Филипс неторопливо шагал рядом, высокий, худой и язвительный. — Может, что-то есть как на малолетнего преступника, только опечатано. Она какое-то время была на улице, еще будучи ребенком. Судя по удостоверению личности, ей только-только исполнилось девятнадцать, — хмыкнул он. — Гонзалес считает, что она чиста.

— Хм… — Теоретически возможно, что здешняя проститутка наркотиков не принимала. Но маловероятно. — Хорошо, что вы ее разыскали.

Лари пожал плечами:

— Она не совсем то, что нужно, только кого еще здесь встретишь вечером? Сутенеры, шлюхи, наркоторговцы и наркоманы. Вот и все.

— Вы забыли о гангстерах. — Обуревавший Лили зуд приобрел некий вектор, словно ей нужно было куда-то скорее бежать. Что с ней случилось? Предсказательницей она не была, о чем прекрасно знала, значит, дело в играх разума.

— Обычно бандиты здесь не орудуют. Нам туда, — добавил Лари, кивком головы показывая на захудалый кирпичный дом на западном конце улицы. — Третий этаж. Похоже, вы довольны. Что, ее рассказ что-то прояснил относительно главного подозреваемого?

— Рассказ согласуется с другими показаниями. Мы знаем, что Фуэнтес вышел из церкви в Ла Месе около половины девятого.

— Примерно в получасе ходьбы отсюда. Так что же он делал до двадцати одного пятидесяти?

— Пока неизвестно. — Лили шагала молча, а потом спросила: — Скажите, Филипс. Вы не раз сталкивались в своей практике с лупи. Зачем кому-то из них понадобилось обратиться волком, чтобы совершить убийство?

— Откуда мне знать. — Полицейского вопрос явно удивил. — Может, инстинкт. У Фуэнтеса был револьвер.

— Судя по вашим рассказам и тому, что я читала сама, вывод напрашивается сам собой: пистолет двадцать второго калибра едва ли можно считать угрозой для лупуса.

— Если бы пуля попала в цель, мы бы быстренько его сцапали. На них все хорошо заживает, но все равно вы непременно заметили бы пулевое ранение, когда пришли в клуб.

— Я не появилась бы там, если бы не знала, что Фуэнтеса убил лупус. Ведь он словно написал громадными буквами: на свободе разгуливает лупус-убийца.

— Может, ему просто захотелось вонзить зубы в Фуэнтеса. Черт, какие только причины не взбредут нелюдю в голову.

— Возможно. — Или же ее сбивают с толку? Зачем убийца превратился в волка, чтобы напасть на Фуэнтеса? Преднамеренно или инстинктивно? Аргументов в пользу инстинктивности не было, разве что в тот вечер произошло нечто необычное, о чем она пока даже не догадывается. Ведь других лупи инстинкт не заставлял обращаться и убивать, по крайней мере в течение последних одиннадцати месяцев ничего подобного замечено не было.