Маргарита Дорофеева - Глаза странника

— Подай, Христа ради, красавица, дитям на пропитание! — затянула знакомую песню дородная молодуха в пестром платке.

— Дай, милая, погадаю! Счастья нагадаю, всю правду расскажу- на передний план, оттеснив первую попрошайку, выступила вторая, уже в преклонном возрасте, однако, с огромным животом, сразу видно, беременная.

Мне чисто по-женски стало жаль её — дикие цыганские нравы позволяют такое! Почему-то представился престарелый бородатый цыган… Впрочем, у них своя жизнь и не следует даже мысленно вторгаться в неё со своими мерками.

Я достала из кармана две монеты по пять рублей, что всегда имелись на случай, если вдруг придется пользоваться услугами маршрутных " Газелей".

— Вот, возьми, гадать не надо…

Цыганка, беря деньги, схватила мою ладонь и, несмотря на попытку высвободить её, удержала, а после поднесла к глазам.

— Сказала же, не надо гадать! — возмущенно запротестовала я. Однако, та ещё крепче сжала мою руку… Остальные, как по мановению волшебной палочки, умолкли, стайкой окружив ворожею.

Я насторожилась, но в то же самое время начала выходить из себя- не доверяла людям этого племени… А старая горгулья, похоже, не намеревалась отпускать меня. Она долго и пристально всматривалась в мои линии, потом подняла черные, как смоль глаза:

— Э-э…, красавица, деньги-то твои даже брать страшно… Кто ты?

Её взгляд поразил меня: очень странный…Испуганный, что ли? Трудно сказать, что за чувства плескались в глазах гадалки, но такого выражения глаз у цыган я доселе не встречала.

Она отпустила руку, что-то закричала по-тарабарски своим товаркам. Те сразу отхлынули в сторону.

— Слушай, красавица, не знаю, как и сказать-то… Но судьба тебе, милая, умереть, не умирая, и родиться, не рождаясь. Больше ни о чем не спрашивай… Не могу сказать больше, не знаю ничего. Только помяни моё слово…

Она резко развернулась и на своем языке что-то бегло протараторила остальным спутницам. Те в ответ шумно загалдели на свой лад, перебивая друг дружку, каждая из них глянула на меня, как на привидение, сгрудились в кучку и вместе с ворожеей быстро ретировались по боковой аллее. Я в недоумении смотрела им вслед. Их поведение обескураживало.

Уже на довольно приличном расстоянии та, что произнесла странные слова, обернулась, посмотрела на меня долгим взглядом и зашагала прочь, догоняя остальных.

Я шла, опустив голову, бездумно разглядывая трещинки на асфальте, исчезающие по мере продвижения под острыми носами моих туфель. Мысли прокрались на старое кладбище в Зотовке. Странник, его глаза, странное, можно сказать, фантастическое предложение исправить прошлое своими руками. Ночная гроза и силуэт под березой… а теперь ворожея из загадочного цыганского племени… В какой водоворот мне довелось угодить? В какую неизвестность несет его необузданное течение? Чувства, владеющие мной, были похожи на мазок необычного, нового цвета, сделанный неизвестным художником в картине моей жизни.

Глава15

— Мам, бабушка говорит, что мы тебе абсолютно не нужны… — капризно протянула Яна за ужином.

Я сидела напротив, и задумчиво крутила чашку вокруг своей оси, уставившись в никуда.

— Мам, я серьезно… — настойчиво повторила дочь.

— Прости, заяц, задумалась, как обычно… Ну а ты сама, ты-то как считаешь?

— Да что тут считать! Всё налицо.

Глаза Яны предательски покраснели, я видела, как она старается скрыть готовые вот-вот хлынуть слезы.

— Яна, заяц… — я взяла её руки в свои, поднесла к губам. — Ты слышала про убийство Гуська? — начала я, не зная как разрядить обстановку.

— А кто ж не слышал!

— Моя работа… В общем, статью написать надо…А в ней мотивы убийства осветить на основании фактов, предоставленных правоохранительными органами. Но, видишь ли, — я замешкалась, потом все же решила поделиться с дочерью своими сомнениями. — версия эта- чушь собачья, настоящая бредятина. И мотивы преступления, чувствую, совсем далеки от тех, что нам пытаются втюрить.

— Мам, да какое мне дело до Гуська с его мотивами и всем прочим! Пока ты борешься со своей совестью, а значит, и с собой, я остаюсь одна, понимаешь? Мне-то с кем поговорить? И кому мои проблемы не до фонаря?

Что я могла ответить дочери? Пожалуй, ничего…

Я прижала её к себе, целуя в макушку:

— Успокойся, заяц, ты права… Как правило, проблемы уводят нас от самого дорогого, мы замечаем это довольно редко, окунаемся в них с головой, не позволяя себе хотя бы оглянуться… Напоминай мне об этом почаще, хорошо? А пока давай прогуляемся! Сходим в лесопарк, например, или в кафе-мороженое… А, может, ты сама что-нибудь предложишь?

Мы прекрасно провели вечер. Сидя за столиком кафе, смеялись над группой парнишек, расположившихся по соседству, подмигивали им, как бы намекая на авансы, а потом быстро ретировались, оставив их с носом.

— Мам, Светку помнишь? — я недоуменно пожала плечами. — Ту, что в тренажерный зал со мной ходит… Ну да ладно! Представляешь, она подумала, что ты моя старшая сестра!

Я рассмеялась:

— Яна, девочка, не представляешь, как приятно слышать такое! Особенно, когда тебе…

— Никаких "когда тебе"! Тебе….надцать, поняла?

— Конечно, зайчонок!…надцать- самый прекрасный возраст! А, главное, он никогда не закончится!

Домой мы вернулись поздно, поплескавшись в душе, легли спать.

Полусонная Яна, обняв меня, прошептала:

— Мам, насчет Гуська… Не лезь, как Юра на рожон. Пиши, но думай. Ты мне очень-очень нужна.

— Спокойной ночи. Не беспокойся, родная…

Наутро, позавтракав, я заглянула в комнату дочери. Яна крепко спала, обхватив подушку.

" Счастливое время- каникулы"- улыбнулась я про себя, вспоминая, как когда-то тоже считала дни до их начала.

Глава16

Я ехала на работу со вполне созревшим решением навестить сегодня Береговой переулок, дом номер 23, где проживает Анастасия Агафоновна Частик вместе со своей дочерью Валентиной.

Такая возможность выдалась мне только после обеда.

Я подъехала на своей "девятке" к убогому домишке, наполовину утонувшему в зарослях старых деревьев.

Сердце тревожно колотилось — я волновалась, иначе и быть не могло.

Решила просто понаблюдать, не выходя из машины. Поначалу казалось — в доме полное затишье. Но спустя какое-то время я заметила, как колыхнулась в коридоре выцветшая занавеска, и входная дверь со скрипом приоткрылась. Жалобно застонало обшарпанное деревянное крыльцо.

Валю я узнала сразу. Фото не преувеличивало- девушка была по-настоящему красива. Чего не скажешь о её прикиде- истертые, с прорезанной на коленке дыркой, джинсы, несуразного вида ортопеды и топик, едва прикрывающий грудь. Волосы, от природы роскошные, выкрашены в какой-то красно-рыжий цвет и собраны заколкой-крабом.