Маргарита Дорофеева - Глаза странника

До этого само собой подразумевалось, что я во сне. По крайней мере, именно так я себя чувствовала, хоть и не пыталась проанализировать свое состояние. Только теперь я поняла — всё, что со мной происходит, отнюдь не грезы, которые вот-вот растают, стоит лишь осознать себя живущей в единственном привычном для тебя мире, где под ногами чувствуешь земную твердь, а неба не коснуться рукой, и где невидимый хор не будет петь тебе псалмы.

Как звалась эта новая реальность? И сколько их проходит совсем близко с человеческой жизнью, лишь изредка давая о себе знать неосознанными порывами души, необычностью восприятия того или иного момента, всплеском неожиданных эмоций и чувств?

Девушка шла, задумчиво опустив голову и, казалось, не замечала моего присутствия.

Екатерина Зотова…

Я разглядела её в мерцающем пламени свечей, как только та приблизилась к одному из подсвечников. Длинное платье старинного русского покроя, узорчатый платок небрежно накинут на не собранные в прическу, разбросанные по плечам волосы, четки, обмотавшие запястье правой руки. Признаться, такой я себе её не представляла. Грусть как-то по-особому подчеркивала её красоту. Глядя на неё, почему-то вспомнилась Пьета Микеланджело, чья тайна, с первого взгляда на этот шедевр, взбудоражила мое воображение.

Откуда ты?

Мне показалось, что я высказала свой вопрос вслух. В страхе быть обнаруженной, скользнула в сторону и попыталась спрятаться за одним из подсвечников, надеясь, что свет горящих свечей рассеет мой образ, и Екатерина не заметит моего присутствия.

Похоже, я напрасно суетилась. Она подошла вплотную, вынув из рукава свечку, зажгла её и, широко перекрестившись, поставила в свободную ячейку подсвечника прямо напротив меня.

Мы стояли друг против друга, разделенные лишь пламенем свечей.

Я жадно вглядывалась в её лицо, ища и находя наше неоспоримое сходство. Она же сфокусировала свой взгляд на чем-то позади меня.

Только оглянувшись назад, я поняла, в чьи глаза она пыталась заглянуть- за моей спиной, вставленная в деревянный резной киот, находилась икона Богоматери. Именно ей возносила свою безмолвную молитву Екатерина Зотова, не обращая внимания на свой двойник, стоящий по другую сторону подсвечника.

Странно, не заметить меня, значит быть совсем слепой…

Нет, глаза Екатерины были слишком живые. В них отражались отчаяние и горе, мольба и непонятная мне покорность судьбе.

Невероятно, но, как оказалось, я, непрошено вторгнувшись в её мир, оставалась для неё невидимой.

— Матушка, прости… — едва различимый шепот, точно дуновение ветерка, всколыхнул пламя горящих свечей.

Мне бы ни за что не расслышать его, если бы мои губы не произнесли то же самое…

Время разделило меня на части: я и Екатерина, Екатерина и я… Но, несмотря на это, мы были, есть и будем вечно одной душой….

Конский топот… С каждым уходящим мгновением он становился всё отчетливее, стремительно приближаясь.

Екатерина замерла, напряженно прислушиваясь… Я, глядя в её лицо, в точности повторила её действия, её эмоции и чувства захлестнули меня.

— Петр… — прошептали мои губы. Я слышала, как вместе со мной она произнесла то же самое имя.

— Катенька! — знакомый голос звал меня снаружи.

Я инстинктивно дернулась, готовая бежать на этот зов, но тут же осеклась, увидев, как Екатерина, прижав руки к щекам, мокрым от слез, медленно повернулась, всё ещё не в силах поверить в происходящее, потом, подхватив подол длинного платья, рванулась к двери, распахнула её и выскочила вон…

Лишь узорчатый головной платок, соскользнув с распущенных волос, остался лежать на полу храма.

— Петр! Петр! Любовь моя! — захлебывался снаружи родной голос. — Не чаяла дождаться тебя!..

— Любимая моя, всё позади! Прочь унеслось и не вернется более!

Этот голос сводил меня с ума. То был мой Олег. В другое время и в ином месте…

Не заметила, как оказалась посередине церкви, почувствовала, как катятся слезы по моим щекам, затем подняла платок, зарылась в него лицом и зарыдала во весь голос.

Слезы безмерного счастья…. Теперь я знала, что это такое.

Я вернулась лишь на мгновение. Сквозь пелену, затуманившую сознание, все же смогла различить, что жесткий каменный выступ уже не врезается мне в ребра, а холод и сырость уступили место нежным объятьям, согревающим закоченевшее тело.

— Только не уходи… — шептал любимый голос.

Мне хотелось ответить, что я осталась, что и правда всё позади, прочь унеслось и не вернется более. Но язык не слушался меня. Я не могла пошевелить даже пальцем.

Загадочный омут иного мира вновь отнимал меня у жизни…

Тьма, как и прежде, отгородила меня траурным покровом от реальности земного бытия. Только теперь я знала, что непременно проснусь…

Запах трав и легкий ветер, ласковый, теплый и такой знакомый…

Чувствовала, как он ворошит мои волосы, щекочет лицо развевающимися прядями, закручивает вокруг ног подол широкой юбки.

А ещё тихий плеск воды…

Это был мой рай.

Я широко распахнула глаза. Яркие лучи, льющие свой свет с небес, заставили меня на мгновение зажмуриться.

Рыдая от счастья, упала в траву, уткнулась в неё лицом, вдыхала и не могла надышаться пряным ароматом, исходящим от нагретой солнцем земли, запахом полыни, размятой в руке, слушала жужжание пчел, гомон пролетающих птиц, стрекот кузнечиков, разносившийся со всех сторон.

Перевернувшись на спину, утонула в бездонной голубизне небес…

Мой мир… Вздох облегчения вырвался из груди- я снова здесь, в его объятиях!

Теперь навсегда…

— Неужели этого достаточно? Чего-то всё же не хватает, не так ли?

Я вздрогнула и, резко вскочив на ноги, оказалась лицом к лицу со странником.

— Опять Вы?

— Почему так официально? Кажется, ты разгадала нашу с тобой тайну.

Он, улыбнувшись, подошел вплотную и обнял меня за плечи.

— Всё оказывается гораздо проще, чем мы привыкли представлять себе, не так ли? Стоит только чуть пристальней заглянуть себе в глаза и отыскать в них искру своей души…

— Тогда почему ты снова здесь?

— Наша земная суть это разум, вечная же суть — душа. Они вновь перестали слышать друг друга.

— Кажется, я поняла тебя… Но мне больше не хочется возвращаться туда, где царят душевная боль, холод одиночества, измена самой себе. Несмотря ни на что…

С чего бы вдруг так некстати защемило сердце? Словно от потери….

Странник бросил на меня беглый взгляд и грустно опустил голову:

— Не стану спорить, выбор за тобой…

Мы молча шли вдоль берега. Ни один из нас не пытался продолжить разговор. Было ли это на самом деле или мне просто показалось — я начала понимать странника: он нарочно молчал, будто предлагал мне вспомнить…