Джанин Фрост - Эта сторона могилы

Аполлиону вовсе не нужно было устанавливать эти огни по обе стороны от себя, чтобы его последователи могли лучше видеть его, пока он решительно жестикулирует во время своей речи о том, что Каин на самом деле был упырем, а вампиры произошли от пожирателей плоти, а не наоборот. Упыри прекрасно видели в темноте. Каким же высокомерным должен быть Аполлион, настаивая на том, чтобы его освещали подобно рок-звезде во время того, что, как предполагалось, было секретным митингом бессмертных? И это костюм от Армани на нем? В моем скучном рабочем абсолютно черном трико с множеством кобур для оружия я была одета совершенно неподходяще для этой развесёлой вечеринки.

Кости резко направил нас вниз, и все мысли об одежде оставили мою голову. Фабиан был прав; толпа приблизительно в шестьдесят упырей собралась в свободную ромбовидную толпу, слушая Аполлиона с увлеченным вниманием, в то время как приблизительно две дюжины охранников, вооруженных автоматами, бродили вокруг сего собрания. Мы также увидели четверо или пять охранников около главного входа на кладбище, но по поводу них я не волновалась. Менчерес разберется с ними, а Дениз и Кира убедятся, что не объявятся опоздавшие.

Я схватила две свои катаны, когда Кости пулей направил нас к самой густой группе вооруженных охранников. Цель номер один состояла в том, чтобы удалить оружие, прежде чем оружие удалит нас. У меня была доля секунды, чтобы насладиться выражением шока на лицах охранников, возникшим либо из-за предшествующего нам удара силы Кости, либо вида мчащейся прямо на них большой темной фигуры. А затем мы со страшным грохотом врезались в них.

Удар походил на то, будто я впечаталась в группу деревьев, только вот деревья кричали и сопротивлялись. Я начала прорубать путь своими мечами, прежде чем мы даже успели остановиться, зная, что Кости уже откатился в сторону, чтобы избежать моих лезвий. Части тела и головы отсекались под моими свирепыми ударами, пока я использовала более короткие мечи в качестве продолжения своих рук, ударяя ими в любого, кто оказывался передо мной, независимо от того, вооружен он или нет. Если они здесь, значит они на стороне Аполлиона, а это означало, что они убьют меня, если смогут.

Увеличившееся количество выстрелов и криков сообщили мне, что остальная часть нашей радушной вечеринки приземлились. Я хотела оглядеться и проверить Кости, но не сделала этого, удерживая свое внимание на прорубании пути к упырям, которые теперь обстреливали толпу, желая уничтожить незваных гостей. Вспышка раскаленной боли прошла через мой бок, заставляя меня, чтобы защититься, покатиться по земле, хоть я продолжала рубить мечами любого достаточно неудачливого, оказавшегося рядом со мной.

Черт возьми. Меня ранили.

От всей этой акробатики волосы выбились из пучка. Темные пряди перекрывали взор, пока я катилась, чтобы избежать нового обстрела, однако я видела, как трава мини-хлопками взрывается там, где только что была я. Действуя инстинктивно, я метнула меч и услышала крик еще до того, как вскочила на ноги – хотя бок все еще горел – и увидела, что упырь падает назад, цепляясь за лицо, а рукоятка моего меча торчит там, где должен был быть его нос.

Я проигнорировала боль и прыгнула вперед, хватая его прежде, чем он успел поднять оружие снова. Твердый удар через шею, и он больше не двигался. Другой удар вырвал спусковой механизм на его автомате. Нет нужды оставлять его в рабочем состоянии, чтобы кто-нибудь подобрал его и снова начал всех обстреливать.

В следующий момент боль взорвалась у меня в шее, а кровь заполнила рот. Я схватила мертвого упыря, используя его тело в качестве щита, кашляя несмотря на то, что и не дышала. Эта жгучая боль была такой же, как в боку, но исчезла она быстрее, и только кровь на одежде сообщила мне, что случилось. Выстрел попал мне в горло.

Каким-то образом, это взбесило меня больше, чем пуля, все еще прожигающая свой путь глубже в мой бок. Я удерживала захват на трупе, уравновешивая мертвое тело перед собой, пока бросалась на упыря, продолжавшего стрелять в меня. Пули ударяли в его павшего товарища, и у меня было время издать дикое рычание, прежде чем бросить на противника мертвое тело, сбивая тем самым с ног. Я тут же последовала со своим мечом, протыкая его руку, которую он поднял в защитном жесте, а затем и шею, помещая в этот удар всю свою боль и гнев. Его голова откатилась на фут от тела.

Я не остановилась, чтобы отпраздновать, а развернулась. Как раз вовремя. Парочка упырей налетели на меня: один стреляя, другой – взмахивая кинжалом. У меня хватило времени броситься вверх – отчего пули, предназначенные мне, ударили в пустой воздух – прежде чем приземлиться позади них. Мой меч отсек шеи у обоих через секунду после прыжка. Кровь забрызгала меня, когда они обезглавленные упали на землю.

– Котенок!

Я вздернула голову как раз вовремя, чтобы увидеть над собой вспышку серебряного. Я бросилась вниз, а меч, собиравшийся проткнуть мне горло, ударил меня сбоку в голову. Тут же перед глазами все стало красным, а в черепе прорвалась агония. Каждый мой внутренний импульс кричал на меня согнуться пополам и сжать руками рану, но часть меня, которая еще помнила все те ожесточенный тренинги, которые устраивал мне Кости, знала, что нужно атаковать. Я взмахнула мечом в ту сторону, где в последний раз видела ноги упыря, помещая в удар всю свою силу. Я была вознаграждена криком и глухим ударом, когда что-то тяжелое приземлилось на мне. Кровь перед глазами мешала разобрать что-то конкретное, но я продолжала размахивать мечом, узнавая по каждому новому крику, что поразила свою цель, даже если и не вижу ее. Испепеляющая боль вдоль спины заставила меня рефлекторно выгнуться и удвоить свои усилия.

С упырем еще не было покончено, он продолжал бороться.

После нескольких быстрых морганий мой взгляд прояснился достаточно, чтобы увидеть его. У него не было руки. Впрочем, как и ног. Однако был серебряный нож, которым он продолжал наносить удары мне в спину в поисках сердца. Вместо того чтобы откатиться от него, я сделала выпад вперед, со всей своей яростью ударяя его головой. Он ошеломленно дернулся назад, но по внезапным звездочкам у меня перед глазами и тошноте я поняла, что рана на голове еще не затянулась. С болью, грохочущей в черепе, с раненым боком, пульсирующим так, будто тепловые ракеты танцуют танго в моих внутренностях, я обрушила свой меч на его шею.

В тот же момент он оттолкнул меня обрубками своих ног, отбрасывая мою руку в сторону. Вместо того чтобы проткнуть ему горло, мой меч глубоко воткнулся в его плечо.

Я потянула его, но он застрял. Упырь издал нечто вроде рычания и хохота.

– Промазала, – злобно захохотал он, поднимая свое оружие.