Алекс Флинн - Поцелуй во времени

— Ты вовсе не дура. Просто облажалась малость, — сказал Джек.

— Что значит «облажалась»? — спросила я, подозревая не слишком приличное значение этого слова.

— Ну... А! Допустила оплошность. Со мной это происходит постоянно.

Допустила оплошность? Я вдруг подумала, что у меня, в довершение к глупости и ужасным манерам, еще и лицо распухло. Поймав в стенном зеркале кусочек своего отражения, я успокоилась. Дар феи Виолетты сохранялся. Я оставалась красивой и совершенной, чего не скажешь о моем уме.

— Давай рассуждать, — вдруг предложил Джек. — Насколько я понял, одна злая ведьма тебя прокляла. Она сказала, что накануне своего шестнадцатилетия ты уколешь палец о веретено.

— Так, — кивнула я.

— Мой отец — он бизнесмен.

— Это что за звание? Он служит при дворе? — спросила я.

— Нет. Он... ну, что-то вроде купца. Так вот, он всегда очень внимательно относится к словам. В его деле — неправильно поймешь, деньги потеряешь. Как звучит это проклятие? «Накануне своего шестнадцатилетия принцесса уколет палец о веретено». Получается, что обязательно уколет. Ведьма же не сказала: «Может уколоть». Или: «Уколет, если проявит неосторожность».

— Но меня с детства учили проявлять осторожность. Понимаешь? Родители постоянно твердили...

Он махнул рукой:

— Ты ничем не оскорбила своих родителей. Они пытались тебя уберечь. Но если в проклятии тебе была обещана встреча с веретеном, все их попытки ни к чему не привели бы. Это просто должно было случиться.

— Но... — пробормотала я и замолчала.

Мне понравился ход рассуждений этого молодого человека. Не такой уж он и простолюдин. Судя по тому, что он рассказал о своем отце, тот из торгового сословия.

— Ты действительно так думаешь? — спросила я.

— Конечно, — ответил он, и я почувствовала, что он не лукавит. — Вдумайся в проклятие ведьмы. Ты непременно должна была дотронуться до этого чертового веретена. Возможно, она даже заколдовала тебя и заставила взять веретено. Это была твоя судьба.

— Судьба, — повторила я.

Мне все больше нравились его рассуждения. Из них вытекало, что в случившемся виновата совсем не я. Виновата Мальволия. А точнее — виноваты родители, не пригласившие ее тогда на торжество.

— Да, судьба. Это все равно как Энакину Скайуокеру судьбой было уготовано стать Дартом Вейдером.

Я никогда не слышала названных Джеком имен. Наверное, это были рыцари из его времени.

— Только отец все равно не переменит своего мнения, — вздохнула я. — Он уже решил, что я — непроходимая дура и королевство разрушилось из-за меня.

Я вдруг вспомнила, как отец говорил, что ему было бы легче, если бы я убежала с каким-нибудь парнем. Я посмотрела на чужестранца Джека О'Нейла. Он был высоким, а его карие глаза завораживали. В них я увидела путь к спасению.

— Ты думаешь, что...

Нет, я не могла просить его об этом.

— Ты что-то хотела сказать, ваше высочество?

Его глаза были еще и добрыми.

— Зови меня просто Талией, потому что... потому что я хочу тебя попросить... Возьми меня с собой.

— Что?

Он отскочил на несколько шагов, будто я его толкнула. Потом, совладав с собой, подошел ко мне и прошептал, оглядываясь на дверь:

— Я не могу.

— Почему? Только потому, что я — принцесса, а ты — простолюдин? Меня это не волнует. Здесь я теперь отверженная. Отец меня возненавидел. Они... — Я махнула в сторону окна, за которым расстилались поля. — Подданные меня тоже вскоре возненавидят. Их посевы засохли, а пища давно сгнила. Они и сами давным-давно гнили бы в земле. Но из-за меня они живы, а мир вокруг изменился. Для многих из них это будет хуже смерти.

— Послушай, Талия. Мне всего семнадцать. Я не могу нести ответственность за принцессу. Я и домашние задания не всегда выполняю.

— Семнадцать — это возраст взрослого мужчины. Наверное, ты пойдешь по торговой части, как твой отец? — спросила я.

— В смысле, заняться бизнесом? Нет уж, увольте.

— Ну тогда ты можешь научиться какому-нибудь ремеслу. Стать кузнецом или башмачником.

— Я и учусь, только не этим ремеслам. Я хожу в колледж... это вроде школы. У нас почти все где-то учатся.

Мир совсем изменился. Настолько, что слово моего отца уже вряд ли что-то значит. Но мне нужно думать о своей судьбе. Мне было предначертано уколоть палец о веретено. Так оно и случилось. Но у проклятия Мальволии была и другая часть: мне предстояло проснуться от поцелуя того, кто меня по-настоящему полюбит. Меня поцеловал Джек. Значит, он и есть моя настоящая любовь. Пусть он в чем-то ленив и не обладает хорошими манерами. Но ведь он продирался сквозь густые леса, чтобы попасть в наше королевство. Правда, пока он не понимает, какая блестящая ему представилась возможность: жениться на принцессе, которую феи одарили красотой, грациозностью, музыкальными талантами и умом. Я должна заставить его это понять. Должна сделать его своей настоящей любовью, чтобы исполнилось предназначение судьбы.

— Хорошо, — сказала я, — в любом случае, ты обязательно должен с нами поужинать.

— О'кей, — ответил он, что в его стране, по-видимому, являлось словом одобрения. — Поужинать — пожалуйста. А вот жениться — это уже слишком.

Я сделала вид, что согласилась. Но я-то знала: я заставлю его себя полюбить, хочет он того или нет.

ДЖЕК

Вместо удобных джинсов мне пришлось нацепить нечто среднее между панталонами и женскими колготками. Рваную футболку сменили кружевная рубашка и красный камзол, а кроссовки — сапоги. Все это, включая сапоги, было мне не по размеру. Хорошо еще, в их стране не носят клетчатые юбки.

Я приоткрыл дверь (высотой в десять футов) и выглянул в коридор. Ко мне тут же подбежал стражник:

— Чем могу служить, господин?

— Не найдется ли у вас какой-нибудь еды?

— Я посмотрю, господин, — ответил он, но с места не сдвинулся.

Я закрыл дверь. В желудке урчало, как в моторе внедорожника, ползущего по вязкой глине. С того момента, как я поцеловал принцессу, прошло четыре часа. Я это знал по дисплею мобильника, который здесь годился только в качестве часов. Я выключил телефон, чтобы поберечь аккумулятор. Вряд ли в королевстве найдется хоть одна розетка.

Трэвис исчез, прихватив с собой и сэндвичи. Сказал, что отправляется искать нашу гостиницу. Бьюсь об заклад, назад он не вернется. Пиво осталось у меня, но пить пиво на пустой желудок не слишком разумно. Меня очень интересовало, не под арестом ли я в самом деле.

Я опять стал ходить по комнате и, наверное, уже в десятый раз подряд подошел к окну. Через дверь отсюда не выбраться. В коридоре полно слуг, готовых выполнить мое повеление. Но никто из них не поможет мне сбежать (да и куда я пойду в таком наряде?). Из окна тоже не выбраться: до земли — четыре высоких этажа. Окно не открывается, а стекло в нем толстое, как в церковных витражах. Придется дождаться ужина (есть-то все равно хочется), а потом под шумок сбежать.