Дженнифер Рардин - Пуля на закуску

— Чего ты хочешь? — прошептал он. — Я сделаю все, только бы не…

— Только бы не стать рабом-зомби? — подсказала я, прямо ему в лицо выплюнув всю злость, которую смогла собрать за такой краткий срок. Как ни странно, собрать смогла много. Если бы слова у меня на языке были ядом, весь рот бы онемел. — Знаешь, чего я хочу? А ничего. — Я заговорила голосом тихим и жестоким: — Мой босс, вот он здесь, согласился, чтобы я убила тебя медленно. Тебе ведь за много жизней надо ответить, а правосудие зачастую глядит в другую сторону, когда дело касается вот таких сволочей, как ты. Так зачем мне пропускать мой единственный шанс восстановить справедливость? Смотри, ты от всего мира прятался — сколько? Двадцать лет? Создал процветающее агентство недвижимости, используя свою легальную маску, а твоя теневая личность творила невообразимые зверства над мирными гражданами. Это же ты пустил горчичный газ в нью-йоркской подземке? Это ты спланировал убийство трехсот курдских школьниц. Мы все знаем, что думает Ангра Майню о женщинах, умеющих читать. И я твердо помню, что слышала насчет взрывов в израильских авиалайнерах, британских консульствах, о тренировочных лагерях Сомалийского Освобождения.

— Ничего не докажешь! — крикнул Колдун.

Бинго!

— Ты сам докажешь, — ответила я.

— Что?

У него был совершенно недоуменный вид. Будто я его вдруг высадила посреди тропического леса и велела добираться домой как сможет.

— У меня тут снаружи — телевизионный фургон. Выйди к камере, покажи лицо. Признайся, что сделал. И тогда — черт с тобой, живи.

— Что же это будет за жизнь? Смотреть, как медленно разлагается мой мир, где все больше и больше заблудших идиотов слушают болтовню таких предателей, как…

Он прикусил губу.

— Твой брат? — подсказал Вайль. Ага, значит, и он заметил сходство.

— Фархад Дайи, — добавила я, когда Колдун не смог скрыть своих чувств. — Ты подстроил, чтобы мы его убили.

— Сводный брат, — поправил меня Делир. — У нас только мать одна.

Я покачала головой:

— Должна сказать, идея была блестящая. Кровь своего родича ты пролить не можешь, и потому подстроил так, чтобы грязную работу за тебя выполнили американцы. Бонусом — вбил бы колоссальный клин между нашей страной и теми немногими жителями Ирана, которые не рвутся нас испепелить немедленно.

Несмотря на всю свою тяжелую ситуацию, Колдун ухмыльнулся:

— Великолепный был план.

— Он лопнул, — возразила я. — Ты убиваешь моего брата, чтобы заставить меня убить твоего? Здесь нет равновесия, и ты знаешь, что вселенная вывернется и врежет тебе за одну только попытку такого. Вот сегодня, Делир, я ее мощная правая рука.

— Ты ноль! — сплюнул он. — Ты значишь так мало, что я каждый раз удивляюсь, моргнув, что ты еще не исчезла!

— Вот как? Выставляешь меня на распродажу, даже не глянув на товар? Опрометчиво, Колдунчик.

— Ха! Вы, американцы… что с вас толку? Расхаживаете с важным видом и всех поучаете, будто каждый должен брать с вас пример. А ваши сыновья садятся пьяные за руль, ваши дочери рвутся в шлюхи. Вы кричите, что планета гибнет — и хлещете мировые ресурсы, как дешевое пойло. Вы молитесь о мире — и посылаете солдат убивать и умирать ради целей, которых они сами понять не могут.

— Да перестань ты чушь нести, — отмахнулась я небрежно. — Ты нас ненавидишь, потому что любишь ненавидеть, а мы легкая цель. Не будь нас, ты был бы таким же.

— Другим! — выкрикнул он и топнул ногой, как обиженный трехлетний младенец.

— Таким же, — ответила я хладнокровно. — Потому что не в нас дело, а в тебе. Ты же не способен говорить, не способен договариваться. Послушай, ты приходил когда-нибудь к столу без привязанной к груди динамитной шашки? Так что иди в задницу.

Колдун так выкатил глаза, что я испугалась, как бы они не выскочили.

— Неверные! — завопил он, брызгая слюной. — Ангра Майню даст мне прожить тысячу лет, чтобы я убил всех американцев до единого!

— Ты уверен, что в настоящий момент Ангра Майню хоть сколько-нибудь заинтересован в твоих планах? — вежливо спросил Вайль. — Ведь он позволил нам тебя здесь найти? — Колдун ничего не ответил, и Вайль добавил: — Должен также заметить, что при всех твоих призывах убивать американцев более всего ты жаждешь смерти своего брата, который американцем не является.

— Он ничем не лучше. Гонит эту гниль о мире и толерантности. Его надо было убить, еще когда мы были мальчишками, но я не мог придумать способа, чтобы на меня не пало подозрение. А моя благословенная матушка никогда не простила бы мне, если бы узнала. «Вот если бы он был мертв, а все думали, что он жив», — думал я тогда. И начал изучать некромантию.

— Но не путь зомби ты в конце концов выбрал для Фархада, — сказала я. — Почему?

— Им было бы слишком трудно управлять. Но сам я не мог убить его с гарантией и устроил так, что это сделали вы, американцы. — Казими посмотрел на меня хитрыми глазами. — И вы это сделали. Так что вопреки тому, что твое сердце настроено привязать меня под твое гяурское ярмо, боюсь, я вынужден отклонить эту честь. — Он показал рукой в глубину зала, где бандитской штурмовой группой выстроились шестеро его зомби.

— Эй, Колдунчик! — Я пощелкала пальцами, привлекая его внимание. — Пока тут не началась излишняя суета, я бы тебе предложила глянуть четырнадцатый канал.

Посмотрев на меня недоуменно, он взял пульт со столика и включил пятидесятидвухдюймовый плазменный экран. Тут же возникло его собственное рычащее лицо, с пятисекундной задержкой сообщившее, что ему следовало убить младшего брата еще в детстве.

— Конечно, не все в Иране знают английский, так что мы потом доставим на студию переводчика. Ну, и какую-то аннотацию нужно добавить к этому видео. Что-то вроде «Риелтор Делир Казими оказался врагом государства — Колдуном. Цены на недвижимость упали катастрофически». Как тебе?

Вайль показал в конец коридора, где сейчас можно было увидеть объектив и дрожащую бледную руку.

— Делир, помаши в камеру.

Бергман выглянул из-за угла, улыбнулся мне не слишком раскованно и вернулся в полускрытое состояние. А его охранники — нет. Коул, Кэм и Натчез шагнули из укрытий, направив оружие на Колдуна, будто говоря: «Вот только тронь его!»

— Ты слыхал об уничтожении репутации? — спросила я. — Она бывает хуже смерти, Казими. Потому что тебе никогда не встать, но ты продолжаешь жить. Разоренный, без единого друга, отвергнутый родными и своей страной…

— Мертвые всегда будут со мной! — крикнул Колдун, протягивая руки к своим зомби.

— Нет, не будут. — И в зал вошел Аша. Я выдохнула с невероятным облегчением и отдала ему кость. Он поднял ее над головой. — Вот это — ом Делира Казими. И да хранит этот ом всю силу хозяина отныне и вовеки.