Нэнси Хольдер - Отчаяние

Холли по-прежнему ничего не понимала. У ее ног кружила Баст — урчала и терлась хвостом.

— То есть утопить.

Колдунья-мамбо посмотрела на кошку, которая ласково мяукнула в ответ и снова начала похлопывать хвостом по лодыжкам своей хозяйки.

ХОЛЛИ

Сиэтл, ноябрь

Она не смогла убить Баст.

Она принесла в жертву Гекату.

Холли отстранилась от того, что делала: отводила глаза от умоляющего взгляда прекрасной кошки, когда погрузила ее в ванну, не замечала отчаянного сопротивления животного.

Девушка словно вышла куда-то, полностью закрыла сознание — не видела, не слышала и не чувствовала ничего. Кто-то другой — тот, кто жил в самом глухом закоулке ее души, — забрал жизнь любимицы Николь и отдал духам — темным, с какими сама она никогда прежде не общалась.

Духи ответили — жертвоприношение открыло им дорогу. Холли будто обдало пронизывающим ледяным ветром. Она стояла на коленях в полутемной ванной в свете единственной черной свечи, дрожала от холода, испытывая страх и стыд: теперь уже ничего нельзя было вернуть.

На улице Баст и Фрейя запрокинули головы и яростно, отчаянно взвыли. Их крик мог бы поднять мертвого из могилы, но в доме крепко спали — Холли наслала на всех глубокий сон. Кошки бились о входную дверь, о нижние окна, сходили с ума от злости и умоляли не убивать их подругу. Лицо юной ведьмы застыло словно маска, сердце окаменело. Она отдала драгоценную жизнь воде и не попросила, а потребовала у темных духов защитить ковен, дать ей сил спасти Кьялиша и Сильвану.

Завершив церемонию, она поняла, что навсегда стала другой: взгляд сделался жестче, улыбка — холоднее, а доброта в ее сердце уступила место решимости. Холли боялась, что теперь, одержимая своей целью, будет совсем не такой милой, как раньше.

Покончив с Гекатой, она кое-как добрела до густо оплетенной магическими преградами комнаты и проспала тринадцать часов.

Позже Аманда рассказывала, как пробовала будить ее всеми известными заклинаниями, потом попросила Томми и Кари сходить за магическими книгами, даже позвала на помощь Дэна и tante Сесиль.

Шаман и колдунья-мамбо сразу поняли, что произошло, но ничего не сказали Аманде — только посоветовали потерпеть и дать Холли выспаться.

Тем временем юная ведьма видела тяжелые сны: в них полыхал огонь, бурлила темная вода, из мрачных закоулков сердца выплывали чудовища, которые пожирали ее душу. Являлись родители — мертвые, под толщей воды; Барбара Дэвис-Чин — по-прежнему на больничной койке, но уже одной ногой в могиле. Непроницаемо-черная стена отделяла Холли от всех, кто был ей дорог.

Те, кого она ненавидела, указывали на нее и хохотали.

Потом был взгляд Гекаты: кошка смотрела из-под слоя земли, которой ведьма забросала ее на заднем дворе, и шептала: «Убив меня, ты перешла черту. Теперь ты обречена».

Слова будто волны накатывали снова и снова, проникая в рассудок девушки: «Ты продала свою душу».

Когда Холли проснулась, у кровати стояли заплаканная Аманда с какой-то незнакомой дамой, с ног до головы одетой в черное — в велюровой блузке и шерстяных брюках. У нее были миндалевидные глаза, волосы цвета воронова крыла, очень бледная, чуть тронутая макияжем кожа, а в ушах — серебристые сережки-полумесяцы.

Холли очень удивилась, обнаружив в своей спальне незнакомку, и приподнялась на локоть.

— Как ты могла! — крикнула Аманда.

Женщина тронула ее за плечо и мягко попросила:

— Принеси нам, пожалуйста, чаю.

Та нахмурила брови, мотнула головой и выбежала за дверь.

Незнакомка внимательно посмотрела на лежащую в кровати девушку, вздохнула, пододвинула себе стул и присела.

— Ты перешла черту, — начала она прямо, без лишних вступлений.

Холли облизнула губы, смахнула с лица вьющуюся прядь и села, прислонившись к спинке. Она еще не совсем пришла в себя после сна, к тому же ее мучила жажда.

— А вы кто?

— Я из Материнского ковена. Мое имя — Анна Луиза Монтраше.

Руки незнакомки дрожали.

— Никто из Материнского ковена никогда с нами раньше не связывался. Кто вы вообще такие?

— Мы — старинный и влиятельный союз, созданный в противовес Верховному ковену. — Женщина сурово глянула на Холли и добавила: — Деверо тоже весьма влиятельны — в своем Кругу.

У девушки мелькнула надежда на то, что помощь наконец-то пришла.

— И как можно вступить в этот союз?

— Твой род входит в Материнский ковен со дня его основания. Мы… очень сожалеем, что не связались с вами раньше. — Анна Луиза побледнела еще сильнее. — На все у нас не хватает сил.

— А мы тут вроде как за жизни свои боремся. И не всегда успешно.

— Мы соболезнуем по поводу ваших утрат. — Сказав это, Анна Луиза скрестила руки на груди и добавила: — Всех до единой, не исключая спутницы, Гекаты.

Холли вспыхнула и дерзко вскинула голову.

— Двух человек из моего ковена похитил Майкл Деверо, я готова на все, чтобы их вернуть.

— Видите ли, у нас есть свои правила, свои границы, за которые нельзя выходить. Мы не приносим в жертву ни членов ковена, ни животных-спутников.

— Я не знала…

— С вами, Каорами, вечно проблемы. Вы непредсказуемы, не знаете жалости.

— Год назад мне и во сне бы не приснилось, что я — ведьма, — возмущенно заметила Холли.

— Ведовство у тебя в крови. Большинство из нас не смогли бы убить своего спутника. Любая почувствовала бы, что так нельзя. — Анна Луиза сложила ладонь в кулак и прижала к сердцу.

— А вы не почувствовали, что нельзя оставлять нас одних против Майкла Деверо? — спросила девушка, а потом добавила: — Так, мне надо в ванную. И еще пить страшно хочется.

— Аманда не придет. Во всяком случае, не раньше, чем я сниму с двери защиту. А ты сядешь и будешь слушать…

Холли сверкнула на гостью глазами. Некоторое время, не мигая, женщины напряженно смотрели друг на друга. Затем Анна Луиза тяжело вздохнула.

— Хорошо. Ты здесь не пленница.

Девушка молча встала с кровати и нетвердым шагом пошла к двери. Ее поразила новость о некоем Материнском ковене, перед которым надо держать ответ, а еще больше потрясло то, что ее Круг так долго — и без всякой поддержки — был брошен один на один с врагом.

«А стоило только сделать что-то не так — они сразу тут как тут».

Холли вернулась, шаркая ногами. Анна Луиза уже собирала свои вещи — черную шаль, саквояж и сумочку.

— Уходите? Не будете нам помогать?