Алиса Эльфман - Сердце куклы

Жуткая правда открылась Долл тут же, как только мир обратился из зрительного в звуковой. И школьные танцы, обычное развлечение подростков, вдруг превратились в сюрреалистический бал Тьмы… Только четверо в этом зале оставались собой, владели собой. Блондинка в рубиновом платье и отец всех вампиров, а также сын древнего бога и Душа, потерявшая своего Дракона (И Долл искренне надеялась, что о паре Охотников Каин не догадывается). Все остальные же… Как она сразу не смекнула!.. Туманный взгляд, пустые речи, не несущие в себе никакого смысла, гладкие и слаженные движения — как шестеренки в гигантском механизме…

Все люди в этом зале, находились под внушением Каина.

Взгляд светлых глаз девушки стал серьезным. Она нервно облизнула губы и произнесла.

— Тогда к чему этот фарс!? Если ты можешь покончить со мной прямо здесь и сейчас? Ты или любой из этих марионеток.

Губы бессмертного вновь искривились в жестокой нечеловечной ухмылке.

— Мне нравится игра, хоть до ее окончания и остались считанные минуты. И я хочу, чтобы и твои друзья приняли в ней участия, — он чуть заметно кивнул в сторону Флай и Антона.

— Жизнь не подчиняется исключительно твоим желаниям, Каин, — огрызнулась Долл. Ее надежды на то, что Охотники смогут выйти из этой истории, "не промочив ног", стремительно таяли, — Тебе что, мало всех этих игрушек? Оставь этих двоих в покое!

— Значит, они тебе дороги… — равнодушно отметил вампир, — Тем лучше. А сейчас… — он резко переместил хватку, сжав правое запястье девушки своими руками, — ты пойдешь со мной. Посмотрим, что предпримут твои друзья, — слово "друзья" они выплюнул с ядовитым сарказмом.

"Тем лучше. Это увеличивает их шансы выжить", — с мрачной уверенностью подумала Долл. Она даже не стала сопротивляться, лишь постаралась послать Антону короткую мысль. "Дай мне пять минут. Потом — делай что хочешь". Если ее план удастся — пяти минут хватит с лихвой.

Попытку вырваться девушка предприняла, только когда она с "сопровождающим" оказались на лестнице между вторым и третьим этажом. Ей это даже удалось. Дальнейшей целью Долл была крыша. А о том, как попасть на нее, она озаботилась заранее. Это не являлось бегством — просто попытка выкрасть у неумолимого времени еще одну коротенькую отсрочку. Не для себя. Для того, кто готов пожертвовать собой, чтобы она осталась жить.

…Ветер был сильным и практически по-зимнему ледяным. Серебристые волосы Долл развевались, всполохом молний расчерчивая мрачное небо. Это небо отражалось в глазах бессмертного. Вот только в его радужках небеса стремительно наливались багрянцем.

— Глупо… — констатировал вампир, — Теперь тебе некуда бежать — разве что прыгать.

— Я не собиралась убегать, — голос девушки был спокоен и звонок, ему не мешал даже привычный шум мегаполиса, — Я хочу немного поговорить, раз уж, — она с улыбкой процитировала самого Каина, — "до окончания игры остались считанные минуты".

Вампир растеряно застыл на противоположном конце крыши, но быстро совладал со смятением.

— Последнее желание?.. Что ж, да будет так. Спрашивай, дитя.

— Зачем тебе это? Зачем ты уничтожаешь собственных потомков? — быстро проговорила девушка, понимая, что времени катастрофически мало.

Насмешливое лицо Каина вновь посуровело: на мгновение из-под идеальных черт вечно молодого вампира проступил жуткий лик древнего проклятого создания.

— Я всего лишь исправляю собственную ошибку. Я проклят и все мои дети тоже. Они могли бы исправить многовековое зло… но слишком погрязли в пороках. Это Очищение, дитя. Те, кто пройдут через него, смогут пойти по дороге искупления. Впрочем… тебя это не касается. Ты уже не вампир.

И вновь устами Долл заговорил некто другой. Некто древний и могущественный, как Каин, но в тоже время, прямо противоположный ему.

— Не ты сделал меня вампиром. И не тебе отнять это. Бессмертие вовсе не проклятие Каин, это дар, который не каждому дано вынести.

— Ты меня утомила, человеческая девочка. Слишком много ерунды говоришь, — Каин прищурился, — Мне нравится твое платье. Этот красный цвет будет означать твою кровь, что сейчас прольется.

В руке Долл неожиданно возник сверкающий золотой стилет. Не зря Флай помогла ей закрепить его на бедре, чтобы пышная юбка платья скрыла оружие.

— Считаешь меня жертвой, Каин? Пусть так. Но моя жертва будет добровольной!

С этими словами Долл резко провела кончиком лезвия по своей руке, от самого локтевого сгиба до запястья. Кровь помедлила секунду, и тут же яростно хлынула из распоротой вены… будто ей не терпелось вырваться на свободу.

Кровь была алой, как у человека… однако от нее исходило чуть заметное сияние, будто она была смешана с бриллиантовой крошкой.

Глаза вампира наполнились древним голодом — он не мог устоять перед таким соблазном, не помогал даже контроль, оттачиваемый десятками тысяч лет.

Он наклонился к девушке, и перед тем, как припасть к источнику ее невероятной крови услышал.

— Отец твой дарует тебе прощение и исцеление Каин. Если ты пожелаешь его принять…

…Девушка бледная, как фарфоровая кукла лежала распластанная на крыше средней школы города Чикаго. Над ней склонился вампир. В его голубых глазах горело отчаяние, и он упорно продолжал прикладывать свое кровоточащее запястье к ее губам… пытался вернуть к жизни.

И вдруг — чудо! Она закашлялась и неуверенно отвела его руку от своего лица.

— Все хорошо… не надо этого, — Долл замерла, словно прислушиваясь к чему-то, — Нам нужно уходить. На первом этаже начался пожар… скоро огонь разрастется. "Это Флай, — поняла она, — Пламя магическое, я знаю это. А из всех здесь присутствующих только у Драконши есть власть над этой стихией".

— Долл, милая моя… прости, прости… я не знал, что творил! Не мог сопротивляться Каину!..

— Не нужно, — мягко прошептала растроганная девушка, — Я знаю, что ты не виноват. И ты смог однажды побороть его волю, полгода назад, когда вернулся и напоил меня своей кровью.

— Да… мне удалось преодолеть затмение… ненадолго, к сожалению. Но что же с самим Предтечей? Мне казалось, ты что-то говорила о прощении…

Долл тяжело вздохнула.

— Он сам не хочет простить себя, и в тоже время не понимает своего преступления до конца… Каин вновь отказался от искупления, как и много лет назад… — в голубых глазах Алекса было недоумение, которое вампиресса не дала ему облечь в слова, — Не стоит об этом. Главное, что ты свободен. Не спрашивай как — я сама этого не знаю — моя кровь исцелила тебя…

Голов Алекса все еще был грустен. Слишком тяжким был груз того, что он успел совершить в безумии, навеянном Первым убийцей.

— Он ведь вернется?.. — с опаской спросил он. Не хотелось бы поднимать эту тему, однако что-то подсказывало, что это еще не конец. "Только один путь закончился", — возникли в голове у Долл — как недавно на языке — чьи-то чужие, но очень знакомые слова, — "Два еще впереди".