Эми Плам - Умри для меня

Прости.

— Ладно, а что, если успеть до четверга? — спросила я.

— Сегодня понедельник.

Тогда как насчет завтрашнего вечера?

Он кивнул.

Это будет считаться.

Свианием.

Итак.

.

.

— Я познакомлюсь с твоими бабушкой с дедушкой? Во что мне лучше одеться? — поддразнивал он меня.

— Я думаю, что бы ты не надел, не считая мешка для трупов, на тебе будет смотреться замечательно, — рассмеялась я, и повернулась к его коллекции портретов.

Среди застреленных в голову ангелоподобных детей, солдат с носилками, и юношеского хулиганья, была одна черно-белая фотография девушки-подростка.

Её темные волосы были уложены в прическу в стиле сороковых годов и она была одета в цветочное платье с прямыми плечиками.

Обе её руки были подняты с одной стороны, где за ухо была заправлена маргаритка.

Её темные губы игриво улыбались.

Она была потрясающей.

— Кто это? — спросила я, хотя уже знала ответ, прежде, чем слова сорвались с моих губ.

Винсент подошел позади меня и положил свои руки на мои.

От него пахло свежестью, лавандовым мылом и каким-то мускусным шампунем.

Я облокотилась на него и он обнял меня.

— Это Элен, — нежно сказал он.

— Она была красивой, — пробормотала я.

Он положил свой подбородок мне на плечо, нежно поцеловав меня.

— Пока я не встретил тебя, я и не помышлял ни об одной женщине, кроме неё.

После её смерти, я посвятил свою жизнь мести.

Услышав боль в его голосе, я спросила, — Ты нашел тех солдат?

— Да.

— Ты их.

.

.

— Да, — ответил он, прежде, чем я успела продолжить.

— Но этого было не достаточно.

Я должен был последовать за каждым жестоким негодяем, кого смог найти и даже когда худшие из оккупантов и коллаборационистов ушли, этого было бы не достаточно.

Сложно воспринимать Винсента как убийцу, и неважно кого он убивал человека или ревенента.

Хотя теперь, когда я увидела как сражался Винсент, я понимала, что он и его близкие возможно даже способны повести за собой армию.

Но каким человеком нужно быть, чтобы прожить больше полвека, думая только о возмездии?

Круто, вот она опасная грань, которая так привлекала и пугала меня — у неё была причина.

Теперь я знаю, что это было.

Я представила его лицо перекошенное от ярости и содрогнулась при мысли об этом.

— Кейт, в чем дело? — спросил Винсент.

— Ты бы предпочла, чтобы я снял её фотографию? — я поняла, что всё еще смотрю на портрет Элен.

— Нет! — сказала я, поворачиваясь к нему лицом.

— Винсент, нет.

Она часть твоего прошлого.

Меня не пугает, что ты всё еще думаешь о ней.

Но как только эти слова слетели с моих губ, я осознала, что гу

я страшилась этой красивой женщины.

единственной любви Винсента.

Даже несмотря на то, что прическа и одежда надежно её держали в прошлом. Прошло уже семьдесят лет, а он все также хранил её у себя в памяти, и это повлияло на то, что сделал или не сделал, с тех пор как её не стало.

— Кейт, это было давно.

Иногда мне кажется что это было только вчера, но в обычно у меня такое чувство как будто это было в другой жизни.

Это и было в другой жизни.

Элен больше нет, и я надеюсь, что ты мне поверишь, что у тебе не составят конкуренцию ни она ни кто-нибудь еще.

Он выглядел так, как будто собирался еще что-то сказать, но никак не мог решить как.

я не стала на него давить.

Меня устраивало, что мы закончили с темой об экс-возлюбленных.

Я взяла его за руку и увела от фотографий.

И хотя портреты остались позади, мое чувство тревоги никуда не ушло.

— Устраивайся поудобнее.

— Я сейчас вернусь — сказал он и вышел из комнаты.

Я обратила своё внимания на книжные полки, на которых вперемешку стояли книги на нескольких языках.

Большинство на английском.

А у нас оказывается похожие читательские предпочтения, подумала я, улыбаясь.

Заметив ряд пухлых фотоальбомов на нижней полке, я достала один и раскрыла.

На внутренней стороне обложки было подписано от руки 1974-78. Я захихикала, когда начала пролистывать фотографии, на которых Винсент был одет как хиппи, а волосы были длинными и он носил бакенбарды.

Даже несмотря на этот нелепый вид, он был также красив как сейчас.

Этого ничто не могло изменить.

Перелистнув страницу, я увидела Амброуза и Жюля стоявших вместе в соперничестве с огромным афро.

А на другой странице, Шарлотта одета и накрашена в стиле Твигги, на ней было микро-мини платье. Рядом с ней стоял Чарльз, похожий на Джима Моррисона в подростковом возрасте: неопрятные волосы, без рубашки, с рядами ожерелий из бисера.

Я не могла не расхохотаться при виде этого в слух.

— Что смешного? — спросил Винсент, закрывая за собой дверь.

Он поставил бутылку с водой и пару бокалов на стол и повернулся ко мне.

— Ага, ты нашла мой тайный запасник фотографий для шантажа.

— Покажи мне еще, эти бесценны, — сказала я, убирая альбом на место.

Я стояла от него всего в нескольких дюймах.

— Не знаю, Кейт.

Мне придется проглотить свою гордость, чтобы показать тебе фотографии, на которых я выгляжу как шут гороховый большую часть двадцатого столетия, поэтому тебе это будет кое-что стоить.

— Сколько? — вздохнула я, завороженная его близостью.

И не осознанно облизнула губы.

— Хмм.

— Дай-ка подумать, — прошептал он, подняв руки и крепко взял меня за талию.

Его пальце массировали мою спину, от чего у меня подгибались колени.

— Это будет стоить тебе всего несколько поцелуев.

.

.

.

Он наклонился к моей шее и держал свой рот в дюйме от моего уха, его теплое дыхание касалось моей кожи.

Я почувствовала как по всему телу у меня пробежали мурашки, когда он медленно прижался своими губами к моей шее.

Меня бросило в дрожь, и я инстинктивно вдохнула, когда он начал прокладывать дорожку из поцелуев, медленно продвигаясь к моему горлу.

Когда он добрался к месту между ключицами, он остановился и сказал, — Или может здесь.

.

.

и я почувствовала нежное прикосновение кончика его языка к коже, где ямка.

Я застонала и обернула свои руки вокруг его шеи.

Он притянул меня ближе и, поддерживая свой мучительно медленный темп, постепенно продвигаясь, начал целовать мою шею, пока не достиг моего подбородка.

Моя голова запрокинулась назад, и он обхватил ее одной рукой, поддерживая меня, пока его губы проделали короткий путь от подбородка к моим губам.

— Или здесь, — сказал он, останавливаясь перед тем, как прикоснуться губами к моим настолько легко, что мое тело затрепетало в ожидании.

Я ждала, но ничего не происходило.

Заставив себя открыть глаза, я увидела, что он закрыл свои, нахмурив брови, на лице было выражение концентрации силы воли.