Ирина Молчанова - Вампиры - дети падших ангелов. Голоса дрейфующих льдов

- Но как же твой город! Ты не хочешь вернуться в Петербург?

- Не все так просто.

Катя приподнялась на локте и провела рукой по его рельефной груди.

- Лайонел, а что будет, если я откажусь быть с Вильямом? Старейшины меня убьют?

Молодой человек задумчиво приподнял брови.

- Видишь ли, убить тебя они могут, убить вампира. Но тогда бес лишится тела, своего пристанища и новое сможет обрести лишь спустя четыреста лет. Нет, старейшины будут беречь тебя, как свою величайшую драгоценность. Ты очень им… нам всем нужна. Ангела старейшины находят почти всегда, а с бесом легко ошибиться, его трудно угадать в современном мире, еще труднее удержать и практически невозможно контролировать.

- Раз я им так нужна, они станут потакать моим прихотям, правда?

Лайонел засмеялся.

- Несомненно. Все как ты любишь!

- А если я потребую у них тебя?

Взгляд прозрачных глаз стал колючим, как если бы ледяные осколки собрались в остроконечный букет, лицо сделалось холодным и отстраненным.

- Я не стану тебя ни с кем делить. - Он резко поднялся и принялся одеваться.

- Прости, - с запоздалым раскаянием пробормотала девушка, накидывая на плечи свою белую рубашку. - Я бы никогда не посмела насильно заставлять тебя быть со мной.

Он протянул ей руку и помог встать.

- Однажды уже посмела, но тогда ты могла мне предложить себя безраздельно. А теперь не можешь. Все что тебе осталось, приказать Цимаон Ницхи притащить меня к тебе как котенка за шкирку.

Катя обреченно вздохнула.

- Хочу ли я твоей любви или повиновения? Мы снова к этому пришли. - Она через силу улыбнулась. - Любви, конечно, твоей любви, не сомневайся.

Лайонел удовлетворенно кивнул и, коснувшись груди с левой стороны, сказал:

- Она у тебя есть.

Они помолчали, молодой человек шагнул к краю льдины.

- Нам пора.

- Лайонел, - позвала девушка. Он обернулся, и она ощутила, как сжалось сердце, не сильно, едва заметно, но до боли привычно и так по-человечески.

- Прежде чем мы вернемся, я должна сказать…

Он покачал головой и отвернулся.

- Я не хочу знать.

Катя приблизилась и взяла его за руку.

- Если ты передумаешь, то…

Лайонел поднес палец к ее губам.

- Не надо.

Касаясь губами его пальца, она улыбнулась и прошептала:

- Я всегда буду тебя ждать.

В просторной светлой комнате с развешенными на стенах картинами в массивных рамах находились двое. Вампиры стояли плечо к плечу, один златовласый, ослепляющее прекрасный, точно небесный божественный свет, а второй с черными как ночь волосами, по-своему красивый, но глядя на него, признать в нем истинного ангела было невозможно.

Братья не смотрели друг на друга, голубой и зеленый взоры устремились на огромный портрет девушки в облаке рыжих кудрявых волос. Та смотрела на них серыми невинными глазами с королевской надменностью, а на губах играла нежная улыбка, совсем неподходящая под демонический образ, переданный художником.

- Мне жаль, - первым нарушил тишину Вильям.

- Лицемер, - обронил Лайонел.

Как враги, уставились они друг на друга.

- Хорошо! Не нравится ложь? - Брат кивнул на портрет. - Жаль ее, не тебя! Ты не достоин, а она сходит по тебе с ума. Ты отобрал ее у меня! Так в детстве ты отнимал мои игрушки и моих зверей, просто чтобы потом выкинуть или убить. А ей какую участь приготовил, когда наиграешься?

Лайонел рассмеялся.

- Ошибаешься, мне нравится ложь. Это так удобно, когда окружающие лгут и говорят то, что от них хотят услышать. Ты ведь знаешь, я ненавижу, когда меня обременяют правдой. Правда - прерогатива самоуверенных эгоистов, которые стремятся ею что-то изменить. Разве может любить правду тот, кто ничего менять в себе не намерен? - Молодой человек насмешливо улыбнулся. - Но, конечно, ложь не для тебя, Вильям, ты непогрешимо веришь в свою правду. Одно печально, свой собственный мир ты построить не способен, поэтому всегда будешь околачивать пороги чужих миров со своей правдой в надежде изменить, сломать, разрушить - и воссоздать заново. Но кто же, интересно, тебе это позволит, мой наивный брат?

- О-о, я уже успел позабыть, как ты умеешь извратить все понятия! - презрительно скривился Вильям.

- А вот я не забыл о твоей несостоятельности принять себя целиком. Как не подавляй низменные чувства, коли они есть, то полезут наружу! Если нужно, даже через положительные понятия, такие как правда!

- Удобно перевести стрелки на меня, вцепиться в понятия, разбирать их по частям и проигнорировать мой основной вопрос. Какую участь ты приготовил Кате?

Лайонел вскинул брови.

- Ты действительно полагаешь, что в сложившейся ситуации я стану обсуждать мои былые планы относительно Кати? Или тебе необходимо знать, что путь к ее сердцу свободен и справедливость вот-вот восторжествует? Думаю, ты это уже знаешь.

Вильям отвел взгляд.

- Мне нужно знать, исчезнешь ты из ее жизни или по выходным будешь присылать цветы, напоминая о себе!

- Цветы? - Лайонел холодно улыбнулся. - Нет, дорогой брат, дарить Кате цветы, подснежники там всякие, читать стишки: «Я могу за тобой идти по чащобам и перелазам, по пескам, без дорог почти» и так далее и в том же духе не очень похоже на меня! Не правда ли?

Молодой человек видел, что брат сконфужен и безжалостно добил:

- Теперь, быть может, тебе даже не придется в подражание мне вырывать у нее поцелуи насильно!

Они помолчали, и Вильям нехотя спросил:

- Что ты намерен делать?

Лайонел пожал плечами.

- Я отправлюсь домой - в Англию. Старейшины дарят мне Лондон, чтобы я не скучал в ожидании Дня Искупления. - Он хлопнул брата по плечу. - Дня, который ты нам должен организовать.

Вильям качнул головой и направился к двери, ведущей из зала, но Лайонел оказался возле нее первым и преградил путь. И прежде чем брат успел что-то сказать, бесцеремонно вынул из внутреннего кармана его куртки фотографию.

- Кажется, это мое.

Вильям несколько секунд смотрел на девушку, залитую кровавым светом заходящего солнца, запечатленную на фотографии, и со вздохом произнес:

- Конечно. Конечно, твое.

Он ушел, а Лайонел остался один, среди портретов юношей и девушек, мужчин и женщин, в чьих телах когда-либо жили ангел и бес за всю историю существования вампиров. Ангелов тут было значительно больше. В среде вампиров найти их не составляло труда, такие как Вильям и ему подобные не могли не привлекать всеобщего внимания.

Молодой человек посмотрел на фотографию в своей руке и, ненароком сравнив девушку с портрета с девушкой на фото, глубоко задумался. Как бы художник ни старался передать демонизм рыжеволосой девчонки, получилось у него как-то неестественно. В то время как фотография точно пылала огнем и капризный бес на ней изящно обнажал свою сущность. Не могли обмануть ни поднятые в небо наивные глаза, ни трогательные ямочки на щеках, ни тень улыбки в уголках губ, выдавал кровавый отблеск ресниц, игривый румянец на бледной коже и бурный норов кудрей.