Лиза Смит - Тьма наступает

— А теперь, — холодно сказал Дамон, — ты сходишь наверх и принесешь мне мою куртку.

Стефан медленно поднялся. Он понимал, что сейчас Дамон вне себя от счастья, — он радуется, что Стефан унижен, что его аккуратная одежда помялась, и к ней прилипли травинки и грязь со скудных клумб миссис Флауэрс. Стефан кое-как отряхнулся одной рукой — вторую он по-прежнему прижимал к шее.

— Какой ты стал послушный, — заметил Дамон, подходя к «феррари» и облизывая губы и десны. Его глаза сузились от наслаждения. — Не огрызаешься? Вообще ни слова не сказал? Пожалуй, стоит почаще давать тебе такие уроки.

Стефан с трудомпередвигал ноги. «Что ж, все прошлонеплохо, насколько это было возможно», — подумал он, поворачиваясь к общежитию. И остолбенел.

Из единственного окна, не закрытого ставнями, выгнулась Елена. В руках у нее была куртка Дамона. Лицо Елены было очень серьезным — судя по всему, она все видела.

Стефан был потрясен, но Дамон, похоже, — еще больше.

Елена покрутила куртку Дамона на пальце и бросила ее вниз. Куртка упала к ногам Стефана.

К изумлению Стефана, Дамон побледнел. Он поднял куртку, и лицо у него было таким, словно ему было мучительно до нее дотрагиваться. Все это время он не сводил глаз с Елены. Потом сел в машину.

— Счастливо, Дамон. Не могу сказать, что это была приятная...

Не говоря ни слова, Дамон включил зажигание. Он был похож на дрянного мальчишку, которого только что выпороли.

— Оставь меня в покое, — скучным хриплым голосом сказал он.

И уехал, оставив после себя тучу пыли и песка.

Когда Стефан закрыл за собой дверь в комнату, взгляд Елены вовсе не был безмятежным. Ее глаза светились таким светом, что Стефан чуть не застыл в дверном проеме.

Онсделал больно тебе.

— Он делает больно всем. И ни на что другое он, кажется, не способен. Но сегодня в нем было что-то странное. Не понимаю, что. Впрочем, сейчас мне наплевать. Ты понимаешь, что научилась строить предложения?!

Он...Елена помедлила. Впервые с того момента, как на той поляне, воскреснув, она открыла глаза, ее лоб прорезали морщинки тревоги. Она не могла составить картинку. Она не знала нужных слов. У него внутри что-то есть. Что-то внутри него растет. Как... холодный огонь, черный свет,— выговорила она на конец. — Но он спрятан. Огонь, который жжет изнутри наружу.

Стефан попытался понять, слыхал ли он о чем-нибудь подобном, но в голову ничего не пришло. Ему все еще было стыдно за сцену, которую наблюдала Елена.

— Язнаю одно: в его жилах течет моя кровь. И кровь половины девушек этого города.

Елена закрыла глаза и медленно покачала головой. Потом, словно решив сменить тему, она похлопала рукой по кровати.

Подойди,— властно приказала она, взглянув на него снизу вверх. Золотой свет в ее глазах был ослепительным. — Позволь мне снять... эту боль.

Стефан замешкался, и она протянула к нему руки. Стефан понимал, что не должен идти в ее объятия, но ему и правда было больно — особенно болело самолюбие.

Он подошел к ней, наклонился и поцеловал ее волосы.

В тот же день некоторое время спустя Кэролайн сидела с Мэттом Ханикаттом, Мередит Сулез и Бонни Маккалог, и все вместе слушали, как Бонни разговари ваетпо мобильному телефону со Стефаном.

— Лучше непоздним вечером, — говорил Стефан. — После обеда она ложится спать, да и вообще, через пару часов спадет жара. Я сказал Елене, что вы придете, и ей не терпится вас повидать. Только запомните две вещи. Первое: после ее возвращения прошло всего семь дней, и она еще не до конца... пришла в себя. Я думаю, некоторые симптомы, которые сейчас у нее есть, через пару дней пройдут, но вы все-таки постарайтесь ничему не удивляться. Второе — о том, что вы здесь увидите, никому ни слова. Никому.

— Стефан Сальваторе! — Бонни была возмущена до глубины души. — Мы столько пережили вместе, и теперь ты утверждаешь, что мы трепло.

— Я не утверждал этого, — отозвался мягкий голос Стефана, но Бонни не унималась.

— Мы сталкивались с буйными вампиршами, с призраками города, с оборотнями, с Древними, с потайны ми склепами, серийными убийствами... с Дамоном — и хоть раз кому-нибудь разболтали?

— Извини, — сказал Стефан. — Я просто хотел сказать, что, если узнает хоть одна живая душа, Елена уже не будет в безопасности. Информация сразу же попадет в газеты. Погибшая девушка воскресла.И что нам делать тогда?

— Я тебя поняла, — коротко сказала Мередит, наклонившись вперед, чтобы Стефан мог ее видеть. — Не беспокойся. Каждый из нас даст клятву, что не скажет ничегои никому, — на секунду ее темные глаза сверкнули на Кэролайн.

— Обстоятельства вынуждаютменя задать вам один вопрос, — Стефану пришлось вспомнить все приобретенные в эпоху Возрождения навыки дипломатии и куртуазности, тем более что из четырех его собеседников три были представительницами прекрасного пола. — Имеются ли в вашем распоряжении средства сделать эту клятву действенной?

— Думаю, имеются, — вежливо ответила Мередит, на этот раз глядя Кэролайн прямо в глаза. Кэролайн вспыхнула, и ее бронзовые щеки и шея стали пунцовыми. — Мы примем необходимые меры предосторожности, после чего появимся у вас непоздним вечером.

Бонни, державшая в руках телефон, спросила:

— Кто-нибудь хочет еще что-нибудь сказать?

Большую часть разговора Мэтт не проронил ни слова. Теперь он вздернул голову, разметав копну светлых волос. Потом, словно не в силах больше сдерживаться, выпалил:

— А с Еленой-то нам можно поговорить? Хотя бы поздороваться? Просто уже... целая неделя прошла.

Его смуглая кожа светилась отраженным солнечным светом, почти как у Кэролайн.

— Думаю, будет лучше, если вы просто придете. Тогда все вопросы отпадут сами собой.

— Стефан повесил трубку.

Они сидели за старым столиком на заднем дворе дома Мередит.

— Так. Как минимум надо принести им какой-нибудь еды, — сказала Бонни, рывком вставая со стула. — Бог знает, чем их кормит миссис Флауэрс, — если вообщекормит. — Она сделала несколько волнообразных движений руками, словно хотела, чтобы все остальные тут же взмыли в воздух.

Мэтт начал было послушно подниматься, но Мередит не шелохнулась.

— Мы пообещали, — спокойно сказала она. — Сначала надо дать клятву. И придумать, что будет с тем, ктоее нарушит.

— Я знаю, что ты имеешь в виду меня, — сказала Кэролайн. — Может, скажешь это прямым текстом?

— Хорошо, — ответила Мередит. — Я действительно имею и виду тебя. Я не знаю, с какой стати тебя вдруг сновастала интересовать Елена. Где гарантия, что ты не пойдешь разносить новости по всему городу?

— С чего вдруг?

— Чтобы привлечь к себе внимание. Ты ведь любишь, когда тебя окружает толпа, а ты сообщаешь пикантные сплетни.