Марина Дечко - Скрываясь в объятиях тьмы…

Приступ тошноты подкатил к горлу, но я постаралась сосредоточиться на чем-то другом, чтобы не провалить все, что задумала.

- Я не боюсь ни тебя, ни твоих приспешников. И знаешь, почему? – Он ждал, ждал, пока я договорю. – Потому что всем нам когда-то приходит время умирать, но важно не это. Имеет смысл только то, как мы уйдем из этого мира, и что оставим после себя взамен.

Мои глаза столкнулись с его колючим взглядом, но усилием воли я заставила себя не отвести взор. Долгое молчание, прерываемое лишь моим тяжелым дыханием. Сердце, перешедшее на ритм загнанной лошади, готовилось, наверное, выпрыгнуть из груди, но тогда, когда пауза стала особенно гнетущей, архидемон медленно произнес:

- Теперь мне понятно, почему Инкубус так долго не забирал твою жизнь, - и он обернулся к Марку, ухмыльнувшись ему, - вижу, что он был прав. Ты гораздо интереснее, чем те, с кем нам обычно приходится иметь дело. В тебе есть характер, а таких особенно приятно покорить себе, чтобы потом отнять жизнь. Ты ведь понимаешь, о чем я?

Конечно, я понимала скрытый смысл его слов, но мне не хотелось, чтобы еще кто-то из Ордена знал об этом.

- Вижу, у тебя есть секреты от тех, с кем ты заодно, - провел по моей щеке Карниван, и от этого по коже пробежали мурашки. Его ладонь была такой холодной, как у мертвеца. – Не совсем хорошо для такой правильной девочки, не думаешь?

- Считаю, что до твоих грехов мне еще очень далеко, так что нравоучения с твоей стороны звучат по меньшей мере глупо.

- А у нее остренький язычок, - архидемон вновь обернулся к Марку, а затем, со злостью в голосе, проговорил: - не тяни долго. Она начинает надоедать.

Марк ничего не ответил, лишь кивнув ему в ответ.

- Что ж, - обратился Карниван снова к Хранительнице, все еще испытующе глядя на меня, - ты можешь подойти ближе, чтобы узнать, жива ли она. Проверь – и покончим с этим. Мне надоело торчать посреди поля. С вами скучно, - он надменно отошел от меня и снова приблизился к телу несчастной.

Хранительница подошла к Оле и присела рядом, легонько проведя рукой по волосам, спутанным от долгих мучений. Смахнув челку со лба девушки, она коснулась ее век, и тут же сказала:

- Она жива, но состояние нестабильно, – и, махнув рукою в нашу сторону, проговорила: - Виктор, Адрианна, помогите ей.

Другого приглашения не требовалось. Мы тут же приблизились к телу Ольги, и Виктор поднял ее на руки. Она оказалась так слаба, что даже не почувствовала его прикосновения. Веки девушки были по-прежнему плотно сжаты, словно она боялась открыть глаза и вновь увидеть то, что было перед ними все это время: своих мучителей.

Я взяла ее слабую, бледную руку, безвольно висевшую в воздухе, и положила ей на талию. Мне хотелось укрыть Олю чем-то, чтобы та не замерзла, но рядом как назло не оказалось ничего подходящего.

«Главное, что скоро все закончится», - сказала я сама себе, и, глянув на Марка в последний раз, повернулась, чтобы уйти. Я думала, что этот взгляд – все, что останется у меня от него, но он… не был прощальным. Нет! В нем таилось странное напряжение, которого мне пока не удавалось понять. Я чувствовала лишь одно: что-то должно было произойти!

Мои глаза стали искать источник угрозы, но терялись в этих нечеловеческих лицах, взирающих на меня провалами Тьмы. И тут, столкнувшись взглядом с очередным демоном, я осознала, что начала безрезультатно блуждать по кругу – мы с инкубом опять смотрели друг на друга.

Тем временем Хранительница протянула руку, на которой лежал кристалл, и Карниван легко принял тот в свои ладони. Демоны, окружавшие его со всех сторон, стали исчезать, но Марк по-прежнему оставался здесь. И его взгляд…

Я не понимала: сделка окончена, порождения тьмы уходят туда, откуда пришли - что же тогда?

Марк отвел взгляд, и исчез, оставив после себя легкую дымку. Я проследила глазами за тем, на кого он указывал, и так и замерла, пораженная: Карниван, сделав рывок в сторону Хранительницы, сомкнул ладони вокруг ее горла и быстрым, но неестественным движением, заставили ее глаза остановиться. До ушей долетел хруст сломанного позвоночника, навсегда врезавшийся в мою память.

Всего миг – и сильнейшей из Одаренных больше нет. Карниван исчез так же быстро, как и остальные, оставив ошеломленных людей стоять посреди поля, не понимая, что произошло.

Как в замедленно съемке, безжизненное тело Хранительницы стало медленно оседать на землю, пока не нашло там свой покой. Я бросилась к ней, желая помочь, но это было не в моих силах. Слезы горечи и обиды брызнули из глаз, мешая видеть, но я протянула к ней свои руки, стараясь удержать жизнь, покидающую тело.

Находясь будто в полумраке, я не слышала, как кричала ее имя – это мне потом рассказал Виктор. Я трясла ее за руки, но все было напрасно.

Спустя минуту подоспели и другие, однако они оказались такими же бессильными, как и я. Вокруг, как во время пленения Агратиона, собрались все те, кто слушал ее при жизни, но сейчас она не отдавала указаний - теперь уста Хранительницы были запечатаны навеки.

Я не верила в происходящее. Как это случилось? Как могла погибнуть такой нелепой смертью та, которая была сильнее всех остальных из нас? Разум не находил ответа, как не было его и у тех, кто окружал меня.

Чьи-то руки помогли встать, и я на непослушных ногах попыталась сделать шаг. Но у меня ничего не вышло.

Не понимая, что со мной творится, я бросила взгляд на ноги, но он не достиг их, остановившись на животе. Точнее, на блузке, которая его закрывала. Посреди нее, алым пятном, быстро бегущим в стороны, растекалась кровь. Я вначале даже не поняла, но затем…

Тело пронзила резкая боль, заставившая меня вскрикнуть. Ноги подкосились, и я рухнула на землю, согнувшись от резких спазмов. Боль оказалась такой сильной, что мешала мне мыслить. Она застилала мозг пеленой забвенья, в которое я бросилась с головой, лишь бы не чувствовать того, что происходило с моим телом.

В уме пробежали слова простенькой песенки, всплывшей откуда-то из детства, и я отключилась.

Глаза позволили себе открыться лишь тогда, когда боль стала понемногу отступать. Около меня, словно вокруг кого-то очень важного, толпились все служители Ордена. Я еще не могла разглядеть их лиц, но точно знала: все они смотрят на мой живот.

Проследив глазами за их взглядами, я замерла в изумлении, потому что то, что предстало перед моим взором, лишало всяких слов.

Посредине живота, вокруг пупка, красным цветом, словно краской служила сама кровь, плясали языки пламени. Они казались мне живыми – подвижные, зачарованные в своем танце. А вокруг них, как будто от настоящего огня, исходило бледное сияние.

- Ч…ч…что это? – Я подняла свои глаза к Одаренным, но все они были настолько поражены увиденным, что не могли открыть рта, чтобы рассказать мне о случившемся.