Марина Дечко - Скрываясь в объятиях тьмы…

- Примерь его, - сказал Виктор. – Думаю, ты станешь истинной Хранительницей.

Кивнув в ответ своему другу, я отошла за ширму и сняла старую, пропитанную кровью, одежду, оставив у себя на шее лишь дедушкин медальон, тихо покоившийся на груди. Только он чувствовал всю боль, живущую в эти минуты в моем сердце.

«Нет, Адрианна, ты обещала сама себе!» - я понимала, что это так, но ничего не могла поделать со смятением, снедавшим душу изнутри.

Кое-как натянув на себя платье, я разгладила мельчайшие складочки гладкого атласа, пытаясь оттянуть момент, решавший все.

«Будь что будет», - снова подумала я. – «В конце концов, какое бы решение я не приняла, оно все равно раздавит мои чувства. Так пусть это случится сейчас, когда я исполню свой долг, не обрекая других на мучения!»

Выходя на свет, я наблюдала за взглядами тех, чьи судьбы теперь оказались зависимы от меня. Их глаза тоже были наполнены сомнением, которые, однако, не шло ни в какое сравнение с моим - терзавшим душу так нещадно, словно его породил некто другой.

- Ты сможешь стать Хранительницей Печатей лишь тогда, когда примешь свой долг, - проговорил старик, торопя меня. – И мы поможем тебе в этом. Демоны ликуют от своей победы. Они не ждут нападения сейчас, не представляя даже, кто его совершит.

Сглотнув горечь, возникшую у меня во рту от этих слов, я кивнула. Тянуть больше не имеет смысла. Да и стоит ли? Он сделал бы это не задумываясь.

Сделал?

Я совсем потерялась в своих желаниях, не понимая уже, к чему шла. Передо мной стоял выбор, предсказанный прошлой Хранительницей: долг или любовь.

И здесь не нужно особых сил, чтобы понять: именно долг звал меня. Откажись я сейчас от него - Ордену будет грозить величайшая опасность, ведь Знак выбрал меня, и он не переменит своего решения. Мне необходимо взять свои чувства в кулак и навсегда раздавить. Но как?

Та часть меня, которая была живой Адрианной, горько плакала в глубине души. Она взывала к голосу разума, не слышавшему ее. Охрипнув, молила меня остановиться, но я не могла.

Все уже решено.

И должно случиться немедленно, пока этот голос не заставил забыть обо всем.

Я прошла в зал, отворив стеллаж, полный книг. Зал уже освещали огни свечей, зажженных сегодня в мою честь. Все ждали меня, торопили, ибо надежда теперь связывалась исключительной с новой Хранительницей.

Кто-то вложил в мою руку кристалл, еще прозрачный и чистый, как слеза. Но вскоре ему будет суждено превратиться в темницу для демона. Сжав пальцы вокруг холодного камня, я ощутила такой же груз в душе.

Встав в центр круга, я на миг закрыла глаза, пытаясь хотя бы отчасти привести мысли в порядок. Господи, пусть все закончится поскорее, позволив мне с упоением наслаждаться своим горем, но нет… этот момент должен стать самым долгим в моей жизни. Я слышала шорохи, пока Одаренные занимали свои места. Но мои глаза не открывались, еще чуть-чуть позволяя мне побыть в мире, где жил Он.

Слеза скатилась по щеке и одиноко упала к ногам - туда, где уже возрождались другие подобные ей: капли дождя, усиливавшие мои способности. Она смешалась с ними и поднялась чуть выше, приняв в свой танец еще одну слезинку, незаметно присоединившуюся к ней. Плач души вырвался на свободу, представ перед окружающими, но больше это не имело никакого значения.

Сейчас ничто для меня не имело значения.

В этот миг мое сердце разрывалось. А душа… как можно говорить о том, что принадлежало Ему так давно - еще с первой нашей встречи. Я вспомнила тот вечер, и мое подсознание тут же нарисовало облик Марка перед глазами.

Темно-каштановые волосы. Они могли бы отблескивать от пламени свечей, будь мы с ним сейчас рядом.

Серые глаза, наполненные тьмой. Я могла бы попытаться изгнать ее, залив их бездонные озера своей любовью, но он не позволит мне этого: таков инкуб, демон.

Нежные руки, прикосновение которых я чувствовала так, будто он и в правду дотрагивался до меня. Легко, трепетно - как в последний раз, пока я не открыла глаза и не столкнулась с его взглядом.

Мягкие, тронутые чувственностью, губы, пленившие мой разум и мешавшие в эту минуту исполнить свой долг.

Когда я представила Марка перед собой, ощущения стали такими реальными, что мне всего на минуту показалось, будто он и впрямь здесь. Но… этого ведь не может быть, не так ли? Этого не может…

Я приоткрыла глаза и увидела его. Вокруг было темно, словно мы находились в открытом космосе. Одним светом здесь был он. Надеждой, благодаря которой во мне все еще теплилась жизнь. Протянув руку, Марк поначалу хотел прикоснуться к моей щеке. Но его ладонь, дрогнув на середине расстояния между нами, так и не нашла своей пристани - она бессильно опустилась. Я попыталась ее поймать налету, но мне этого не удалось. Я схватила лишь бездушный воздух, легко прошедший сквозь пальцы.

- Где мы? – Спросила я, желая услышать его голос. Мне казалось неважным то, что прозвучит в ответ. Только бы еще раз, всего один-единственный раз услышать, как он ласкает мой слух. Такой бархатистый, теплый, дарящий блаженство…

- Мы там, где нас никто не видит, - ответил Марк. – Во тьме, готовой принять меня.

- Но… я не могу понять…

- Кристалл в твоей руке, - горько улыбнувшись, ответил он. – Он – тоже тьма. Для меня. Но…я готов к этому.

- Готов? – Я не верила в его слова. Может, это снова какая-то уловка? Вдруг он замыслил это чтобы отомстить?

- Не думай ни о чем сейчас, слышишь? – Он сделал шаг мне навстречу, и я почувствовала, как готова была задохнуться от любви, согревавшей мою душу. – Не нужно. Слишком мало времени. Слишком мало…

Может, мне позволят остаться с ним навсегда? Пусть даже здесь - в этой тьме, через которую не проникнет луч солнца. Где никогда не появится улыбка родных людей. Куда не донесется пение ветра.

- Но я могу остаться тут с тобой. Где бы мы не находились, - слезы предательскими каплями струились по моим щекам, но это не имело никакого значения. Больше мне не было страшно показаться перед кем-то слабой. Ведь слабость – это часть нас, теряя которую, мы лишаемся и чего-то человеческого. Только теперь, переборов себя, я смогла это понять.

- Я не позволю тебе, - решительно сказал он, поражая твердостью, струившейся в голосе. – У нас осталось не так уж много времени. О, как же оно коварно, бесконечное в своем течении: отмерив вечную жизнь - заканчиваться так внезапно, когда необходимо, словно воздух… Ты должна собраться, - вновь обратился он ко мне. – Тебе понадобятся силы.

- Нет, Марк. Слышишь, нет! – Я бросилась к нему, ища покоя в его объятиях. – Я не смогу, я не…

Но он не дал возможности приблизиться, чтобы коснуться его рукой. Приложив теплый палец к моим губам, желая сказать что-то, он печально заглянул в мои глаза. Я не стала мешать, ведь отпущенный нам срок был на исходе.