Яна Розова - Я — МОЛОТ ПРОТИВ ВЕДЬМ

— Я поняла, что с Ирой, возможно, что-то случилось, но не такое серьезное. — в голосе Светы слышалось раскаяние, — и подумала, что ты просто знакомишься со всеми, кто знал Иру. Я была ее близкой подругой. Даже то, что мы давно не виделись, ничего не значило. Я волновалась, но не думала, что она погибла. Ты успокоил меня, а я и поверила! Но почему же такое произошло?

Света тихо плакала, Седов держал ее за руку и продолжал свой рассказ.

— Мне об исчезновении Иры сразу рассказал отец Сергий. Я не стал этого тебе говорить, просто боялся расстраивать. Все-таки ты умная, хоть и плакса! — он улыбнулся, и Света попыталась ответить тем же. — Ты бы связала исчезновение Иры и находку в сгоревшей церкви. Правда, про кости ты уже знала.

— Ты подарил мне две недели покоя, — произнесла Света задумчиво. — Ты оберегал меня сколько мог! А я и в голову не взяла, что все так серьезно... То есть, так лично для меня. Думала, ну, церковь сгорела, надо же тебе все узнать об этом. Сатанисты — не сатанисты?! От меня это было слишком далеко.

— Ты имела все основания так думать, — нежно утешал ее Павел. — Так вот, я спросил тогда отца Сергия, может, что странного случилось в его приходе за последнее время? Что-нибудь запомнилось? Он сразу сказал: удивила одна прихожанка. Странное поведение. Она в церковь ходила уже много лет. Очень искренняя, тихая молодая женщина. У нее все родные умерли и погиб в автокатастрофе жених. Она даже хотела принять постриг. Готовилась к нему, ожидала, когда готова будет. А после пожара не пришла ни разу. Отец Сергий был ее духовным наставником. Она исповедовалась ему, дорожила его мнением, приходила посоветоваться. И вдруг пропала. Отец Сергий очень удивился, что не увидел ее утром после пожара. Пришли все! Народ волновался, возмущался, суетился, бабки выли весь день. А Иры нет! Потом она тоже не появилась. Отец Сергий считает, что если бы Ира собиралась ухать, то она попрощалась бы обязательно. Ее исчезновение и пожар показались ему связанными между собой. Я стал наводить справки о пропавшей, узнал, что у нее было четыре задушевных институтских подруги. Троих из них я не нашел. Тогда пришел к тебе. Покорми меня, пожалуйста! — неожиданно закончил он.

После обеда Павел увез Свету к себе домой. Фирсов обещал прибыть только завтра. Федя позвонил как раз во время обеда и сообщил, что останется у друзей на пару дней. Они уедут за город, куда-нибудь к реке. Пожарят шашлыков и отдохнут. Из всего этого следовало, что до четверга Света была абсолютно свободна.

Машина Паши, маленькая «Ока», опять поломалась, поэтому Света взяла «Ниву» с платной стоянки в цокольном этаже, где Фирсовы держали свои машины. Лет семь назад родители Ванечки пользовались этой машиной для поездок на дачу или в горы, а сейчас «Нива» скучала без дела. Рядом с «Нивой» стоял красивый темно-серый «Мерин». Света сказала, что это любимая машина ее мужа.

Света все всхлипывала, и Седов, понимая ее состояние, сам сел за руль. Он мечтал теперь только проскочить мимо дорожных патрулей незамеченным. Ему это удалось, и любовники прибыли в свое гнездышко вполне благополучно.

Дома Паша извлек из шкафчика на кухне бутылку коньяку. Света не стала ломаться, а выпила маленькими глоточками бокал и вскоре уснула. Паша сел было в кресло напротив кровати и попытался сосредоточиться на своем расследовании, но не успел он расслабить мышцы, как пришлось вставать снова. В дверь настойчиво звонили.

— Жанна? — слегка удивился Седов, увидев на пороге свою двоюродную старшую сестру.

— Паша, у меня новые неприятности...

Жанна выглядела просто ужасно: лицо было помято, отечно, бледно. Волосы не мылись с неделю, измятая одежда была кое-где заляпана пятнами неизвестного происхождения. Паша чуть наморщил нос и понял, что от Жанны разит перегаром. Он припомнил кое-какие высказывания ее ныне покойного мужа, Алексея, и сообразил, что Жанна больше не скрывает свой порок.

— Входи, давай! — сказал он с легкой досадой, подозревая, что сестре просто нужны деньги на опохмел. — Как дети?

— У свекрови в деревне, — ответила Жанна.

Паша быстро втолкнул ее в кухню, не желая чтобы чужие глаза коснулись его мирно спящего на кровати сокровища. Но Жанна не проявляла никакого любопытства к обстоятельствам жизни брата. Паша заметил и еще кое-что: Жанна, вопреки его опасениям, никак не отреагировала на бутылку коньяку, стоявшую на кухонном столе. Она просто села на табуретку и достала «Золотую Яву».

— Паша, — снова повторила она, — у меня все плохо. Неприятности. Боюсь очень...

— Что? — спросил он, садясь напротив и тоже закуривая.

— Леша умер, а его все записи остались. Там кассеты с интервью и блокноты с заметками... Я же через два дня повезу Настю на операцию. Нам назначили время, а тут такое...

Она явно не могла сосредоточиться, ее взгляд ни на секунду не останавливался, блуждая по окружающим предметам, а пальцы нервно теребили клеенку на столе, пачку сигарет, замок на куртке.

— Жанна, что там у тебя? — торопил ее Седов, все же полагая, что дело в деньгах. — Почему ко мне пришла?

— Не знаю что делать, не знаю, не знаю! — она снова остановилась, но через пару секунд заговорила, торопливо, хоть и вполне логично: — Вчера позвонил какой-то человек и сказал, чтобы я отдала ему все документы и записи Леши за последний год. Я бы отдала, если бы кто знакомый для работы попросил. Зачем пропадать наработкам? Но этот человек стал угрожать, что детям плохо будет и мне... Я знаю, знаю, это он, убийца Леши! Кто же еще? Я тебе вчера не сообразила позвонить, а сегодня тебя с утра не было, а я так боюсь дома одна... Так боюсь! Тут Лешу убили, с Настей такое, и этот еще с угрозами! Почему же это на меня валится? Что я сделала?

— Подожди убиваться, — Павел уже не хотел отделаться от родственницы, а наоборот, понял, что судьба указывает ему на новый поворот событий. — Какие конкретно материалы интересовали позвонившего тебе?

— Мне кажется, — шепотом произнесла Жанна, — мне кажется, что я знаю! Он требовал все, что есть за последний год, но я знаю, знаю, знаю...

— Хорошо, — остановил ее Седов, стараясь говорить спокойно и размеренно, как с больным человеком. — Жанна, скажи, что ты знаешь?

— Паша! Только никому не говори! Правда, не говори! — она вцепилась в его руку судорожно скрюченными пальцами и ее глаза оказались так близко к лицу Павла, что он увидел в самой их глубине крохотные льдинки отчаяния и безумного страха. Паша убедительно кивнул, не сумев отвести взгляда от ее глаз, и Жанна сказала: — Его убили за шантаж!

— Что? Леша — шантажист? — не поверил Седов.

— Да! Его чтят как героя, все говорят, что он был честный и чистый, а он погиб из-за шантажа! Люди, если узнают, меня и детей просто грязью польют! Ты же знаешь, как всем будет приятно втоптать его имя в дерьмо. Мы не можем позволить, чтобы дети получили такое наследство!